– Это заклинание, которое поможет нам увеличить количество титания в четыре раза?
– Боюсь, что нет. Это заклинание связано с кровью.
– Нашей или фьерданской?
– Сохранит нашу, прольет фьерданскую.
Это означало, что придется снова отпустить Зою одну. Что они ввяжутся в чудовищную авантюру. Аркеск или Вечный Мороз? Если фьерданцы все еще не решили, куда направить удар, может быть, ему удастся подтолкнуть их к нужному решению.
Николай отправился назад в лаборатории. Близился рассвет, а ему надо было готовиться к очередному заданию. А еще написать письмо Зое, где он попросит ее позаботиться о Линнее Опьер, если ему не удастся выжить, скажет все, что не успел сказать на том проклятом дирижабле и что не мог сказать сейчас, потому что был не настолько отчаян. Он шел уверенно, не замедляя шаг.
Он тоже решил не оглядываться назад.
35. Нина
Ильва застала их в постели Нины, полураздетых, запутавшихся в шелках, с распухшими от поцелуев губами.
Она застыла в дверях, но затем нашла в себе силы выдавить:
– Твой отец уже отправился на базу, а нас ждут на летном поле через час. Соберите самое необходимое и оденьтесь потеплее. И Ханна, во имя Джеля, прикрой этот след на шее.
Как только дверь закрылась, Ханну с Ниной разобрал нервный смех, но длилось это недолго.
– Меня отошлют назад в монастырь, – запаниковала Ханна.
Нина фыркнула.
– Жить в уединенном месте, в окружении толпы девиц? Туда тебя отправят в последнюю очередь.
Ханна застонала и, на ходу сбрасывая платье, направилась в гардеробную, чтобы налить воды в таз. Ее тело было мускулистым и смуглым, и Нине захотелось затащить ее назад в их теплую постель и остаться там на целую вечность. Но вечности у них не было. По крайней мере, не во Фьерде.
– Ты права, – сказала Ханна, плеща водой себе в лицо. – Меня скорее решат выдать замуж.
– За принца.
– Ты так уверена, что он сделает предложение?
– Да.
Прошлым вечером Ханна и сама была в этом уверена. А этим утром им обеим хотелось верить, что найдется какой-нибудь выход. Но даже если бы принц не сделал Ханне предложение, его сделал бы кто-нибудь другой. Она стала звездой праздника Сердцевины.
Нина стянула свой бальный наряд через голову и надела вместо него простое шерстяное платье.
– Ханна… Давай сбежим.
– Что? – Ханна уже успела облачиться в юбку с блузкой и теперь убирала с шеи след, оставленный Ниной в порыве страсти.
– Давай сбежим. Как ты и хотела, только без всех этих скачек. Отправимся в Равку. Или в Новый Зем.
Она знала, что скажет Ханна: что она не может разочаровать родителей, что должна остаться, поскольку принесет больше пользы гришам и всей Фьерде в качестве принцессы, а в будущем и королевы.
Ханна натянула вязаный фьерданский жилет поверх блузы.
– Как он смотрится?
– Просто ужасно.
– Я так и думала. – Ханна уселась на кровать, чтобы натянуть ботинки. – Думаешь, Рингсе удастся нас вытащить?
Нина застыла, забыв про пуговицы, не уверенная в том, что услышала.
– Я… Да. Думаю, да.
Ханна улыбнулась ей, и Нине показалось, словно в грудь ей ударил столп солнечного света. Она решила, что лучше будет присесть.
– Тогда бежим. Но не прямо сейчас. Если мы все-таки сможем помочь Расмусу, мы попытаемся. А затем уедем.
– Уедем, – повторила Нина, до конца не веря в происходящее. Им понадобится время, чтобы все спланировать и чтобы Нина могла решить, что делать с Йораном.
– Нам нужно быть очень осторожными. Моя мать может попытаться разлучить нас.
– Я думала, ты откажешься.
– Ты хочешь отговорить меня?
– Нет! Конечно, нет. – Нина схватила Ханну за руки и сдернула с кровати. Святые, какая же она высокая. – Я просто… – Она не знала, что сказать. Что давно перестала на что-то надеяться после того, как потеряла Матиаса, что была убеждена, что это был ее последний шанс на счастье. До сих пор. До Ханны. Она встала на цыпочки и запечатлела поцелуй на губах Ханны. – Никогда не отпускай меня.
– Никогда, – пообещала Ханна. – Думаешь, мир возможен?
– Только если Равка даст Фьерде решительный отпор. Если Фьерда вторгнется в Равку, то она ни за что не пойдет на мирные переговоры. Но если Равка покажет свою мощь, Фьерде придется обдумать и такую возможность.
– Не думаю, что отец отступит. Только не в этот раз. Его репутация этого не выдержит, ведь мира в его представлении о будущем Фьерды нет.
– Тогда давай надеяться, что принц достаточно силен, чтобы выбрать другой путь.
– Мы удостоверимся, что так и есть. А потом вырвемся на свободу из этого места.
Свобода. Безумное слово. Волшебное слово. Нина уже не была уверена, как она ощущается. Но намеревалась вскоре выяснить.
Дирижабль был не из тех роскошных машин, что предназначались для аристократов и королевских особ, а из армейских, выкрашенных в серый с голубым, чтобы лучше сливаться с морем и небом. Их разместили в каюте с еще одной семьей, и в течение целого дня они летели над Истиноморем. На закате Ильва пришла позвать их на высадку. Она едва могла смотреть им в глаза.
– Где мы? – спросила Ханна.
Нина выглянула из окна, но открывшийся внизу вид ее озадачил.
– Это остров?
Но стоило дирижаблю приземлиться, как Нина поняла, что это вовсе не остров. Они оказались на огромной морской базе. Она видела огромные пришвартованные военные суда и ряды тяжеловооруженных флайеров на взлетном поле, готовых взмыть в воздух. По обе стороны базы полукругом высились зубцы шпилей – смотровые башни. Они походили на зубы, придавая базе вид распахнутой пасти. Солдаты в форме и армейский персонал сновали по палубе как муравьи, большей частью собравшись у центрального скопления зданий, служащего командным центром. На его плоской крыше был нарисован флаг Фьерды – скалящийся волк Гримьеров.
Ужас прижал Нину к земле, как монстр невероятной силы, змеей зашипел на ухо гибельные предсказания. Ей немногое было известно о военном оружии, но она знала, что у Равки подобной чудовищной конструкции точно нет. Она превосходила всякое воображение.
Дирижабль сел на одной из посадочных полос базы, и она, вслед за Ильвой и Ханной, спустилась вниз по трапу.
Редвин в мундире дрюскеля уже ждал их на палубе. Он усмехнулся, и Нина поняла, что, проживи она хоть сотню лет, никогда бы не пожелала еще раз увидеть на его морщинистом лице это отвратительное выражение нетерпеливого ожидания.
– Добро пожаловать в «Пасть Левиафана».
– Где коммандер Брум? – спросила Нина.
– Там, где и должен быть, – отрезал Редвин. – Я провожу вас в ваши комнаты.
– Что это за место? – шепотом спросила Ханна. В ее голосе звучал тот же ужас, что сковал Нину изнутри. Все их планы и интриги казались бессмысленными перед лицом подобной мощи.
Их комнатой оказалась тесная каюта с двухъярусными койками у обеих стен.
– Что ж, к счастью, ванная у нас отдельная, и хорошо, что мы все будем вместе, – провозгласила Ильва бодро. Нина подозревала, что сказано это было с умыслом. Мать Ханны, наверное, никогда больше не оставит их с Ханной наедине.
Брум явился в их тускло освещенную каюту за полночь. Нина впервые за последние несколько месяцев видела его таким счастливым.
– Время пришло, – заявил он.
Губы Ильвы тронула дрожащая улыбка.
– Ты должен пообещать мне, что вернешься невредимым.
– Попроси меня быть храбрым, а не вернуться невредимым. Мы с моими парнями отправляемся на северный фронт. Но вы здесь будете в безопасности, под присмотром Редвина, к тому же сможете наблюдать вторжение с высоты птичьего полета. Наши корабли все-таки прорвали блокаду Штурмхонда. Побережье Равки открыто для нашего удара.
На Нину накатила тошнота. Неужели Керчия помогла уничтожить корабли Штурмхонда? Но если Фьерда намеревалась захватить побережье…
– Вы на самом деле не вели переговоры с Западной Равкой.
– Умная девочка, – похвалил Брум. – Нет, у нас не было причин вести с ними настоящие переговоры. Их флот – не чета нашему. После прорыва блокады мы можем напасть с моря на юге и по земле на севере. Наши силы зажмут Ос Керво в клещи.
Войска, наступающие с севера, должно быть, уже на марше. Второй фронт будет открыт с моря. Фьерда использует эту кошмарную базу, чтобы штурмовать пляжи к югу от Ос Керво. У Западной Равки не останется и шанса, а как только фьерданцы закрепятся на побережье, они двинутся на восток и захватят столицу Равки.
Но эти сведения были теперь для нее бесполезны. У нее не было возможности выйти на связь с Рингсой, а если бы и была, эти сведения безнадежно опоздали бы.
Вторжение с высоты птичьего полета. Ей придется смотреть на то, как Фьерда сметет защиту запада. И останется ли у них потом хоть какая-то надежда? Равка никогда не сможет оправиться от такого удара. Речи о заключении мира не будет.
Когда Брум ушел, Нина попыталась отдохнуть, но сон не приходил.
У нее было ощущение, что она летит куда-то во тьме и никак не может остановиться.
Ильва разбудила их до рассвета и отвела на одну из смотровых башен.
– Заплети косы, Мила, – предложила она. – И пощипай щеки, чтобы добавить румянца. За вторжением будет наблюдать много важных людей. Никогда не знаешь, чье внимание можешь привлечь.
Нина подавила желание закатить глаза и повиновалась. Если этот спектакль поможет ей подольше задержаться в доме Брумов, она с радостью наведет красоту и пофлиртует.
Когда они оказались на огромном открытом пространстве палубы, Нина разглядела мерцающие на равкианском побережье огни. Под покровом ночи «Левиафан» подобрался поближе к земле.
Когда они уже собирались войти в башню, их окликнули:
– Ханна Брум!
Принц Расмус шагал по палубе в военном мундире, окруженный королевской стражей, с мрачным Йораном за спиной. При виде юного дрюскеля Нина ощутила новую вспышку гнева. Она постаралась подавить его ради Ханны, ради их общей безопасности, но знала, что расплата неминуемо грядет. Конечно, Ханна хотела бы, чтобы Нина жил