– Спи! – слова давались ему с трудом. – Сейчас вернусь.
И внезапно остро резануло – обман! Если все пойдет по плохому сценарию и завтра найдут его труп… Вдруг из всего, что было у них, только и останется эта его ложь напоследок да тот проклятый своп? Будет чертовски обидно! Значит, без вариантов, нужно вернуться.
Захваченный неожиданно пришедшей в голову мыслью, Танюшкин развернул и положил записку на пол у двери. Если он не вернется к утру, Марианна найдет и позвонит в полицию. Хотя тут же сам себя и одернул – откуда им знать, где его искать!
– Что так долго, амиго? – добродушно спросили из темноты, когда Слава, второпях натягивая майку, появился на крыльце. Танюшкин промолчал, и невидимый собеседник велел, снова на чистом русском:
– Иди за мной!
Глаза понемногу привыкли к темноте. Похоже, он не ошибся насчет тех двух типов. За ним пришел здоровяк. Тот самый мулат. При этом огромная фигура, которая почти сливалась с окружающим их мраком, двигалась на удивление легко и бесшумно. Они шли практически наощупь, но быстро. Здоровяк уверенно петлял между темных фасадов домов.
Скоро потянуло сыростью, и они стали спускаться к берегу, осторожно нащупывая крутые каменные ступени. Время от времени выглядывала луна, и Танюшкин угадывал внизу таинственное мерцание широкой реки. Еще пара минут – и они очутились перед едва заметной в темноте дверью.
– Не отставай, амиго! – скомандовал проводник и первым нырнул в невидимый проем.
Оказавшись внутри, он резко остановился, и Танюшкин, зазевавшись, налетел на его спину, жесткую, как бетонная плита. Здоровяк, не обращая на него внимания, зажег фонарь. Узкий луч света выхватил из темноты размытые очертания большого помещения. Спертый сырой воздух, низкие каменные своды. Похоже на подземелье.
Они осторожно двинулись вглубь по узкому коридору. Танюшкин все больше осознавал глупость своей затеи и беззвучно матерился сквозь зубы. Черт бы побрал Павловского! Угораздило же вляпаться! А он сам! Возомнил себя неуязвимым супергероем? В подземелье было холодно, но майка под мышками намокла. При каждом шорохе потная рука непроизвольно стискивала в кармане рукоять складного ножа.
Шли долго, пока не достигли цели.
– А вот и вы! – встретил Танюшкина насмешливый голос второго типа, того, что запомнился неприятным взглядом. – Как раз вовремя!
Слава отметил про себя, что оба говорят по-русски без акцента. В длинном помещении, освещенном двумя фонарями и несколькими масляными светильниками, их было четверо. Два бандита, – он ни минуты не усомнился, кто перед ним, – сам Танюшкин и темная фигура на земле, в которой он с большим трудом опознал Павловского.
Почему-то не улыбчивый здоровяк-мулат, а его невысокий напарник показался ему наиболее опасным. Пряталось в зрачках холодных немигающих глаз что-то мерзкое, заставляющее отвести взгляд в сторону.
Слава никак не отреагировал на слова коротышки, ожидая продолжения. Здоровяк маячил за спиной, но пока чувство опасности внутри Танюшкина молчало.
– Присаживайтесь. В ногах правды нет, – невысокий указал на хлипкую на вид низенькую табуретку.
Танюшкин осторожно сел, развернувшись к здоровяку боком. Так ему было спокойнее. Почувствовал, как сквозит по ногам, – в дальней стене имелся еще один выход. – Так вот, дорогой Слава, – снова заговорил коротышка, продолжая сверлить его тяжелым взглядом, – буду предельно краток. Ваш друг, Владислав Сергеевич Павловский, – он кивнул в сторону банкира, – должен поставить подпись на важном для нас денежном документе. Однако он беспокоится, что после этого с ним может случиться некая, скажем так, неприятность. И, как настоящий банковский работник, настаивает на гарантиях безопасности. В итоге он убедил нас обратиться к вам за помощью.
Танюшкин бросил взгляд в сторону «друга», проклиная банкира всеми мыслимыми и немыслимыми ругательствами. Будь его воля, он бы с удовольствием придушил Павловского, который вляпался сам и втянул его в откровенно криминальную историю. Слава отметил, как тот изменился буквально за пару дней. Под глазами синяки, нос распух, рот скривился в мученической гримасе. Похоже, бандиты с ним основательно поработали. – От вас требуется всего лишь взять этот документ и отвезти его в Москву. Потом вы позвоните нам, мы проверим, что платеж прошел, и отпустим вашего друга. Как говорится, всего-то делов! – коротышка рассмеялся неприятным металлическим смехом.
Танюшкин зачарованно смотрел на кривящиеся в улыбке губы и чувствовал на себе взгляд убийцы, холодный и чистый, как ствол пистолета. Оба бандита были без оружия, но Слава понимал, что, если потребуется, профессионалы не оставят ему ни единого шанса.
– Билеты мы вам купим, – продолжил коротышка. Видимо, его беспокоило затянувшееся молчание Танюшкина. Он выдержал паузу и несколько раздраженно спросил: – Вам все ясно?
Не требовалось семи пядей во лбу, чтобы понять их нехитрый замысел. В Москве Танюшкина встретят в аэропорту и незаметно проследят, чтобы все прошло как следует. Получат свои деньги. А потом разберутся окончательно, чтобы уже без утечки информации. С ним – в Москве, с Павловским – здесь, в пещере. И будет все шито-крыто.
Слава бросил отчаянный взгляд на Павловского. Тот глядел в пол, на изможденном лице банкира застыло равнодушное выражение. Ясно, что от «друга» помощи ждать бесполезно. Жутковатый немигающий взгляд коротышки странным образом гипнотизировал Танюшкина. Ему несколько раз пришлось покрутить головой, чтобы собраться с мыслями.
Был бы рядом брат! Но Димка далеко. И помочь ему мог только один человек – он сам. Танюшкин осторожно пошевелил пальцами, вспоминая ощущение растекающейся по венам и жилам горячей силы, но ничего не почувствовал. Огонь города не откликнулся на его призыв.
О том, чтобы броситься в драку, и думать не стоило. Однако у него оставался приличный шанс на то, чтобы заявить о преступниках в самолете или на паспортном контроле. Полиция встретит на прилете, засечет слежку, и тогда все еще может сложиться не так, как задумали эти двое.
– Я все понял, – буркнул Танюшкин, сбрасывая оцепенение. – Когда самолет?
– Завтра. Сейчас съездим за вашим паспортом, а заодно, чтобы вам не взбрела в голову какая-нибудь глупость, пригласим сюда вашу общую знакомую. Кажется, ее зовут Марианна?
Слова коротышки в первый миг ввергли Танюшкина в шоковое состояние. Бандит без труда прочитал его мысли и сейчас взирал на Славу с легким превосходством, как смотрит преподаватель на наивного студента, пойманного с торчащей из кармана шпаргалкой.
– Не надо! – раздался слабый голос Павловского. – Вы же обещали ее не трогать, если он придет…
Вот как! Выходит, банкир пытался спасти бывшую жену ценой никому не нужного Танюшкина. Сволочь! Но за Марианну спасибо. Слава бросил взгляд на Павловского. Тот не сводил глаз с бандита.
– Простите, недооценил ваши чувства к бывшей жене, – усмехнулся коротышка, – но нам тоже нужны гарантии.
– Еще раз повторяю – без глупостей, – это уже Танюшкину.
Профи он и есть профи. Но, как говорится, и на старуху бывает проруха. Прочитать-то он Танюшкина прочитал, но чувства его к Марианне тоже недооценил.
А самое главное, даже предположить не мог, что мешковатый тугодум окажется настолько отмороженным на голову. Впрочем, невысокого несколько оправдывает, что в комнате было темно.
После короткого замешательства имя Марианны сработало, словно замыкатель электрической цепи, и привело в действие уже порядком подзабытый армейский принцип – валить главного противника, а там как пойдет. Главным в паре, несмотря на рост, был коротышка.
Раз! – и Танюшкин уже на ногах.
Два! – практически на автомате правая выстреливает в подбородок бандита. Тот, звериным чутьем почуяв неладное, тянется за пазуху…
Не успевает!
Три! Кулак Танюшкина с хрустом сминает челюсть коротышки, и тот, выронив тяжелый пистолет, впечатывается затылком в стену.
Готов!
Едва уловимое глазом движение слева. Танюшкин на уровне инстинкта понимает, что не успеет уйти в сторону. Приседает и делает отчаянный нырок под летящий ему в висок удар.
Вовремя!
Над головой проносится здоровенный кулачище, в полтора раза больше, чем его собственный. Славу разворачивает, и он на встречном движении всем корпусом всаживает боковой под ребра великана. Как учили. Классически, левой в печень. Еще бы любимую тренером двоечку… На ринге бы точно сработало…
Но здесь не ринг!
Кулак застревает в жестком теле гиганта. В следующий миг Танюшкина догоняет встречная двойка профи. Локоть в голову, колено в солнечное сплетение. В глазах белые искры, пустой желудок извергает желчь. Он с грохотом падает на каменный пол. Пара сломанных ребер обеспечены. На ринге можно открывать счет и останавливать поединок…
Но здесь не ринг!
Танюшкин, скрючившись от боли, тянется к карману брюк, пальцы судорожно ищут нож. Тяжелая рукоятка успокаивающе оттягивает потную ладонь. Перед глазами багровая пелена, сквозь которую проступают очертания надвигающейся гигантской фигуры.
Самое время появиться Ганеше! Иначе придется ему искать нового героя…
– Стой! Руки!
Да это же голос банкира! Вот сюрприз! Значит, Павловский подобрал упавший пистолет… Вот только умеет ли он стрелять?
Оглушительный выстрел отвечает на его вопрос. Затем почти сразу второй. Эхо больно бьет по барабанным перепонкам, и Танюшкин со стоном зажимает уши. Молодец Павловский! Сволочь, но молодец! Славин взгляд фокусируется на происходящем…
А ведь это еще не конец!
Перед ним бетонная спина гиганта, который, зажимая простреленный бок, приближается к Павловскому. В руках у того почему-то нет пистолета. Лицо банкира окаменело, глаза вот-вот вылезут из орбит. Так, наверное, изображали ужас на театральных масках…
Танюшкин сбрасывает оцепенение и, с трудом распрямившись, прыгает на спину мулата. Левой рукой вцепляется в проволоку жестких курчавых волос, а правой, стиснув рукоятку ножа словно кастет, бьет здоровяка в висок.