Раз! Еще раз! Да падай же ты, сволочь!
Бандит хрипит, но стоит, только покачивается. Танюшкин не верит собственным глазам. Просто киборг какой-то! Но потом гигант вдруг оседает и падает лицом вниз. Танюшкин, не удержавшись, валится сверху.
Глава 23Боги
Красота бесстрастного лица погруженного в медитацию Шивы завораживала и одновременно отталкивала чужой взгляд. Совершенство, граничащее с жестоким уродством.
Он сидел на склоне холма, скрестив ноги, и издали его можно было принять за обычного человека. Однако никто из людей не смог бы выдержать и минуты рядом с ним.
Воздух звенел от пронизывающих его разрядов электричества. Все живое попряталось, чувствуя грозную недобрую силу, которая окутывала фигуру Шивы гигантским невидимым смерчем.
Нандин терпеливо ждал. Наконец веки хозяина дрогнули и на карлика уставились жуткие глаза великого бога. В ярко синем небе вспыхнули и погасли две молнии. Гул в воздухе усилился.
– Пять дней истекли?
– Почти, господин.
– Значит, у него ничего не вышло, – задумчиво произнес Шива. – Мне будет не хватать этого города. Я любил его стены и гхаты, любил смотреть на Гангу, когда встает солнце…
– Простите, господин, – склонился в глубоком поклоне Нандин, – но срок еще не закончился, впереди вечер и целая ночь.
– Хорошо, я подожду, – Шива прикрыл тяжелые веки. – Приходи на рассвете, будешь играть мне, а я начну свой последний танец. Я буду танцевать тандава на обломках этого мира до тех пор, пока он не превратится в пепел. И это единственный способ избавиться от ракшасов, не нарушив обещания Брахмы. Они исчезнут, как исчезнет все живое.
– Да, господин, – тихо отозвался карлик.
Он отошел в сторону, и на месте карлика возник огромный белый бык. Бык скосил на неподвижную фигуру повелителя налитый кровью глаз и исчез из виду.
Спустя еще несколько минут он, снова в облике карлика, очутился перед Ганешей, который сидел на берегу Ганги и смотрел вдаль невидящим взглядом. По лицу Владыки препятствий текли слезы. Заходящее солнце окрашивало стены домов и ступени гхатов в тревожный кровавый цвет.
– Здравствуй, друг, – поздоровался Нандин, присаживаясь рядом на теплые каменные плиты.
– Здравствуй, Нандин, – эхом отозвался Ганеша, не отрывая взгляда от горизонта. – Не ждал тебя так рано. – Где твой герой? – полюбопытствовал карлик, опуская ему на плечо морщинистую руку.
– Герой? – казалось, Ганеша не понял вопроса. – А, ты говоришь о нашем неправильном герое? Видишь ли, он не считает себя героем, да и вообще не верит ни в богов, ни в ракшасов. Будь он обычным человеком, я сумел бы его убедить, но он же герой. Его выбрала судьба. И я никак не могу на него повлиять. Представляешь, он просто не верит в то, что я существую!
– Где он сейчас? – нетерпеливо спросил Нандин.
– Когда стемнеет, он отправится в подземелья возле Маникарникагхата спасать самого себя от каких-то жалких людишек, а ровно в полночь в город ворвутся ракшасы! И я сижу здесь и ничего не могу сделать.
– Но тогда он будет именно в том месте, где они появятся, – сделал вывод Нандин. – Вряд ли это дело случая. – Откуда ты знаешь? – поразился Ганеша.
– Мы с Раваной никогда не были лучшими друзьями. Поэтому, пока его не убили, я всегда приглядывал за городом твоего отца. Другого пути для ракшасов нет, – ответил карлик. – Герой будет на месте. У тебя есть время до рассвета, чтобы убедить его спасти тех, кто ему дорог. – Спасибо за помощь, Нандин! – воскликнул Ганеша. – Я очень тебе обязан.
– Это все, что я мог сделать, друг, – развел руками карлик. – У тебя осталась только эта ночь.
– Но, может быть, ты сумеешь выиграть для меня еще немного времени? Я попытаюсь проникнуть в сон Вишну, – взмолился Ганеша.
– Нет, – покачал головой Нандин, – если ты не успеешь, на рассвете я стану играть для Великого Шивы, и под грохот моего дамару он начнет танец, в котором сгорит этот мир.
Глава 24Ракшасы
Очнулся Слава от того, что чья-то рука невежливо трясла его за плечо. Поднял мутный взгляд – над ним нависло блестящее от пота перекошенное лицо Павловского.
– Пойдемте отсюда! Вы можете подняться? – Павловский осторожно похлопал его по плечу, и Танюшкин встал, пошатываясь и опираясь о стену.
– Не спеши герой! – из темноты выступила знакомая нелепая фигура. – Линия судьбы привела тебя сюда, чтобы встретить ракшасов! Я чувствую в тебе огонь…
– Огонь, как же! Если нужно зажечь отсыревшую спичку, всегда пожалуйста! – Слава потер гудящий затылок. – Но не думаю, что это сильно поможет против этих ваших ракшасов. Да и хватит с меня на сегодня подвигов! – Ты об этих жалких людишках? – искренне удивился Ганеша, бросив взгляд на распростертые тела бандитов. – Разве это подвиг для героя?
– К вашему сведению, эти жалкие людишки едва не отправили меня на тот свет! – возмутился оскорбленный до глубины души Танюшкин. – А вас, уважаемый, рядом не оказалось!
– Эй! Это вообще кто? – включился в разговор Павловский, к которому вернулся дар речи.
– А! Банкир! Тоже здесь. Любопытно! – пробормотал Ганеша. – А впрочем, у нас совсем нет времени! В полночь здесь будут ракшасы!
– Какие ракшасы? – требовательно поинтересовался из своего угла Павловский.
– Они уже близко, – Ганеша, не обращая внимания на банкира, вытащил из-за спины продолговатый предмет. – Прими этот лук, герой!
Танюшкин настороженно уставился на кривую палку, которую ему протягивали.
– Что это?
– Боевой лук, из которого Рама поразил владыку Бродящих в ночи Равану! Вот колчан со стрелами. В нем огненная стрела, созданная самим Брахмой. В ее оперении – ветер, в острие – огонь…
– Мне-то это зачем?
Танюшкин нахмурился, но палку взял. Осторожно провел по гладкой поверхности. От темного дерева шло тепло. Он неожиданно ощутил щемящее тревожное волнение. «Неужели и в самом деле я…» – трепыхнулась робкая мысль. – Согни его и натяни тетиву! – уверенно скомандовал Ганеша.
– Да я и стрелял-то из лука только в детстве, – неуверенно возразил Слава, разглядывая легендарное оружие, которое ничем не походило на лук, сделанный ему старшим братом во втором классе.
– Это не важно! Ты – наследник великого воина Рамы и единственный, кто способен из него выстрелить. Упри в землю, так будет легче!
– Он сумасшедший? – шепотом поинтересовался у Танюшкина Павловский и на всякий случай отодвинулся подальше.
Спорить с тем, кого называли Владыкой препятствий, не хотелось. Танюшкин тяжело вздохнул и, уперев лук в землю нижним концом, потянул за верхний, украшенный резьбой и позолотой.
Он ожидал, что дерево послушно согнется в его руках, однако лук не поддался даже на миллиметр. Слава поднажал – бесполезно! Ладони точно уперлись в толстый прут из нержавеющей стали.
Ганеша, который все это время, затаив дыхание, наблюдал за стараниями Танюшкина, сунулся поближе, словно сам собирался согнуть лук.
– Возьмись крепче, сильнорукий герой! У тебя должно получиться!
– Сейчас перехвачу поудобнее, – сконфуженно пробормотал Слава.
Он собрался и потянул изо всех сил, так что на руках вздулись жилы и хрустнуло в спине. Никакого толку!
Танюшкин обескураженно замер, чувствуя себя обманутым. Ему столько раз говорили, что он избранный герой. Он смеялся, но как-то незаметно привык к этой мысли и, взяв в руки лук, бессознательно поверил, что справится. И вдруг такая незадача – с его-то ручищами не сумел согнуть тонкую деревянную палку.
– Но как же так! Ты не справился?
Ганеша выглядел потрясенным. Его маленькие глазки растерянно уставились на руки Танюшкина.
– Но ведь ты, о Великий, так и не дал мне ни силы, ни ума! – взорвался обиженный Слава.
– Что теперь делать? Линия судьбы выбрала именно его… – пробормотал Ганеша, не слыша Танюшкина.
– Какая еще линия судьбы? – еще больше рассердился Слава.
Вся ситуация показалась ему нелепой. Он злился на себя, что хотя бы на миг поверил во всю эту ахинею с героем.
– Тебя выбрали еще в детстве! – Ганеша не сводил с него ошеломленного взгляда. – Вспомни, тебе тринадцать лет, ты победил в бою, твой противник лежит на земле, а люди вокруг кричат тебе: «Герой!».
– Твою ж… – выругался Танюшкин. – Если ты о той дурацкой истории, то я тебя разочарую. Я тогда проиграл! За удар головой мне засчитали техническое поражение! – Не может быть! – прохрипел Владыка препятствий внезапно севшим голосом. – Значит, настоящий герой был тот, который лежал! Какая чудовищная ошибка!
Он обхватил голову пухлыми руками и замер в оцепенении.
– Ну, теперь, когда ты наконец убедился, что я не тот, кто тебе нужен, самое время нам проститься, – Танюшкин нетерпеливо огляделся в поисках фонаря.
– Как же это могло случиться? – бормотал раздавленный открывшейся правдой Ганеша. – Теперь ракшасы ворвутся в город и уничтожат всех людей, а их некому остановить. Героя нет!
Танюшкин в упор смотрел на него, не двигаясь с места. – Если бы их можно было хотя бы задержать! – сам с собой говорил Ганеша. – Я бы постарался помочь людям и попросил отца об отсрочке.
Он выдернул лук из рук Танюшкина и, не обращая на него внимания, шагнул в темноту. Слава остался стоять точно оплеванный.
Это же надо! Он так долго отказывался от роли героя, а теперь, когда оказалось, что настоящим героем никогда не был, почему-то стало обидно.
Да завернись оно все в блин! Танюшкин схватил фонарь и решительно направился к выходу.
Но в этот миг перед ним вдруг ясно возникло лицо спящей Марианны. Длинные ресницы, разметавшиеся по подушке светлые волосы… В голове эхом зазвучали слова Ганеши: «Ракшасы уничтожат всех людей».
Танюшкин будто наткнулся на невидимую стену.
«Их некому остановить…»
Он ссутулился и замер посреди комнаты.
В жизни, как и в анекдоте, всегда две новости – хорошая и плохая.
Хорошая – он не герой!
Плохая – уйти нельзя.