Неподалеку на пыльных ступенях набережной сохли на солнце недавно постиранные белые простыни и лазурные, лимонные, изумрудные, карминные сари. В нескольких шагах от них, блестя мокрыми лоснящимися боками, разлеглись на земле большие черные буйволы.
К нему подбежали двое ребятишек. Один из них, совсем маленький мальчик, по виду лет трех, не больше, был голышом. Малыш остановился в нескольких шагах от Влада, выпятил животик, спрятал руки за спину и, задрав голову, уставился на кажущуюся ему огромной фигуру иностранца.
На живом смуглом личике ребенка то и дело сменялись выражения – от любопытства и наивного восхищения до – стоило Павловскому пошевелиться – самого настоящего ужаса. Старшая сестра мальчика, одетая в застиранную желтую кофточку и зеленую юбку, оказалась более решительной. Протянув лодочкой маленькую ладошку, девочка принялась просить деньги, повторяя протяжно и настойчиво: «Сто рупий, сто рупий». Неожиданно взрослые глаза на худеньком детском лице, не мигая, настороженно следили за Владом.
Тот не слышал ее, стоял и смотрел на реку, словно не понимая, где находится. Наконец ее окликнул кто-то из детей постарше. Она бросила недобрый взгляд на отрешенное лицо Павловского и убежала, подхватив за руку упирающегося братишку.
Наверное, более умудренные жизнью объяснили малышке, что иностранец иностранцу рознь. Лицо и руки Влада покрывали ссадины, белая рубашка почернела от грязи, разодранная штанина свисала клочьями.
Солнце неторопливо поднималось над горизонтом, окрашивая в розовый цвет призраки висящих в дымке зданий, играя с их причудливыми отражениями в серебряном зеркале реки. В этот час набережная выглядела непривычно пустынной, как будто события прошедшей ночи заставили людей укрыться в безопасных стенах жилищ и храмов.
– Присаживайся.
Влад только сейчас заметил, что в двух шагах от него сидит, скрестив ноги, маленький толстенький человечек с большой круглой головой и оттопыренными ушами. Память мгновенно отозвалась яркой картиной – подземелье, и лопоухий, едва не плача, уговаривает Славу остановить ракшасов.
Он хотел пробормотать извинения и продолжить свой путь, но вместо этого послушно опустился на каменные плиты рядом с незнакомцем. И снова зачарованно уставился на фантасмагорию отражений, плывущих по бесконечной реке.
– У тебя из сладкого ничего нет? – вывел его из задумчивости вопрос толстячка.
– Простите, что вы сказали?
– Да ладно! Это я так… – смутился человечек, который, кажется, только сейчас обратил внимание на истерзанный вид Павловского. – Нам нужно о многом поговорить. И прежде всего, я должен извиниться перед тобой за то, что случилось по моей вине. Ты знаешь, нам нужен был герой, чтобы победить Бродящих в ночи.
Павловский молча кивнул. Он помнил, как бежал к выходу из подземелья, а вслед ему неслись глухие мерные шаги, жуткие и неумолимые, как приближение смерти.
– Линия судьбы указала на героя, когда тебе исполнилось тринадцать лет, – между тем продолжил толстячок. – Ты наверняка помнишь этот день. Твой первый бой.
Павловский помнил. Лежащий на ринге противник и он, прислонившись к канатам, в недоумении разглядывает собственные перчатки. Пацаны из секции скандируют: «Герой! Герой!»
– К сожалению, я ошибся и не понял, кто из вас двоих настоящий герой – ты или твой противник, который лежал на земле.
– Но там, в пещере, до того, как пришли ракшасы, то же самое вы говорили Славе… – начал Влад и смешался. – Полное имя Славы – такое же, как у тебя, – пояснил человечек, – и родились вы с ним в один и тот же день и час. У одних и тех же родителей.
– Но это невозможно! – не поверил Павловский. – Слава моложе меня, а у меня только старший брат!
– Слава – это ты сам четыре года назад, каким бы ты мог стать, при условии, что в определенный момент твоя жизнь сложилась бы иначе.
– Иначе? – не понял Влад.
– Представь себе подземелье, – попросил Ганеша.
Влад поежился.
– Представил, – удовлетворенно кивнул тот. – Только это не один длинный коридор, где ты идешь, не сворачивая, а комната, из которой ведут сотни выходов. Выбрал один, а за ним еще одна комната, и снова тебе решать, куда пойти. И так снова и снова. В комнату входит один человек, а в следующую уже другой. А тот, кто остался позади, – умирает.
– Умирает? – поразился Влад.
– Конечно! Если хочешь знать, с момента твоего появления на свет ты уже как минимум раз пять умирал и столько же раз заново рождался!
– Это как переселение душ?
– Нет, я говорю не о круговороте рождения и смерти, известном как колесо Сансары, – покачал круглой головой толстячок, – но ты сейчас поймешь, что я имею в виду. Вспомни-ка себя самого в тот момент, когда линия судьбы нашла тебя в первый раз. Тринадцать лет, большой неуклюжий подросток. Наверняка, все лицо в прыщах. Вспомнил?
– Только на носу! – возразил Павловский.
– На носу так на носу, – легко согласился толстячок, – но ты мне скажи: тот подросток и ты сегодняшний – один и тот же человек?
– Ну разумеется, один и тот же, – удивленно ответил Влад, – вырос только за двадцать пять лет!
– Он умер, – покачал головой Ганеша. – Его больше нет. Сам подумай, что у тебя с ним общего, кроме имени? – Но как же… – растерянно начал Влад.
– Понимаешь, жизнь любого человека, великого или самого обычного, состоит из рубежных поворотов, тех самых комнат в подземелье. Например, тебя били, а ты поднялся! И в этот момент умирает слабый и рождается более сильный. Его судьба идет в другом направлении до следующего важного выбора.
– А если так ударили, что не встать? – Павловский тревожно замер в ожидании ответа.
– Остался лежать на земле, хотя мог подняться и продолжить бой, – и умирает несостоявшийся герой, рождается новый, более слабый человек, обреченный брести окольными путями. Хорошо, если в следующий поворотный момент жизни он найдет в себе силы превозмочь обстоятельства, но только шансов на это с каждым разом все меньше и меньше. Так и плетется сквозь годы, умирая, рождаясь и слабея с каждым новым рождением.
– А зачем вы все это мне рассказываете? – настороженно поинтересовался Влад.
– Чтобы ты лучше понял, когда я перейду к главному. Меня просили присмотреть за героем. Слишком многое от него зависело. И я решил заглянуть вперед, проверить, каким он станет в тридцать лет. Смотрю, и знаешь, что вижу?
Павловский не произнес ни слова. Внутри у него похолодело, и он только молча глядел на говорившего в ожидании приговора.
– Смотрю, а в герое ничего героического нет! Обычный серый служащий в банке. Как такому сражаться с демонами? Стало ясно, что нужно исправлять ситуацию. К сожалению, я не мог повлиять на судьбу героя. Не мог наделить его всеми нужными качествами. Вместо этого я попытался найти комнату в твоем прошлом, где ты выбрал неверную дорогу, и дать твоему новому «я» возможность пойти другим путем.
– И что это была за комната? – спросил Павловский, хотя на самом деле уже знал ответ.
Он вспомнил плачущую мать и то, как дрожащей рукой подписывал согласие на обследование в госпитале, боясь, что об этом узнают отец и старший брат. Толстая пачка денег, перекочевавшая в карман белого халата. Повышенный белок в анализе мочи. Заключение комиссии – к военной службе не годен. Невероятное облегчение и стыд. Экзамены в институт и новая жизнь. Жизнь, в которой уже не нашлось места для отца и брата.
– Ты знаешь, – грустно покачал головой Ганеша. – Твое второе «я» выбрало другой путь, и с этого момента ваши дороги разошлись. Я тогда не знал, что ошибся с героем, и надеялся, что мне удалось направить его на верную стезю. – И мы со Славой могли встретиться? У нас одни те же родители? У них вдруг ни с того ни с сего появился еще один взрослый сын? Как это возможно? – не поверил Влад.
– Боги могут многое, хотя и не все. Я сделал так, что вы с ним существовали на разных гранях одной и той же реальности. В его случае ваши родители знали, что у них есть сын, который живет вместе с ними в одном городе, в твоем, как ты знаешь, все сложилось иначе. Ваши пути никогда не должны были пересечься.
– Но как же мы тогда встретились? – удивился Павловский.
– Моя вина, – признался толстячок, – и возможно, за нее еще придется ответить. Я усомнился в том, что герой справится с задачей, и нарушил все мыслимые законы времени – собрал вас двоих в одной точке. Варанаси – единственное место на земле, город живых и мертвых, где возможно свести воедино все грани реальности и смешать потоки времени…
Влад смотрел на серебряную Гангу, где по берегу вдоль воды шли девочка в зеленой юбке и ее маленький братишка. Когда этот малыш вырастет, он превратится сначала в стройного юношу, затем в худого жилистого мужчину, потом – если, конечно, доживет, – в седого сгорбленного старика. Неужели это по-прежнему будет все тот же ребенок, ставший взрослым?
Глядя на свою детскую фотографию в семейном альбоме, где ты в смешном чепчике с соской во рту или уже в школе, например, в третьем классе, с растрепанной челкой и синяком под глазом, неужели веришь, что наивный ребенок на детской фотографии и тот, чье немолодое усталое лицо сейчас смотрит на тебя из зеркала, – один и тот же человек?
Тот веселый курносый мальчишка с синяком давно умер, и вместо него на свет явился совершенно чужой высокий неуклюжий подросток с прыщами на лбу. А потом и он тоже умер, и его сменил новый человек – высокий крепкий парень, курносый, с оттопыренными ушами, победитель школьных олимпиад по математике, надежда учителей и родителей. Если поверить в слова Ганеши, курносый парень тоже давно умер.
На его месте какое-то время жил совершенно другой человек, такой же высокий, но изрядно растолстевший и полысевший, зато стильно и дорого одетый, похожий в профиль на римского сенатора. И этот тоже мертв, и хотя с момента его смерти прошло не так много времени, воспоминания об ушедшем исчезли, растворились в воздухе как дым. Но кто придет ему на смену…