Побежал хозяев предупредить, сообразила женщина, но не подумала ни скрываться, ни убегать. После того как Слава сполна оценила рассудительность и возможности мохнатого спутника, она ясно понимала, как глупо даже надеяться от него сбежать.
Просто поднялась с камня и уныло побрела по тропе, мечтая только об одном: побыстрее дойти до крепости, возвышавшейся всего в полукилометре от неё. Почему-то этот путь оказался самым длинным и трудным из всех, какие Ярославе пришлось когда-либо пройти.
Странное животное, несущееся на неё с вершины, женщина заметила не сразу, смотреть куда-то, кроме как под ноги, не получалось. Сначала Слава услышала лёгкие шаги, чуть позже увидела катившиеся по тропе камушки. Потом обнаружила несущиеся навстечу огромные птичьи лапы, а подняв взгляд, замерла, не в силах даже кричать, горло сжало спазмом. Невиданный зверь нависал над ней огромной львиной мордой с внушительными клыками.
Ярослава попыталась отскочить в сторону, споткнулась и покатилась по тропе, но боли не почувствовала, проваливаясь в так старательно догонявший её обморок.
– Зорденс вас убьёт, – мстительно вещал разгневанный голос на незнакомом, смутно напоминающем древнюю латынь языке, но Ярослава почему-то отлично его понимала, – а я и шага не сделаю, чтоб заступиться! Сколько можно вам говорить, что мангуры ничуть не дурнее вас? Могли бы сообразить своими дырявыми котелками, что о контрабандисте или бандите зверь не стал бы так беспокоиться! И почему вы сразу не сообщили мне, я бы встретил гостя вежливо и деликатно!
– Но, Беджет! Мы же спешили! Мангур так и показал, что нужно бежать!
– Прежде чем куда-то бежать, нужно сначала хоть немного подумать! – отрезал сердитый голос и обратился к Славе: – Эй, парень! Пришёл в себя? Ты меня понимаешь? Открывай рот, нужно выпить вот это снадобье.
Женщина к этому моменту успела сообразить, что удобно лежит на постели, под головой высокие мягкие подушки и никакая видимая опасность ей не грозит. Даже снадобье, которое держал возле её губ в маленькой чашечке мужчина в бандане и с приятным, совершенно не соответствующим злому голосу лицом, было безвредным. Однако заученные истины оказались сильнее интуиции.
– Я не пью самопальных снадобий, – резко вывернув голову в сторону, категорично отказалась Ярослава.
Мужчина охнул совершенно по-женски и выронил свою чашечку. Зелье разлилось по футболке, потекло на грудь.
– Извини, – расстроился абориген, выхватил откуда-то кусок полотна, и не успела Слава сказать даже слово, как рука незнакомца уже старательно терла её футболку.
А в следующий миг он отскочил в сторону, как укушенный, и сначала побледнел, потом заалел ушами и скулами.
– Простите… но мы не предполагали… ваша одежда…
– Интересно, а что мне было надеть, отправляясь в неизвестность, – проворчала Ярослава. – Юбку, что ли? Вот в ней я из того болота точно не выбралась бы.
– Вы… попали в болото? – почему-то снова расстроился мужчина. – Но там недавно подсыпали холм… и мангуры всё время дежурят.
– Неужели так много народу приходит? – живо заинтересовалась женщина, ни на секунду не забывавшая, для чего она предприняла этот рискованный и авантюрный шаг.
– Они своих ждут… а из других миров за последнее время пришёл только один, – стараясь не смотреть на промокшую ткань, облепившую совершенно не мужские округлости, уклончиво сообщил лекарь. – Но всё это лучше меня объяснит наш наместник. А сейчас вам готовят купальню… и одежду… я пойду, распоряжусь.
– Сидеть, – строго отрубила Ярослава, очень быстро осознавшая, что представляет для аборигенов какую-то ценность, и собиравшаяся выжать из этого факта всё, чтобы найти Костика, – купальня немного подождёт. Сначала дайте мне поесть, просто желудок ссохся, хотя этот… мангур, принёс мне груш. А потом вы мне всё подробно расскажете про того, кто пришёл.
– Сейчас, – засуетился мужчина и резко дёрнул шнур.
А приказав появившимся низкорослым слугам принести побольше еды, как-то засомневался, заелозил на стуле.
– Беджет, в чем дело? – Ярослава с каждой минутой говорила на незнакомом языке всё увереннее. – Начинайте рассказывать. И не тряситесь так, я не агент иностранной разведки и ничего вашим врагам доносить не побегу! Ну? Я жду.
– Он меня убьёт, – уныло сообщил лекарь и даже плечами передёрнул, припомнив, видимо, того, кто мог его укокошить, потом вздохнул ещё более тяжко и упавшим голосом сообщил: – Всего один и был за последние годы, полторы луны назад… и сказал точно так же, как вы… что ему мама не разрешает пить самопальные снадобья…
Он ещё что-то бормотал, но Слава уже не слышала, истерзанная событиями последнего месяца психика, не выдержав шока от внезапного сообщения, снова уносила свою хозяйку в милосердную мглу.
Но на этот раз Слава очнулась почти сразу, лекарь, побледневший от растерянности, ещё не успел вылить ей на лицо всю воду, которую собирался.
– Перестаньте меня мочить, – возмутилась женщина и решительно села. – У вас что, нет даже обыкновенного нашатыря? Или нюхательных солей? – Это ей припомнилась медицина начала прошлого века. – Вы, вообще-то, лекарь или кто?
– Лекарь, – как-то вяло обиделся он, – и немного травник.
– Ну и чего тогда так нервничаете при виде простого обморока? – Ярослава строго посмотрела на местного эскулапа, собираясь прочесть ему лекцию по обращению с пациентами, но тут принесли еду.
Однако, даже стараясь как можно медленнее поглощать невыразимо вкусный суп, Ярослава не могла забыть о главном. И лекарь сдался под напором этой странной женщины. Но не её уверенность в правоте и не категоричный приказ рассказывать всё подробно послужил толчком к такому решению. Только теперь, разглядев поразительно знакомый серебристый блеск насмешливых глаз, Беджет сообразил наконец, на кого так похожа эта женщина. На того удивительного парня, который больше луны назад привёл в их крепость матерых контрабандистов с маленькими мангурами в мешке.
– А куда он потом делся? – забыв про недоеденный суп, Ярослава жадно всматривалась в рассказчика.
– Господин комендант послал его на Хамшир, продать мангуров… – Лекарь замялся, не зная, можно ли рассказывать иномирянке про перемены, произошедшие в их жизни после того случая.
Комендантом у них теперь Гервальд, господина Зорденса король назначил наместником, а вот юный Хо погиб от руки наёмников. И мангуры больше не считаются кровожадными убийцами, теперь они помощники и разведчики.
Правда, не все сразу привыкли к последней новости, большинство слуг и некоторые воины до сих пор опасаются подходить к страшным зверям близко, но есть и такие, кто научился их понимать, и сам он среди них. До сих пор стыдно вспомнить, как трусил, сидя в комнате Стана, когда тот купал котят. И как цепко держал в кармане единственное, как считал тогда, спасение, пузырёк с настойкой кирьян-травы.
– Ну?
– Я точно не знаю, поэтому не стану вводить в заблуждение, – решил не слишком своевольничать Беджет. – Но я уже сообщил о вашем приходе господину Зорденсу, думаю, он или сам прибудет, или пришлёт за вами своих людей, а вы пока отдыхайте и набирайтесь сил.
– А что мне ещё остаётся, – смерила его огорчённым взглядом Слава и снова взялась за ложку.
Купальня оказалась довольно удобным помещением, в котором стояли две деревянные низкие и широкие бочки с горячей водой и суетились, раскладывая куски полотна, мочалки и мисочки с чем-то душистым, две низкорослые аборигенки.
Сначала Ярослава намеревалась выставить банщиц за дверь, но посмотрела на эти мисочки и сдалась. Сил, чтоб разбираться в них, не было совершенно. Страшное нервное напряжение последних недель, когда временами она только неимоверными усилиями воли сдерживалась, чтоб не завыть по-звериному, не в силах противиться подступавшим вплотную мыслям о самом страшном, начало откатываться, оставляя после себя неимоверную слабость.
Женщина интуитивно чувствовала, что пришелец, о котором рассказал лекарь, это именно он, её родной и любимый Костик, но пока не могла объяснить даже себе самой, на чём основана такая убеждённость.
Ну и пусть тот парень назвался не Костиком, а Станом, но всё его поведение, особенно драка без оружия и привязанность к котятам, было ей до боли знакомо и понятно. Именно так поступил бы её Костик, и то, что в этом мире он был худым, как все парни его возраста, ничуть не смущало Ярославу. Она не могла не заметить некоторых изменений в своём организме, и главным было улучшение зрения и исчезновение позорных шрамов на запястьях, которые она всегда тщательно прятала от чужих глаз.
Аборигенки помогли Ярославе раздеться и залезть в бочку, предварительно показав полочку, куда она может положить свои вещи, и важно заявив, что тут ничего не пропадёт. Впрочем, Ярослава и не очень бы расстроилась, если бы что-то и пропало, хотя все три оставшихся у неё предмета были подарками.
Первый, простую цепочку с удлинённой, многогранной каплей горного хрусталя, подарил ей старичок-психолог, отрабатывающий последний год перед пенсией в клинике, куда она попала на практику после четвёртого курса. Они подружились в ту ночь, когда дежурили вместе возле тяжёлой пациентки, в то время Слава не отказывалась ни от какой возможности подзаработать. Хотя Альбина Юрьевна и не брала с неё к тому времени денег за жильё, утверждая, что вполне достаточно продуктов, которые квартирантка привозила от родителей, непрерывно растущие цены на самое необходимое для маленького Костика диктовали свои правила.
Он всерьёз утверждал, что у Славы есть дар если не гипноза, то внушения, тот, ни во что не верящий полуспившийся доктор с больным взглядом доброй собаки, но ей было не до экспериментов с судьбой. Один она уже сделала… влюбившись сразу после окончания второго курса в хирурга клиники, куда ей удалось устроиться медсестрой на горячий летний месяц.
Красавчик был прочно женат и не скрывал этого, напоказ выкладывая на полочку обручальное кольцо, когда мыл руки перед очередной операцией, но для неизлечимо влюблённой Славы это обстоятельство только добавляло ему плюсов.