е можете».
При этом это замкнутый круг, потому как первоначальное описание о неприятии её коллективом вследствие отличия по финансовому показателю в данном случае никуда не уходит, поэтому оно лишь провоцирует новые приступы насилия.
Дальше — больше. Поскольку в этом возрасте тематика отношений с противоположным (или не слишком) полом становится сверхважной, то ей также необходимо утверждать себя как самку. Отсюда — агрессия к другим девушкам, т. е. прямым конкуренткам в поле.
И — заметьте! — это только фрагментарные объяснения. Чтобы вынести, как вы выразились, «вердикт», необходимо больше информации об этой девушке, о её ситуации, о взаимоотношениях в семье и учебном коллективе, о её увлечениях, друзьях и источниках информации. При таком объёме данных картину можно будет обрисовать полно и без допущений. Из того, что вы описали, можно расписать и подробнее, но это всё ещё будут допущения на уровне вероятностей и только.
♦ marina ts: Но мне всё равно не понятна её каста. Она хочет доминировать, причём с детского сада. Их с одной «соперницей» по разным группам разводили. Человек она красивый, но раздражает.
У меня с идентификацией вообще не очень. Воин? Мне очень понравился ваш ответ.
♦ Ремис: «Воин?» Не обязательно. Конкурентность как таковая свойственна всем кастам, но в рамках каждой разворачивается на своём уровне. Если сводить к универсалии, то первой на ум приходит такая картина:
• Каста земледельцев: выжить, жить «не хуже других», а в идеале быть «первым парнем на деревне». При этом здесь важны устои, традиции, семейственность и общинность.
• Каста купцов: приумножить имеющееся, по возможности — бесконечно. Здесь важна экспансия себя уже за пределы традиций, устоев и общинности. Здесь мы начинаем рассматривать себя как самостоятельную и самоценную индивидуальность. Семья — рядом. Друзья — рядом. Но цель — максимально усиливать себя через проекцию своего эго вовне. Деньги — универсальный показатель такой проекции.
• Каста воинов: причастность к большему, чем ты, служение идее (какой именно — вопрос индивидуальный) как принцип существования, стремление к реализации идеала/идеи/нормы и т. д.
• Каста правителей: управление большими системами, поддержание безопасности, обеспечение контролируемой адаптивности и здоровой жизнедеятельности этих систем на разных уровнях.
В случае с этой девочкой, вероятно, стоит подозревать касту купцов. Хотя могу ошибаться, конечно. Как я и говорил, исходной информации мало.
♦ Suhnny: К кастам в магическом смысле уровень достатка не имеет никакого отношения.
Касты определяют отношение и интересы к миру и людям. Если их интересует лишь грубо материальное, и при этом они презирают всех остальных, то это низшая степень первой касты. Выражаясь славянской терминологией — смерды.
♦ Phenix: Всем доброго дня! Вчера наблюдала яркий пример попытки купца обнулить воина. И бешенство, когда это не удалось. Причём первый искренне считает второго глупцом, за отказ продать своё время и знания за деньги. (Я так понимаю, его бесит, что не смог забрать силу воина.)
Как сказал один маг: «Что для первой касты норма, для четвёртой свинья свиньёй!» (пример из других каст, но суть та же).
Меня очень сильно вдохновил поступок этого воина. Такая гордость за касту. Мощнейший импульс.
Пришла такая аналогия… что в большом спорте, на уровне КМС, из спорта уходят все купцы. Остаются только воины. Так как выше движут цели ежедневной победы над собой и битвы, жажды соперничества, соревнований. Титулы, награды как фон, цель уже вторичны.
И ещё на тонком подсознательном уровне заметила (сама на уровне перехода, так что никого не хочу обидеть), что от купцов, при всех их атрибутах, самоуверенности, власти… идёт аура страха. Не в прямом смысле, а в каком-то магическом… И это очень заметно. А воина, вне зависимости от социального статуса, узнаешь сразу. От воина идёт аура Силы, и это не спутать ни с чем. Купцы высокой ступени пытаются эту Силу имитировать, но это не подделать. Она должна быть наработанной. Поэтому при взаимодействии истинного воина с купцом, вне зависимости от материального статуса, последние всегда слегка проверяют воина на «вшивость», пытаются задавить… Если не получается, тут же «знают своё место». Как я понимаю, тут всё на уровне энергий. Подсознательно.
♦ Ремис: Тезисное рассуждение о купцах и воинах.
Мы знаем, что люди разделены на касты. Всего их существует четыре: земледельцы, купцы, воины и правители. Сегодня хотелось бы порассуждать о параллелях и разнице между двумя из них: купцов и воинов.
Начнём с воинов. Воин — это самостоятельная боевая единица. И, заявляя подобное, мы имеем дело сразу с двумя тезисами, каждый из которых требует пояснения. Когда мы говорим о самостоятельности воина, мы подразумеваем его осознанную необходимость в свободе самоопределения. Когда мы говорим о воине как о боевой единице, мы подразумеваем его способность быть свободным, т. е. отстаивать свою свободу и использовать её ресурс для собственного развития.
Здесь можно увидеть определённые параллели с кастой купцов. Представители касты купцов также должны в известной степени сепарировать себя от касты земледельцев, явным образом отделиться своим сознанием от земледельческой общинности. Для них свобода — это возможность не зависеть от условностей и ограничений предыдущей касты (свобода от), а известная доля приобретаемой таким образом самостоятельности — необходимое требование для их становления в новой роли. Таким образом, свобода становится средством для приобретения самостоятельности, а фиксация внимания происходит на себе.
Поскольку внимание купца сосредоточено на себе самом, то для оценки результата необходимо вводить какой-то универсальный критерий, по которому можно понять, чьи стратегии более успешны, а чьи — менее. Таким универсальным критерием стали деньги.
Воины, сепарируя себя от купцов, также должны приобрести свободу — ещё бóльшую, чем это сделали купцы. Однако количественно бóльшая свобода в данном случае не может играть ключевой роли — для этого она должна быть качественно иной. Именно поэтому воинская свобода — это не купеческая свобода от, а свобода для. Эта свобода является осознанной необходимостью, если угодно — долгом или ценой, которую необходимо заплатить за возможность своего развития.
Если купец экстравертирует себя в мир, внедряется в игру с универсальными системами оценки, то воин, напротив, интровертирует мир в себя, отказывается от универсальности и находит свой собственный путь, где критериями оценки становятся субъективные факторы: собственная оценка себя и своего становления в рамках реализации идеи — смысла, который воин сам на себя возложил и за который посчитал себя ответственным.
Таким образом, ключевая разница будет заключаться в качестве ответа на вопрос «Зачем?». Воин видит в этом свою миссию, смысл его деятельности всегда больше, чем его личность, а результаты его побед переживают его самого независимо от его желания. Купец вовлекается в соревновательную игру, и в его глазах она является ценной сама по себе, смысл этой игры заключается в том, чтобы играть, и это самостоятельный и законченный процесс, не требующий дополнительных побудительных оснований.
На этой же разнице формируются и следствия в виде мотивации. Для воина, поскольку он интровертирован, понятия благородства, чести, достоинства и долга становятся сущностно необходимыми, поскольку являются частью самоидентификации, своего рода внутренним камертоном. Для экстравертированного купца эти понятия пока ещё не являются обязательными, потому что они не входят в набор качеств, необходимых для купеческой игры. Проще говоря, они не конвертируются в быстрые деньги, а потому бессмысленны. Поскольку воин начинает оперировать более долгими промежутками времени, он уже не может позволить себе недальновидности — реальность не простит ему подобной безответственности. Как правило, различной оказывается и типологическая мотивация: там, где купцы склонны предпочитать как мотиваторы статус и благосостояние, воины с большей вероятностью предпочтут самодостаточность и уникальность.
Если каста купцов нарабатывает алгоритмы социальной связности (полезный я + полезные другие) и её конвертации в деньги, то каста воинов нарабатывает алгоритмы индивидуальной связности (разные части меня, которые я развиваю и привожу в единое гармоничное целое) и её конвертации в реализованные смыслы.
Таким образом, там, где купец видит в денежной игре свой законченный онтологический смысл, воин идёт ещё дальше и понимает, что эта игра — лишь один из инструментов, необходимых для развития сознания и личности, своего рода этап развития, за которым лежат более глубокие и важные по смыслу и содержанию вещи. И именно они становятся предметом его изысканий и устремлений. То есть деньги из смысла превращаются в инструмент, а процесс их приобретения из смыслового превращается в инструментальный. И этот инструмент становится средством для реализации тех смыслов, которые конкретный воин считает важными.
Здесь воину уже не хватает дальновидности, чтобы вместить в себя понимание того, что любые подобные смыслы — лишь инструмент поддержания и реализации целого комплекса системных факторов, каждый из которых играет роль в установлении, поддержании и распространении в пространстве-времени определённого онтологического порядка, без которого все предыдущие онтологические уровни, в общем и целом, будут лишены своего смысла. Воин, подлинно понявший и принявший это, становится способным перейти на следующую ступень — в касту правителей и уже там нарабатывать алгоритмы формирования, поддержания и распространения таких порядков и обеспечивающих их комплексных системных факторов.
Если правитель начинает вести нацию непосредственно под руководством божества-управителя и делает это более эффективно, чем это делают купцы под руководством эгрегоров, то возникают вопросы об их необходимости как таковой. Жить-то все хотят.