– Уходим, – говорит Влад. – Здесь закончили.
– Подожди секунду, – прошу его, ловя за локоть одну из женщин. – Скажи, ты вот эту девочку не видела? – показываю фото, лелея внутри себя дебильную надежду.
– Нет. – Она печально склоняет голову. – Простите.
– Ничего, – грустно улыбаюсь, разворачиваясь к ней спиной. – Все равно найду.
Глава 22. Настя
Ненавижу все это! Дура! Надо было сесть на автобус.
Нашла его? Нет, конечно! Наивная идиотка! Зачем ты ему сдалась? Он может женился давно, а ты? Что теперь делать?
Меня накрыла паника.
Вместе с несколькими женщинами ночью нас посадили в автобус, на головы надели мешки, чтобы дорогу не было видно. Мы долго ехали, и, чтобы не сойти с ума от страха, я считала удары собственного сердца. Сбивалась постоянно, но продолжала. Это единственное, что помогало не скатиться в истерику от навалившегося ужаса.
Привезли, выгрузили как скот, загнали в барак, самый страшный кошмар моего детства, сняли мешки, заперли, бросили. В нем никого, только мы. Даже относительно чисто, сидеть вот только не на чем. Тогда были хотя бы матрасы, мерзкие, грязные, но это лучше, чем земля.
Я не уверена, что меня будут искать. Если только этот…
Жених, чтоб его! Мерзкий прилипала. Но ему я зачем? Проще надавить на отца, он продаст квартиру, отдаст долг козлу, но тогда куда он пойдет?
Мамочка… мама… Что же я наделала?! Точно дура! Но я не хочу замуж, я хочу к Сергею. К большому, сильному, мужественному. Я до сих пор помню, как он пахнет.
Из глаз крупными каплями покатились слезы.
Не хочу больше быть сильной. Устала. Хочу, чтобы он посадил меня на колени, чтобы заглянул в глаза своим мудрым взглядом и пообещал, как когда-то, что все будет хорошо и я буду ему верить. Только ему.
Мне больше никто не нужен. Я буду хорошей, буду учиться, работать. Я помогу отцу рассчитаться с долгами, удержаться на новой работе. Папа думал, я не знаю, почему он решил вдруг отдать меня замуж. Знаю… И от этого еще больнее. Он для меня всегда был героем, всегда мечтала о том, чтобы отец гордился мной, хотела видеть восторг в его глазах. Все так и было, пока его жизнь не пошла под откос.
Он опустил руки, а я нет! Я еще поборюсь за наше счастье и за свою любовь!
Зло вытерев следы слабости с лица, поднялась на ноги, подошла к деревянной двери и стала разглядывать в щелку улицу.
– Сядь, – дергает меня за одежду одна из женщин, с которыми мы сюда приехали. – Убьют, – ее голос дрожит, у меня дрожит душа, но я стараюсь взять себя в руки.
Сама себе помогу! Отцепив ее пальцы, приложила свой указательный к губам. Стала прислушиваться к окружению.
– Ты местность хорошо знаешь? – спрашиваю у нее, присев на корточки. Она часто закивала. – Как тебя зовут?
– Зарима, – с сильным акцентов отвечает девушка.
– Саша, – вру ей. – Ты хочешь выбраться отсюда?
В бараке воцарилась тишина. Слушать стали все.
– Убьют, – с ужасом отвечает новая знакомая. – Мы рабыни теперь. Чтобы убирать, готовить и рожать мальчиков. Потом их забирают и растят таких же, как эти, – кивает она в сторону двери.
Что делают с новорожденными девочками я решила не уточнять.
– Я не об этом спросила, – начинаю злиться. – Ты выбраться хочешь?
Почему она? Потому что единственная взгляда в пол не опускает, а значит есть шанс.
– Хочу, – кивает моя потенциальная сообщница.
– Если я выведу нас отсюда, ты поможешь добраться до ближайшей цивилизации безопасно?
Она задумалась, стала шевелить губами, повторяя мои слова, чтобы их правильно понять.
– Нужно на улицу. Я знаю много троп. Мой муж занимается торговлей, я иногда ездила с ним,
помогала. И пешком ходили часто, когда машина ломалась, – объясняет она.
– Отлично! Будет тебе улица, – посмотрела на остальных. – Объясни им, чтобы вели себя тихо и делали, как я скажу, иначе нас всех убьют. Или еще хуже!
Пока Зарима разъясняла женщинам ситуацию, я вновь устроилась возле щели и стала вспоминать все, чему успела научиться за время службы отца.
Мимо прошло тело с автоматом, я со всей дури ударила по двери и заорала, что есть мочи:
– Эй!
В бараке все охнули, кроме моей главной сообщницы.
– Тут женщине плохо!
Многозначительно смотрю на Зариму, та улыбнулась и сделала вид, что уже почти померла. Какая умница!
– Слышишь, ты?! Тебе нужна мертвая рабыня?! – а у самой голос предательски дрожит и сердце колотится на кончиках пальцев.
Тип развернулся к нам, подошел к двери, но открывать ее не спешит. Тоже не дурак.
– Ну открой же, – начинаю умолять. – Ей воздух свежий нужен, бледная совсем! Вы для того за нами черти куда ездили, чтобы одну потерять?
– Баб много, – выплевывает он.
«Р-р-р!!!» – про себя, а вслух:
– То-то я смотрю, вы взяли не весь поселок! Чего ж так? Нас же много?!
Дверь резко открылась, я едва успела отскочить. Зарима оказалась отличной актрисой, так что я просто кивнула в ее сторону головой.
Угу, жить захочешь и не так сыграешь.
– Бери ее, пошли, – говорит мне бородатое чудовище с автоматом.
Подошла, сделала вид, что мне очень тяжело ее поднимать.
Женщина даже застонала ради приличия. Ничего… Это они с мужиками воевать привыкли. Думают, что женщины тупые и ни на что не способны. Разочарую-ка я их.
Мы вышли на улицу, подошли к колодцу, пока Зарима пила ледяную воду, стонала и умывалась, я аккуратно смотрела по сторонам, она тоже.
– Что тут происходит?! – за моей спиной раздался недовольный рык, меня качнуло, нервно сглотнула, но взяв себя в руки насколько это реально в подобных условиях, повернулась в сторону неизвестного и гордо вздёрнула подбородок.
Он подошел неприлично близко, так, что я почувствовала запах его пота. Чуть не вывернуло. Мужчина, даже красивый по местным меркам, больно сжал пальцами мои щеки, приблизил свое лицо.
– Приведи ее ко мне часа через три, – говорит нашему сопровождающему, толкает меня на борт колодца так, что я больно ударяюсь об него бедром.
– Все, пошли, – говорит тот, что нас вывел. – Ей уже лучше.
Киваю, беру Зариму под руку, не позволяя ему нас касаться, веду в барак.
– Три часа, – говорю ей, когда мы остались без надзора.
– Выведешь? Знаешь эти места?
– Да, – говорит она. – Но как мы уйдем?
– Пока не знаю, думаю, но в лапы того урода я себя не отдам! – говорю, сжав зубы и демонстрирую небольшой нож, который вытащила у него из-за пояса.
После его слов, все еще звучащих в голове, решимости во мне прибавилось в разы, и кажется, я знаю, что нужно делать.
Глава 23. Настя
Я снова стала считать, раскачиваясь рядом с Заримой.
Мне страшно. Мне очень-очень страшно. Если не получится… Нет, я пока не буду об этом думать! Я ведь сильная. Папа всегда говорил, что сильная, и я ему верила. Сергей восхищался, а значит, у меня есть шанс. Как наяву я увидела его улыбку и легкий укор в глазах.
Натворила Настя дел! Ой, натворила!
Когда со скрипом открылась дверь, все внутри упало куда-то вниз и категорически не отказалось подниматься. Мне кажется, даже сердце предательски спряталось, боясь, что его разнесут вдребезги. Нервно дыша, я вышла под пристальным взглядом уже другого дежурного. На улице так душно стало. Похоже, надвигается гроза. Думая о погоде, я отгоняю мысли о том, что сейчас будет происходить.
Добротный дом сильно отличается от того, в котором держат новых рабынь. Здесь светло, тепло и уютно. Тот самый мужчина в белой рубашке, черных брюках и начищенной до блеска обуви по-царски восседает в мягком кресле с очень высокой спинкой. С легким пренебрежением он разглядывает грязную, растрепанную девчонку, стоящую перед ним.
– Ванная там, – машет рукой. – Проводи, – дает команду одному из охранников в доме. Сам поднимается, берет со стола белое длинное платье. – Хочу, чтобы надела, – заявляет мне. – Пошла, – подталкивает в нужном направлении.
Я и пошла, куда деваться. Про себя думая, где прятать нож в таком одеянии. Просто негде! Новая волна паники была задушена на корню.
Нельзя истерить, это мне сейчас не поможет!
Дрожащими пальцами сняла с себя грязные вещи, между слоев одежды положила единственное оружие, которое может вывести меня отсюда.
Открыла горячую воду, дрожащими руками стала скрести тело жесткой мочалкой,
лежащей на краю широкой ванны. Вымыла волосы. Здесь же нашла расческу и хорошенько их прочесала.
Платье, если два сшитых пополам куска ткани с разрезами по бокам до самой линии бедра можно таковым назвать, легло на кожу удивительно приятно. Тонкий поясок стянул талию. Лифчик пришлось оставить в груде вещей, а вот трусики я надела обратно. Они влажные после стирки, но это лучше, чем совсем без защиты.
Глянула в круглое зеркало на стене, оттуда на меня с сожалением посмотрели огромные, сейчас почти черные от расширившегося зрачка, глаза. Мокрые темные волосы свисают сосульками по бокам. Подарок «господина» намок и сквозь тонкую ткань проявились соски. Плевать. Пусть пялится, внимание рассеется, а я обязательно что-то сделаю, чтобы выбраться.
Вышла в комнату, где ждет меня мужчина. Замерла на пороге, разглядывая его и держа в руках стопку своей одежды. Он оглянулся, его черные глаза блеснули желанием, в брюках образовался внушительный бугор, а у меня во рту пересохло от страха.
–Это надень, – швыряет в меня черный кожаный ошейник. – Чтобы знала свое место.
Пугающий атрибут со звоном бляшки упал на пол у моих ног.
– Мне повторить? И положи куда-нибудь это барахло! Оно тебе больше не понадобится, – взгляд мужчины блуждает по моему телу, замирая на его выпуклостях и округлостях.
– Можно мне воды? – прошу его. – Пожалуйста, – наклоняюсь, чтобы поднять символ рабства, крепче сжимая в руке свои вещи.
Он молча прошел к кухонному островку, взял стакан, плеснул в него воды.
Хищник не торопится, он уже расслабился, думая, что победил, загнал свою жертву в угол. Я быстро застегнула ошейник, он неприятно трет нежную кожу, но это такие мелочи по сравнению с тем, как мой похититель вдруг оказался слишком близко. Теперь нет запаха пота. От него веет туалетной водо