— Ты мне не доверяла, милая.
Голос прозвучал укоризненно.
— Прости, — шепнула она. — Ты выглядел так, будто снова собрался кричать.
— Лэрд, не может быть, чтобы вы всерьез приказали нам работать за женщин!
Голос Роберта заставил Юэна обернуться.
— Именно это я только что и сделал, — невозмутимо подтвердил Маккейб. — Тот, кому мои команды не нравятся, может в любой момент покинуть и мой замок, и мои земли.
Хит угрожающе зарычал, и Мейрин еще крепче прижалась к супругу. Этот человек вызывал в ней омерзение, а ненависть в его глазах пугала.
— А что будет с Хитом? — шепотом спросила она. — Почему ты избавил его от женского труда?
Юэн угрожающе нахмурился:
— Останься с Алариком.
Он передал жену брату и решительно направился туда, где стоял предатель.
Широкие плечи деверя мешали смотреть; Мейрин вытянула шею и даже привстала на цыпочки, чтобы не пропустить главного.
Юэн подошел к Хиту и, не говоря ни слова, с силой ударил по лицу. Негодяй взвыл и рухнул на пол, однако вождь нагнулся, схватил за воротник и снова поднял.
— Это за Кристину! — прорычал он, после чего безжалостно ударил Хита коленом в пах.
Аларик и Кэлен сморщились, Гэннон побледнел, а Диормайд вообще отвернулся.
— А это за мою жену!
Лэрд бросил преступника на пол, и тот скорчился от невыносимой боли. Мейрин могла поклясться, что слышит рыдания.
— Я бы на его месте тоже заплакал, — пробормотал Аларик.
Маккейб повернулся к Гэннону и ледяным тоном приказал:
— Негодяй должен умереть. Убери его с моих глаз.
Хит услышал приговор и взмолился о пощаде, но воины лишь с отвращением отвели глаза.
— Слушаюсь, лэрд. Немедленно исполню.
Гэннон вздернул жалобно хныкающего труса, заставил подняться на ноги и вместе с Кормаком потащил прочь из зала.
Покончив с виновником скандала, вождь подошел к торжествующим женщинам.
— Кристина, прими мои глубочайшие извинения. Никогда больше не допущу подобного обращения. Постарайся хорошенько отдохнуть. Сомнительно, конечно, что мужчины справятся с хозяйственными делами так же ловко, как это удается женщинам, но работа будет сделана.
Сердце Мейрин наполнилось гордостью. Искренность простых слов мужа тронула ее до глубины души. В глазах почему-то защипало. Она схватила Кэлена и Аларика за руки и сжала так крепко, что побелели косточки.
Кэлен тут же осторожно освободился и посмотрел на Мейрин с удивлением.
— О чем ты плачешь?
Мейрин всхлипнула, спрятала лицо на груди Аларика, и тот недовольно нахмурился: кажется, служить носовым платком ему не очень понравилось.
— Юэн хороший человек, — пробормотала она.
— Это всем известно, — с готовностью согласился Кэлен.
Вождь уладил первостепенные дела и вернулся туда, где стояли братья и жена. Мейрин тут же вырвалась из объятий Аларика и бросилась к мужу. Повисла у него на шее и покрыла лицо нетерпеливыми поцелуями, прижалась всем телом.
— Задушишь, милая, — со смехом отстранился Маккейб.
— Люблю тебя, — прошептала Мейрин на ухо. — Очень-очень люблю.
Внезапно оказалось, что супруг обнимает ее так же горячо, как и она его. А в следующую секунду он подхватил ее на руки, выскочил из зала, несколькими прыжками преодолел лестницу, ворвался в спальню и ногой захлопнул дверь.
Остановившись, он еще крепче прижал Мейрин к груди и посмотрел на нее полубезумным взглядом.
— Что ты сказала?
Мейрин недоуменно молчала; неожиданная пылкость мужа показалась ей странной.
— Минуту назад, в зале. Что шепнула мне на ухо?
Мейрин нервно вздохнула и поежилась, а потом собрала все свое мужество и повторила:
— Сказала, что люблю тебя.
— Черт побери, давно пора! — прорычал Юэн.
Она растерянно заморгала.
— Прости, что давно пора?
— Давно пора сказать эти слова.
— Но я сама только что поняла, — озадаченно призналась Мейрин.
— А я все равно уже знал, — с мальчишеским бахвальством заявил Юэн.
— Неправда, ничего ты не знал. Даже я не знала.
Маккейб широко улыбнулся:
— Скажи, милая, какие у тебя планы на свободный день?
Мейрин пожала плечами:
— Я пока еще не решила. Скорее всего, разыщу Криспена и поиграю вместе с ним и другими детьми.
Юэн энергично покачал головой.
— Нет.
— Почему же?
— Потому что я решил, что свободный день — это просто замечательно.
Мейрин недоверчиво вскинула брови.
— Правда?
— Абсолютная правда. А еще я подумал, что, может быть, ты захочешь провести его вместе со мной.
— Праздность и лень — большой грех, — неуверенно прошептала Мейрин.
— Да, но то, о чем я думаю, мало похоже на лень.
Тон, которым супруг произнес эти слова, заставил ее покраснеть.
— Но ведь ты еще ни разу не пренебрегал своими обязанностями.
— Моя главная обязанность — обеспечить потребности жены.
Юэн бережно тронул подбородок, на котором остался синяк, и заметно помрачнел.
— Неужели ты действительно готов его убить? — прошептала Мейрин.
Юэн сурово сдвинул брови.
— Он тебя ударил. Тебя — жену лэрда, хозяйку замка. Разве я имею право терпеть подобное неуважение? Конечно, нет! Без сомнения, я убью любого, кто посмеет тронуть тебя пальцем.
Мейрин сгорала от чувства вины.
— Но ведь я вывела парня из терпения, бесстыдно спровоцировала. Обзывала ужасными словами — такими, которые настоящая леди даже не сможет произнести. Матушка Серинити заставила бы меня мыть рот с мылом!
Юэн вздохнул.
— И что же, по-твоему, делать с этим зверем? От него одни неприятности; чаша терпения переполнилась до краев. Даже если бы он тебя не ударил, пощечину Кристине я все равно не смог бы стерпеть.
— А что, если просто прогнать? По-моему, бродяга без крыши над головой и без гроша за душой обречен на такие суровые испытания, что казнь покажется ему легким избавлением. Что, если он умрет с голоду или достанется стае волков?
Юэн отстранился, посмотрел на жену с искренним удивлением и от души рассмеялся.
— Что за кровожадное создание!
Мейрин пожала плечами:
— Да. Аларик тоже так сказал.
— Но почему же тебе важно, чтобы я сохранил Хиту жизнь? Долг вождя и супруга приказывает поступить иначе.
— Потому что я его разозлила. Если бы он меня не ударил, ты не приговорил бы его к смерти, а за пощечину Кристине выбрал бы другое наказание.
— Значит, по-твоему, достойнее бросить обидчика на съедение волкам?
Мейрин серьезно кивнула.
Маккейб усмехнулся:
— Что ж, пусть будет так. Прикажу Гэннону выдворить преступника с нашей земли; и чтоб не смел возвращаться.
Мейрин с благодарностью прильнула к мужу:
— Люблю тебя.
Он слегка отстранился, посмотрел ей в глаза и нежно поцеловал в кончик носа.
— Повтори.
Мейрин недовольно надулась.
— Что за жадность!
Юэн поцеловал ее и снова потребовал:
— Повтори.
— Я тебя люблю.
С тихим стоном он взял ее на руки и донес до кровати. Уложив жену, он быстрым, ловким движением обнажил ее плечи и руки и уткнулся носом в шею. О, эти губы творили чудеса!
Не желая оставаться пассивной, Мейрин в ответ провела языком по подбородку, шее и плечам мужа. Почувствовав, как напрягся любимый, она осторожно коснулась зубами кожи — ей нестерпимо хотелось ощутить его вкус.
— Милая?
— Да, муж, — откликнулась Мейрин.
Мейрин насторожилась.
— Честно говоря, не очень. Обычная повседневная одежда. Ничего особенного.
— Очень хорошо.
Прежде чем она успела понять, что может означать странный вопрос, Юэн дернул и разорвал простую ткань почти до подола.
— Так нечестно, — обиженно пробормотала Мейрин. — Я же ничего на тебе не рву.
— А хотела бы?
— Еще как!
Юэн со смехом начал стремительно срывать с себя одежду. Избавившись от всего, что мешало, Юэн лег на постель и, заключив в объятия Мейрин, уложил ее на себя.
— Какая-то странная поза, муж. Я не уверена, что так можно друг друга любить.
Супруг провел пальцем по ее щеке, губам, подбородку.
— Не только можно, но и нужно. Сегодня у нас особый день: женщины командуют, а мужчины подчиняются и выполняют всю черную работу, так что твое место сверху. Ну, а я — покорный слуга.
Мейрин на секунду задумалась, а потом нахмурилась и покачала головой:
— И все-таки я не верю, что подобное возможно.
— Не сомневайся, милая. Очень даже возможно. Тебе наверняка понравится.
Юэн схватил ее за бедра и подвинул.
— Опусти руки. Направь меня.
Вздрагивая от неизвестности и предвкушения новых ощущений, Мейрин исполнила просьбу.
— Вот так, умница. А теперь просто держи. Остальное я сделаю сам.
Он снова сжал ее бедра и слегка подтолкнул — так, что оказался совсем близко. Нашел вход и проник в горячую влагу. Мейрин невольно сжалась, однако любимый тут же напомнил:
— Расслабься.
Она убрала руку и уперлась ладонями в грудь. Пальцы супруга скользнули вверх, к ягодицам, заставили Мейрин опуститься ниже. Толчок — и она оказалась заполненной до основания. Странное, непривычное, но очень приятное ощущение. Грудь напряглась, а соски жадно потребовали прикосновения.
Юэн не заставил ждать: его ладони легко скользнули по животу Мейрин и замерли; большие пальцы принялись ласкать, теребить, тревожить соски до тех пор, пока они не затвердели.
— Представь, что ты наездница. Скачи верхом.
Образ поразил Мейрин, показался немыслимо смелым, но она все-таки исполнила желание: надежнее устроилась в «седле» и начала смущенно, робко, неуверенно двигаться. Взгляд Юэна ободрил и приказал продолжать.
С каждым движением скачка все больше захватывала Мейрин и покоряла неумолимым ритмом. Наслаждаясь новой, неожиданно обретенной властью, она увела любимого за границы разума, а остановилась лишь после того, как услышала мольбу о пощаде. Их губы слились так же неразрывно, как и тела, а освобождение пришло одновременно. Победный мужской возглас слился с восторженным женским стоном. Супруг снова положил горячие ладони ей на бедра и с силой надавил, как будто желал продлить ощущение неразрывного единства.