— Вот как? — Брови Мэгги поползли вверх. — Так какой вариант вам больше нравится?
Карен перехватила проницательный взгляд Мэгги, губы которой сложились в насмешливую улыбку.
— Я… когда я окончила школу, у меня никогда не было времени… ничего, кроме нескольких случайных свиданий. Ничего серьезного. По правде говоря, я не слишком-то разбираюсь в мужчинах, — призналась Карен.
— Как же так? Вы — нормальная, здоровая молодая женщина.
Карен пожала плечами.
— Я думала только о карьере. К тому же до сих пор никто не вызывал у меня интереса. Никто даже… — Она оборвала себя на полуслове. Странно, с какой стати она так разболталась с этой женщиной, хотя совсем недавно с ней знакома. До последнего времени ее единственной наперсницей была Афина, но теперь ее мать решила разделить свою жизнь с Леонардом, а это многое меняло.
— Неужели в вашей жизни действительно не было ни одного мужчины? — осторожно поинтересовалась Мэгги. — Как странно. И вы никогда не пытались этого изменить? — Она сунула в рот конфету и задумчиво взглянула на Карен своими огромными голубыми глазами. — Вы влюблены в него?
— Влюблена? — Такое определение показалось Карен неожиданным. — Я… не знаю. Я и в самом деле что-то чувствую. — Она опустила глаза на свежую льняную скатерть. — Я считаю, что он привлекательный мужчина, но… — У нее задрожал голос. — Раньше я никогда не чувствовала ничего подобного… мне было достаточно дружбы. Но теперь… ох, я не знаю! Все это так непонятно.
Круглое лицо Мэгги расплылось в улыбке.
— Не будь у меня Сирила, я стала бы вашей соперницей. Роуэн — потрясающий мужчина.
— Но вместо крови у него лед в жилах.
— Это не лед, девочка. Вы просто не туда смотрите.
Когда в девять часов Карен подъехала к стоянке, в лагере царила тишина, и только откуда-то издалека доносился одинокий крик совы. В столовой горел свет.
Выгрузив из джипа свои покупки, Карен тихонько прошмыгнула в свою комнату, придержав дверь, чтобы та не хлопнула. Она распаковала свертки, аккуратно сложила их под кроватью и, незаметно пробравшись на кухню, поставила баночки с джемом на стойку. Затем она выгрузила заказы Торни и медленно вернулась к себе.
В дверях, разделявших вагончик на две половины, стоял Роуэн.
— Ты рано вернулась. Эллис не пришелся тебе по душе?
Заметив каменное выражение его лица, Карен вздрогнула.
— Что вы имеете в виду?
— Не строй из себя простушку, Карен. Он не в твоем вкусе?
— Это не ваше дело, — вспылила она.
— А я считаю, что мое. — Он шагнул ей навстречу, и она невольно попятилась к столу. — Я предупреждал тебя, что не приветствую таких отношений в бригаде. Это правило касается и Эллиса.
— Роуэн, между мной и Эллисом ничего нет. Кроме того, вы не имеете права указывать, как я должна проводить свое свободное время.
— Напротив, во время работы над проектом я имею право указывать тебе все, что угодно. Это не Калифорния. Мужчины здесь могут вести себя довольно грубо, — его горящие огнем глаза скользнули по ее телу, — грубее, чем тебе, возможно, нравится.
— Может быть, это то, что я люблю, — отрезала Карен, не в силах сдержаться.
— Грубость? Тебе нравится, когда с тобой обращаются грубо? — взвился он, рывком прижав ее к себе.
Она забарабанила кулаками по его груди, но Роуэн перехватил ее запястья и завел ей руки за спину, прижав к стене.
— Это не в моем стиле, но, если ты так любишь, я не собираюсь тебя разочаровывать. — Он хрипло рассмеялся.
Услышав тяжелое дыхание, Карен заглянула в его потемневшие глаза и невольно отпрянула. Может быть, он снова пьян? Или Мэгги права, и он действительно ревнует?
Под его взглядом ее сердце гулко заколотилось о ребра. Заслонив свет, он склонил голову, и его губы впились в ее рот. Его язык раздвинул ее губы и скользнул между ними, лишая ее сил к сопротивлению.
Карен чувствовала, что теряет голову. Кровь прихлынула к ее лицу и застучала в висках, напоминая рев разбивающегося о скалы прибоя. Ноги у нее подкосились, и все тело обдало жаркой волной.
Он выпустил ее руки, и его ладони скользнули под свитер, лаская соски. Внизу ее живота начало разгораться пламя, как будто в него вонзили раскаленный клинок.
Губы Роуэна опустились ниже, скользнув по пульсирующим холмикам груди, и Карен почувствовала, что задыхается. Он приподнял ей свитер и прижался губами к молочно-белым округлостям, выступавшим над черным кружевным лифчиком. Карен дрожала, хотя его теплое дыхание обжигало ей кожу.
— Ты надела это для Эллиса? — шепотом выдохнул Роуэн, снимая с ее плеча атласную бретельку. Он обхватил ее грудь ладонями, поглаживая пальцами затвердевший сосок.
— Я надела то, что нравится мне самой, — хриплым шепотом ответила Карен, крепче прижимаясь к нему и чувствуя, какими ватными стали ее ноги, а между бедрами проступила влага. — Джефф Эллис мне не нравится.
Роуэн выпрямился, посмотрел на нее сверху вниз, опалив горящим взглядом. Он прижал ее к стене, и она почувствовала, что вот-вот потеряет остатки самообладания. Она испугалась, что Роуэн почувствует ее слабость. Ей так хотелось, чтобы он прикоснулся к ней… ей хотелось…
Вскинув руки, Карен привлекла его к себе, чтобы снова ощутить вкус его поцелуя. Роуэн застонал и яростно впился в ее губы. Его влажный язык скользнул между ее губами, и у Карен прервалось дыхание.
— Я не Эллис, — прошептал он.
— Я знаю, — выдохнула она, — Роуэн, я не хочу его. Я хочу… — От его прикосновений по ее телу растекалась жаркая волна.
— Чего ты хочешь, Карен? Скажи мне!
— Я хочу тебя, — простонала она.
— Карен, — прошептал он. — Господи, Карен.
Он схватил ее на руки и понес на узкую кровать. Она ждала, что он будет делать дальше, но не решалась поднять на него глаза.
Роуэн стянул с нее свитер и наклонился, чтобы расстегнуть лифчик. Наконец его дрожащие пальцы справились с застежкой, и лифчик полетел в сторону. Ее набухшая грудь ныла от желания.
Он нежно опрокинул ее на спину и лег сверху, осыпав ее щеки, шею и грудь поцелуями, которые показались Карен нежными, как пух.
— Карен, покажи мне, чего ты хочешь, — услышала она его хриплый шепот.
У Карен затрепетало сердце. Желание растеклось по жилам, наполнив ее доселе неизведанными чувствами. Она прильнула к Роуэну, прижавшись к нему грудью. Ей захотелось ощутить его обнаженное тело, и она потянулась к пуговицам на его рубашке, нетерпеливо расстегивая их одну за другой.
Из его груди вырвался гортанный звук. Он отвел ее руки и, рванув рубашку так, что пуговицы рассыпались по полу, отшвырнул ее в угол. Потом склонился над Карен и крепко обнял ее. Жесткая поросль на его груди покалывала ей кожу. Он нагнулся и, прикрыв холмики ее грудей своими ладонями, впился губами в сосок. От его горячего дыхания в глубине ее тела начала зарождаться сладостная дрожь.
Его рука спустилась к застежке ее джинсов и, расстегнув ее, заскользила вниз по плоскому животу. Задержавшись у верхушки шелковистого холмика, большая ладонь медленно проскользнула под эластичную ткань трусиков.
Карен инстинктивно изогнулась под его рукой. Она задыхалась, ощущая, как нежно его пальцы исследуют ее тело. Ее возбуждение достигло предела. Его пальцы пробрались внутрь горячего влажного углубления, доставляя ей невероятное наслаждение. У Роуэна вырвался стон.
— Да, — застонала она в ответ, придвигаясь к нему еще ближе.
— Карен… это то, чего ты хотела? — Его голос дрожал от волнения.
Кончик его пальца ласкал ее пульсирующую плоть. Казалось, по ее жилам растекался жидкий огонь. Ощущение нарастало, сводя Карен с ума.
— Я хочу, чтобы ты любил меня, — выдохнула она возле самых его губ.
— Господи, — хрипло прошептал он, — ты не представляешь, как долго я ждал от тебя этих слов. Он потянулся к молнии на ее джинсах, рванул ее вниз и стащил с ее гладких ног джинсы и трусики. Поднявшись, он сбросил с себя туфли и брюки и помог Карен встать на ноги. Она подняла на него глаза, полные недоумения.
— Идем в мою комнату, любимая, кровать у меня шире.
Огонь его желания перекинулся и на нее, и кончик ее языка облизнул пересохшие губы. На мгновение Роуэн замер, не сводя с нее глаз, затем подхватил ее и понес в свою комнату.
Обвив его шею руками, Карен прижалась к его груди, прислушиваясь к хриплому дыханию и гулкому биению его сердца. Исходивший от его тела жар опалял ей кожу, а сердце неистово колотилось о ребра. Она почувствовала, что задыхается, и жадно вдохнула полной грудью. Никогда в жизни ни один мужчина не пробуждал в ней такого желания. Но даже если бы у нее и был опыт, она не сомневалась, что с Роуэном все будет не так, как с другими. Он и сам не похож на других. Или это она стала другой.
Он нежно уложил ее на свою широкую кровать, и Карен передвинулась на середину. Только теперь она отважилась посмотреть на него и невольно вздрогнула, встретившись с ним глазами. Она скользнула взглядом по его большому, мускулистому телу. Шею покрывал густой загар, а ниже, как будто отделенная демаркационной линией, кожа имела легкий золотистый оттенок. На руках и ногах пробивались темные волоски, такие же как и на груди, с которой темная полоска сбегала вниз, к эластичной полоске плавок. Ее взгляд уперся в тонкую ткань, туго натянувшуюся под напором его возбужденной плоти.
Протянув дрожащую руку, он выключил настольную лампу, и Карен ощутила, как прогнулся матрас под его тяжестью. Прерывисто дыша, Роуэн привлек ее к своему мускулистому телу, и его набухшая плоть твердо прижалась к ее лону.
Внезапно Карен охватила паника. У нее никогда не было мужчины. Что, если ему совсем не хочется того, что она ему предложила? В отличие от нее он, безусловно, очень опытен. Мысль о том, что у него были другие женщины, едва не свела ее с ума.
— Что случилось? — шепотом спросил он.
— Роуэн, я… я боюсь.
Он склонился к ней:
— Я так долго ждал этого… я тоже немного боюсь.
Он начал ласкать ее набухшие соски языком, слегка покусывая их зубами, пока ее грудь не заныла от желания, а затем неторопливыми поцелуями проложил дорожку по ее животу туда, где между ног возвышался мягкий шелковистый холмик. Он нежно обвел чувствительный бугорок пальцем, и по ее телу пробежала судорога. Карен выгнулась ему навстречу, прерывисто дыша и мысленно повторяя его имя. Наконец ее тело напряглось, содрогаясь от наслаждения.