Лавку он отыскал с трудом, потратив немало времени. В груди саднило глухое раздражение. Почему он снова гоняется за этой своенравной девчонкой? Суббота, учебный день, а она шатается по магазинам, будто может себе позволить прогуливать занятия. Но и в лавке Ардины не оказалось, зато перепуганная девица за прилавком со смутно знакомым лицом вывалила все и сразу.
— Отчислена?! — взорвался наконец Ронард.
На черных бесплодных землях Пустоши высился мрачный полуразрушенный замок. Жизнь давно покинула эти места, выжженные дотла древней войной, темная магия разрушения глубоко впиталась в почву. Стены выстояли под смертоносными ударами, но время нещадно брало свое. Резкий порывистый мистраль выветривал раствор, скрепляющий камни, крошились и рушились под тяжестью перекрытий тонкие мраморные колонны. В одном из уцелевших залов корпел над свитками человек с глубоким шрамом на лице.
Слуга проскользнул тенью и почтительно склонил голову перед человеком.
— Мой господин, — боязливо обратился он к хозяину, вжав голову в плечи. — Мой господин, пришли донесения из Академии Ровельхейм.
Каждый месяц последние несколько лет он приносил послания хозяину. И каждый раз впадал в немилость на несколько дней, не сумев принести то, что было нужно. Вот и сейчас он протянул запечатанный магией свиток, ожидая своей участи. Человек, не глядя на слугу, сорвал печать и привычно пробежался глазами по строчкам. Он ждал почти двадцать лет. Слуга, склонившись, уловил, как резко выпрямился хозяин.
— Южная башня… часть северной стены… жалобы на вентиляцию… лопнули две трубы с водой… сбоят порталы, — со все возраставшим восторгом вслух зачитывал человек. — Это прекрасно, прекрасно… Началось.
Человек медленно поднялся из-за стола. Черные глаза его не выражали ничего, а тонкие губы расползлись в кривой удовлетворенной улыбке, перекосив еще больше изуродованное лицо. Слуга тоже был счастлив — наконец он принес хозяину хорошие вести.
Глава 40. Гости
Вот уж кого я ожидала увидеть меньше всего, так это его светлость арна Шентию.
— А Вы-то что здесь делаете? — невежливо брякнула я спросонья первое, что пришло в голову. Да и пусть. Я больше не студентка, миндальничать с руководством не обязана. — В смысле, здравствуйте.
Чем бы ни был вызван его гнев, Шентия унял его моментально, пристально вглядываясь в мое лицо. Да, знаю, видок тот еще. Растрепанная, под глазами темные круги, совсем плохо сплю в последнее время. Только смогла задремать, убаюканная книгой, да еще такой хороший сон приснился, но и тот досмотреть не дали.
— Как ты себя чувствуешь? — неожиданно спросил он.
— Чувствую? — переспросила я и пожала плечами. — Лучше всех.
— Пригласишь зайти?
Заболел он, что-ли. Раньше арн Шентия не церемонился. Ну раз он решил вспомнить об этикете…
— А это не мой дом, у хозяйки спрашивайте.
Шентия смиренно повернулся к Беате. Точно мир перевернулся. Беата проскользнула внутрь, испепелив меня взглядом, но не позволила важному гостю самому испрашивать позволения, а опередила приглашающим жестом.
— Проходите, пожалуйста, ваша светлость. Я сейчас чай заварю, — и ущипнув меня, умчалась на кухню.
Я проводила нежданного гостя в крохотную гостиную. Сама устроилась на том же кресле, где только что сладко дремала, прижала к себе недочитанные хроники и вопросительно уставилась на его светлость. То ли ухудшившееся здоровье сделало меня такой равнодушной, то ли постоянные перемены в поведении его светлости. Впрочем, кто этих мужчин разберет. Но раз пришел, значит, что-то ему нужно. Может, мэтр Ксавия и послал, пополнить коллекцию артефактов от нового неординарного мастера. Того гляди, завтра и сам император заявится.
— За что тебя отчислили из Академии?
Точно, мэтр Ксавия. А ведь я на него даже не рассчитывала, просто захотелось высказать свою правду. Но как же быстро — мэтр Ксавия был тут всего пару часов назад, а его светлость… даже не знаю, где он был, но явно не по соседним улицам прогуливался. Или существуют такие артефакты для мгновенной связи? Надо бы и мне о таких задуматься.
— А мэтр Ксавия разве не сказал?
— Никас? Причем здесь он? Мы виделись пару часов назад, но едва парой слов перекинулись. Он как-то причастен?
— Нет-нет, Вы правы, ни причем. Просто он купил кое-что в нашей лавке, я и подумала, что Вы по его наводке…
— Так что произошло? Твоя подруга сказала, что тебя отчислили, — нетерпеливо напомнил Шентия.
Значит, мэтр Ксавия ничего не сказал. Ну, я особо и не надеялась.
— Вы действительно хотите это знать?
— Да.
— Ну что ж. Я едва не задушила любимую подружку вашего племянника у него же на глазах.
Я не смогла сдержать сарказм. Пусть допрашивает, презирает, обвиняет, мне это было уже безразлично. Когда в деле вновь замешан его драгоценный венценосный племянник, какой еще может быть исход. Мэтр Эрдис доходчиво все объяснил. И моя апатия, тщательно скрываемая от Беаты под видом увлеченности новым делом, так никуда и не делась.
— А что было на самом деле, Ардина? — тихо спросил Шентия, словно пропустив мимо ушей «племянника».
— Разве это имеет значение? Наследный принц дал против меня показания, этого достаточно.
Арн Шентия не ответил, но взял меня за руку — нежно, осторожно. И меня прорвало. Я рассказала все как есть и даже больше — о преследованиях Виларии с первого же дня учебы, об обидных намеках принца в сторону самого Шентии, о дорогом подарке со злым умыслом… Незаметно для себя перешла на то, как скучаю по друзьям, как выручил меня в новой жизни добрый мэтр Эрдис, и что лучше бы я оставалась безвестной мастерицей, но под его началом, в Академии. Рассказала о Беате, о новых делах, о бессоннице… Его светлость слушал эту исповедь, не перебивая, лишь сжимая иногда мои пальцы на особо тяжелых моментах. Заканчивала я какими-то мелочами, уже зевая от перенапряжения.
Нетронутый чай давно остыл, но его светлость поднес мне чашечку, когда я стала заговариваться от навалившейся усталости. Никак не прокомментировав мой словесный поток, он внезапно сменил тему.
— Ты знаешь что-нибудь о своих родственниках, Ардина?
— Нет, я же сирота. Но Вам это и так известно… Разве что мать-настоятельница что-то знала.
Его светлость покачал головой.
— Она не знала ничего, кроме твоего настоящего имени. И ты сама его ей назвала.
— Я? Не помню… Я до пяти лет вообще ничего не помню. Почему Вы спрашиваете это сейчас?
— До шести. Ардинаэль — твое настоящее имя. Ты сама назвалась так на пороге приюта, прежде чем впала в беспамятство. А после, по ее словам, не помнила ничего.
Я слабела с каждой секундой и уже плохо улавливала нить разговора. В какой-то момент я обнаружила себя в собственной постели наверху.
— Я вернусь за тобой завтра. А сейчас спи, я помогу тебе заснуть. И проверю кое-что еще.
Недочитанную книгу бережно вынули у меня из рук. Еще двенадцать лет хроник и славный маг Интальд Премудрый, основатель Академии, совсем состарится, почует скорую кончину. И чем дожидаться естественной смерти и быть похороненным с почестями в родных землях, он предпочтет отдать всю магию без остатка Академии Ровельхейм и раствориться бесследно в ее стенах. Но этого мне уже не суждено было прочесть.
Убедившись, что Ардина окончательно уснула, Ронард осторожно выпустил тонкую струйку собственной магии. Не обладая сам магией крови, действовал вслепую, «прощупывая» ту тонкую незримую оболочку, что окружает человека с рождения и до смерти. У обычного человека это прозрачная слабая пленка, надави чуть сильнее и прорвется, делая носителя совсем беззащитным перед магическим воздействием. Именно такой он и «увидел» Ардину впервые в приюте, предварительно отбраковав, но в тот раз на ней были кандалы Тротта. У магов защита плотнее, окрашена в разные цвета и оттенки согласно типу их магии. Сейчас же девушка была словно закована в жесткий серо-бурый панцирь.
Печать-сигил находилась аккурат напротив сердца. Смутная, неясная, символов не разобрать, но совершенно непохожая на родовые знаки их семьи. Ронард все же попытался ее сломать, но безрезультатно. Ардина беспокойно дернулась во сне и он прекратил воздействие. Кем бы она ни была, но к императорской семье не имела никакого отношения. Он сидел, сгорбившись, еще несколько минут, пытаясь осознать неизбежное. Из матери-настоятельницы он тогда вытряс все, что могло иметь отношение к будущей студентке. Сейчас, еще раз прокручивая тот разговор в голове, судорожно искал хоть какие-то зацепки. Как появилась, во что была одета, что говорила, искал ли кто ребенка… Но ничего, ни единого намека на возможную семью. А, значит, некому помочь. Съездить в Истрию еще раз? Опросить заново всех сестер-монашек, жителей города. Ну не должно быть так! Чтобы молодая неугомонная душа была обречена, не успев толком и раскрыться.
В Академию он вернулся уже поздним вечером. Проблем и поводов к размышлению прибавилось. Будто мало ей и без того незавидной судьбы, так еще и отчислена по ложному обвинению. Такого произвола Шентия терпеть не станет. Даже не столько из-за Ардины, сколько заботясь о репутации самого учебного заведения. По крайней мере, добьется для нее оправдания напоследок, раз больше ничего сделать не может. Не взирая на неизбежный конфликт с собственным племянником.
Мэтр Ксавия, несмотря на поздний час, дожидался друга в своем кабинете. Оба не любили терять время на пустые разговоры, так что сразу перешли к делу. Ксавия хмуро кивнул на небольшой стеклянный шар у себя на столе. А тот будто и ждал — засветился, сменяя картинки. В видениях земля содрогнулась, по стене какого-то здания поползли трещины, затем шар потух. Никас устало помассировал виски и поставил крестик на плане территории.
— Это что такое было?
— Это только будет. Завтра или послезавтра, но здесь, в Академии. Знаешь, Рон, ты подумаешь, что я сошел с ума, но что-то происхо