Я пожал плечами. Лучшее мне уже подарила чертовка Восния, валун Вард и безусый сопляк на ристалище.
Казалось, время летело быстрее, чем во сне. Шлем давно заблестел. На крупном блюде остыла какая-то местная птица. Мальчишка сиял, улыбался и страшно желал подачки.
Зашарив ладонью по поясу, я вспомнил, что не взял с собой ни медяка.
– Проклятье! – Я потер переносицу.
На плечо мне опустилась ладонь. Легко, без угрозы.
– Я тут слышал, что какой-то полоумный боец ворвался на пристань, распугал портовых девок и хочет прыгнуть в воду. – Я узнал Рута по голосу.
Только его болтовни не хватало в этот час. Я огрызнулся, сразу позабыв про деньги:
– Ты откуда всплыл?
– Матушку родную мне в свидетели, я опять стал жертвой чужой трагедии! – Рут поднял лицо к небу и всплеснул руками. – Во всем городе не найти человека более обиженного, чем ваш покорный слуга!
Я глянул на него исподлобья и поднялся из-за стола. Рут встал передо мной, растопырив руки.
– Ладно-ладно, я рад, что ты просто собрался выпить. Так же? – Он ткнул пальцем в блюдо. – Так?
Вблизи я заметил, что Рут устал не меньше, чем я. Может, долго шатался, пока пытался меня отыскать. Скривившись, я неуверенно кивнул и вернулся за стол. Есть совершенно не хотелось.
– Между прочим – вещь! Рябчик что надо. – Приятель уже расчистил стол под свои локти да уселся напротив. – Я два раза пробовал. Многовато на одного, скажу я тебе. Ты не против?
Я отвернулся и жестом дал добро. Здоровый аппетит – удел победителей. Или, по крайней мере, не проигравших.
Жареная тушка уменьшалась, а Рут болтал. Он что-то нес про Эми, сестриц какой-то танцовщицы и ее обманутого мужа. Про желудевую настойку в предместьях и сыпь на шее. Вероятно, это должно было мне чем-то помочь.
– … Я и представить не могу, сколько нужно храбрости, чтобы так выйти и кому-нибудь открыто навалять. – Рут успокаивал меня паршивой лестью. – Ты дрался, как зверь!
– Куропатка, – ответил я.
– Это птица, – уточнил Рут и продолжил мозолить мне глаза своей рожей напротив. – Птица не зверь…
Не хватало еще, чтобы со мной принялись спорить. Еще одно поражение? К дьяволу.
– Ты что, следишь за мной? – я нахмурился.
Рут уже любезничал с подавальщиком:
– Лучше две сразу неси, ага? Вот умница. – Рут отправил мальчишку прочь и посмотрел на меня без доли сочувствия. – Мы же условились выпить!
– За победу, – я скривился.
– Врешь! Условились так: еще две кружки после боя. Я и дождался. Сам же звал: иди, мол, Рут, посмотри на гвардейцев Крига. Вот я на трибуне и сидел. В портках, как ты и просил.
Я свел брови. Не помнил, как выходил на улицу.
– Мы разминулись?
– Ага. Ну и заставил ты меня побегать…
Не то чтобы в Воснии было много бойцов с двумя клинками и турнирным плащом. Спроси любого – признают. Я тяжело вздохнул.
– Да и… – Рут явно колебался, выглядя еще большим болваном, чем обычно, – у меня не так уж много друзей.
– Я заметил.
Мой сосед закивал головой, совершенно не сопротивляясь. Я почувствовал себя подлецом, отлупившим беспомощное – да еще и чужое! – дитя.
Я принял новый заказ, зажал кружку в ладонях и долго смотрел внутрь. Вино беспокойно лизало стенки сосуда. Я спросил шепотом то ли у вина, то ли у Рута, а может, у самого себя:
– Да что со мной не так, черт дери?..
Рут сказал едва слышно:
– Тебе сказали слить бой?
Я поднял глаза на него. Только сейчас осознав, что придурковатый восниец меня не пугает. Хотя должен бы.
– Нет.
И сделал глоток. Вино на вкус здесь еще ужаснее, чем дешевая брага у Шторха. Но Рут вздохнул явно не из-за качества выпивки – к своей кружке он и не притронулся.
– Эх, матушка, меня всю жизнь пытаются надурить в Криге, но так откровенно – впервые, – Рут продолжил паясничать. – Я был на трибуне и видел…
– Просто я дерьмо, а не боец, – я перебил Рута и поморщился от горечи. – Это чистая правда.
Он выдержал паузу. Нетронутое вино и восниец – невозможная категория.
– Не води за нос. Ты мог победить. Всем нужны деньги и добрая слава, – Рут развел руками. Затем придвинулся и зачесал волосы на затылок. – Но жизнь нужнее. Не подыхать же из-за гребаного турнира?
Я молчал. Кажется, Руту только это и нужно было.
– Могу поставить серебряк, что синяки после южного квартала с тебя еще не сошли. Нет, даже два серебряка! – Он положил монеты на стол.
Мне почему-то захотелось смеяться. Не вышло. Веселья во мне не больше, чем на погосте.
– Ну, смотри сам. Нет в тебе торговой жилки, дружище! Потому и прозябаешь. – Рут пожал плечами, одним движением спрятал монеты. Я прикинул, что так ловко он мог бы обчищать карманы. – Чего теперь собираешься делать?
Я через силу пил худшее вино в своей жизни. Пил, морщился. И это заслужил.
– Есть у меня одна идея. От сердца отрываю. Послушаешь? – Мой ответ Руту не был нужен. – Повремени, остынь…
– Остывают в канаве! – прорычал я, поднявшись со стула.
Рут поднял руки, будто мы бились на ристалище, а он обронил оружие.
В Воснии не найти приличных друзей – одни пьяницы, лжецы, слабаки. А я еще хуже. Дурак последний. Не ценю и той малости, что получил в Криге.
– Вот что, Рут. Не нужна мне такая помощь. Я знаю, что ты с Вардом, – я покачал головой. – Можешь не прикидываться, и так ясно.
Рут положил руки на стол, кивком позвал вернуться на место.
– А вот и нет. Мимо, промазал! Клянусь родной матушкой, ее душою и всеми солнцами…
– Удиви меня, – без энтузиазма сказал я.
– Я-то похуже буду, – подмигнул Рут и перешел на шепот: – Меньше друзей – меньше проблем, верно?
Я вздохнул, отставил кружку с вином так брезгливо, будто перепутал с ночным горшком.
– …А у кого меньше всего друзей, всекаешь?
Я прищурился. Присмотрелся к Руту еще раз. Помятый плащ, рубаха в заплатках, шерстяная безрукавка для воснийской погоды. Ношеные сапоги, протертые штанины. Без года пьяница, не совсем законченный бедняк, как-то сводит концы с концами… Так одевается каждый второй восниец.
Я бы не узнал Рута в толпе, даже запомнив его лицо. Я не придавал этому значения раньше. Стоило бы. Скрипнула спинка стула: я чуть отодвинулся от стола.
– Кого почти никто не знает?
Рут щелкнул пальцами:
– Вот видишь! Не так уж ты и плох. Зря наговаривал…
Может, я видел тень за каждым углом. А может, с этой дружбой вляпался еще больше, чем с ребятами Симона.
– Чем ты на самом деле занимаешься, Рут?
Он склонил голову набок и поднял глаза к потолку. На удивление, даже не припомнил любимую матушку:
– Пытаюсь выжить, как и все. Ну, никого тут не грабил, не калечил и не убивал, если тебе интересно. – Рут примолк, а потом сдержанно улыбнулся. – Мне опаснее дружить с тобой, чем тебе – со мной. Вард – то еще гузно…
– Совсем недавно ты говорил, что от любых друзей одни неприятности. – Я старался подловить его на лжи. – Так зачем ты со мной возишься?
Рут покачался на стуле, будто у него и правда шило в заднице застряло. Потом переплел пальцы на руках и заговорил:
– Когда матушки не стало, я перебрался в ее дом. Да-да, в эту помойку. Пару лет назад. – Он осмотрел забегаловку с кислой мордой. – Пил на последние деньги, влез в долги, потерял крышу над головой. Так бы и подох, честное слово, если бы мне не встретился Гэри.
– Кто?
– Хороший был человек. Работящий, честный. – Рут посмурнел. – Помог наладить дела.
Я с сомнением посмотрел на приятеля. Если это называется «наладить дела», мне не стоило покидать Стэкхол.
– Я тебя как углядел, сразу понял: вот оно. Я ведь ничем не заплатил тогда, не вернул должок, хоть Гэри и не просил, не подумай! А ты там, в той аллее, ну точь-в-точь как я был весь первый год. Разве что трезвый. – Рут снова кивал сам себе. – Я думаю, каждому пригодится плечо. Особенно в такой заднице, как Криг, верно?
Моя бровь сама поползла вверх.
– Значит, это добрая помощь? От человека, который учил меня корысти?..
– Да, паршиво звучит, не спорю. Я бы сам себе не поверил. – Рут усмехнулся и пожал плечами. – Такой правды в Криге быть не может, так? Будто я хотя бы раз за жизнь хочу сделать что-то действительно хорошее. – Рут сказал это так тихо, что я не сразу разобрал слова. И виновато почесал затылок. – Глупость, правда?
Из всей тирады я выловил самое главное:
– Значит, тебе от меня ничего не нужно.
– Как это – ничего? – возмутился Рут. – Выпивай, слушай мои истории и постарайся выжить.
– Эй-эй-эй, – я ткнул в его сторону пальцем. – Я прибыл в Воснию не ради того, чтобы спиваться!
– Это не обязательно.
– И не проституток кормить!
– Можешь просто посидеть рядом, – он хитро улыбнулся.
На миг Рут показался мне уставшим вовсе не от беготни или долгих запоев. И я стану таким же, если задержусь в Воснии?
– Посмотрим. Ничего не обещаю. – Давать обещания в этом городе не имело никакого смысла. Каждый вертел своим словом, как ему вздумается.
Рут не спорил. А у меня наконец-то появился аппетит.
– Короче, дай себе время. Знаешь, сколько веков из Крига делали город? Вот и я не знаю, – сознался Рут. – Но думаю, что очень-очень долго.
Птицу здесь и правда умели запекать на славу. Я прожевал последний кусок и ударил по столу ладонью.
– Ладно, к дьяволу. Сходишь со мной к Варду?
Рут помедлил. Залпом выпил вино и сказал:
– Я провожу тебя до поворота на улицу Привозов.
– А дальше?
– А дальше сам.
Я хмыкнул:
– Боишься обзавестись новыми друзьями? Или встретить старых?
– Чем их меньше – тем лучше, сам знаешь…
Рут сделал вид, что сказал чистую правду. Я сделал вид, что поверил ему.
– Не торопись, дружище. Прошло всего-то две недели. – Меньше всего мне нравилось, когда даже пьяницы были правы. – За Воснией нужен долгий уход.
– Длиннее жизни, – хмыкнул я.
– Святые образа, ты совсем в себя не веришь! Слушай внимательно. – Рут стал похож на проповедника. – Уже к концу осеннего турнира тебя узнают вельможи Долов, Восходов и даже династия! Останется только выбрать, перед кем выслуживаться. Ведь не думаешь же ты всю жизнь провозиться с Вардом?