– Потроха Ее Величества, – выругалась оторва, и я повременил с радостью.
Гости встали на нашем отрезке развязнее, чем стоят моряки у борделя. Впрочем, ни у одного моряка я не видел цельного нагрудника и кольчужных рукавов.
– Вольно, ребятки, – милодушно показал нам ладонь тот, что шел впереди. – Оставьте так, дальше мы сами.
А лишняя броня, как водится, добавляла лишней уверенности. И делала из умных людей глупейших.
– Как видно издалека, здесь занято. – Я отзеркалил его жест, стараясь держаться как можно дружелюбнее. – Это наши мертвецы.
Гости засмеялись, переглянувшись.
– Что же, вынужден вас расстроить. – Умник, что явно выступал лидером, поднял забрало. Под шлемом пряталось высокомерное лицо воснийца с правильными чертами. – Сержант Тувир отправил нас…
– Сержант Тувир? – я ошалел от такой наглости. На подонке не было ни одного значка или вышивки на плаще. – Вижу я, вы присягали только золоту!
Поддержка за спиной умника ощетинилась. Один наемник положил руку на пояс, поближе к булаве.
– Боюсь, меня поняли превратно. У вас есть несколько минут, чтобы собраться. – Восниец чуть наклонил голову, чтобы глянуть исподлобья.
Жадные ублюдки. Уж им-то платят жалованье не реже раза в неделю – вон какие щеки. Я сделал шаг вперед:
– Приводите сюда сержанта и побеседуем.
– Лэйн, – Руш, кажется, впервые обратилась ко мне по имени, – ты не расслышал? Нам надо уходить.
И по голосу ясно, как она осталась недовольна.
– С какого такого дьявола? – Я чуть повернул голову к своим, не отводя взгляд от наемников. – Не ты ли еще с минуту наза…
– С такого, что это десятник из Псов Гарготты, слепой ты болван, – процедила Руш и скидывала наше оружие на землю, где оно снова становилось ничьим.
– Именно, – кивнул я, распаляясь. – Они не под сержантом Тувиром, не так ли?
Наглые ублюдки веселились еще больше. Я подумал, что, если мы перережем им глотки, разденем и закинем доспехи под ворох тряпья, никто не узнает, что случилось здесь, на этом щедром клочке земли.
Звук шагов за спиной: Руш подошла и шмыгнула носом. Вцепилась мне в локоть. Я оттолкнул ее руку.
– Лэйн, мы найдем место получше, эй! – Кажется, эта оторва тоже умела бояться.
А вот дальний наемник явно ударился головой, когда его рожала матушка.
– Да-да, послушай свою подружку. Ты хочешь здесь прилечь или найдешь местечко получше?
– Таких подруг мне и за деньги не надо, – огрызнулся я.
– Знаете что? Я не с этим болваном, – тут же подтвердила Руш. – Вообще первый раз его вижу.
Она развернулась, подняла руки и стала уходить прочь. Гости снова прыснули. Я развернулся к нашей телеге, вытащил щит без герба. Обернулся, окинул взглядом главного наемника. И повесил щит на правую.
– А может, это ты здесь останешься? – Я задрал подбородок.
Гости ошалело переглянулись. Кажется, только переглядываться они и умели. А еще гнусно ржать. Совершенно не ясно, за что им платили чертово жалованье.
– Я учился грамоте и кой-чего знаю в числах. Нас тут четверо, – наемник за спиной главаря показал четыре пальца на руке, – а ты один-одинешенек. – Один палец выскочил из кулака в неприличном жесте. – Плохие числа.
– Не в твою пользу, – рявкнул другой, но ближе подойти не решился.
Только наемник с булавой молчал и тискал ее древко в пальцах, как любовницу. Может, он один и умел делать что-то толковое. Я перехватил гарду керчетты и постучал ею по плечу, вызывая на бой. У умника поползли брови вверх. Я повторил жест в словах:
– Что насчет поединка? Слышал о таком вообще?
Наемник с булавой издал странный хрип – то ли смех, то ли признак болезни.
– Ты хочешь биться… со мной? Один на один? – Умник явно лишь выглядел сообразительнее остальных, но таковым не являлся.
Я вальяжно прошелся вдоль поля, стараясь позлить гостей еще больше. Не дать права передумать.
– Повторю в третий раз. Да. – Я нашел место посвободнее, чтобы не споткнуться об мертвеца или кочку. Взял керчетту за рукоять, как полагается в бою. – А когда ты упадешь и сдашься, твои друзья пойдут искать место получше. А мы продолжим работу.
Смотреть в глаза. Не спрашивать, а утверждать. Работало с консулами, должно сработать и сейчас.
Нет ничего больнее, чем подбитая гордость. Я знал это, как никто другой.
Умник пожал плечами, и зашумела кольчуга. Его приятели зашептались, явно предлагая варианты, которых я боялся больше всего. Но болтовня прекратилась, как только главарь ответил:
– Ну, будь по-твоему.
Я чуть не зажмурился от счастья.
– Болван!
Это, конечно же, крикнула Руш. Воснийка, которая считала свое мнение самым ценным на любой земле.
Умник не спешил – так же изучил взглядом поле. Похоже, в драке он кое-что соображал.
– Не поранься этой штукой, – любитель счета с задних рядов ткнул пальцем в сторону керчетты. – Я еще подскажу, – враг явно наслаждался собой, – для боя мужчины надевают шлем. Не благодари.
Я усмехнулся. Не прихватил с собой шлем лишь потому, что и не ожидал драки. Ответил коротко:
– Против твоей подружки он и не понадобится.
Похоже, я его и правда задел. Умник наконец-то вытащил свой топор.
– Пока мы не начали, имей в виду, – он придержал забрало, чтобы я хорошо его слышал, – я изувечу твое лицо так, что ни одна девчонка рядом не встанет.
– Что будет очень кстати! Восния – край уродов, – парировал я. Наемник приподнял бровь. – Наконец-то я впишусь в ваши ряды как следует!
Забрало опустилось, и противник приступил к делу. Ему подали щит.
– Эй, Барн, уверен? Может, просто его проучим, а?
Я увидел на щите чей-то герб. Прогоревший аристократ или младший сын с правом на меч? Может, только это и спасло меня от схватки с четырьмя врагами разом. Барн качнул головой, и его приятелям этого хватило.
Хороший у него топор – таким легко убить, было бы желание. Еще легче – покалечить. Здесь даже желания не нужно, достаточно простой неосторожности.
Умник не побежал на меня, но пошел так резво, что сомнений не осталось: осторожность он приберег для других поединщиков.
«Во что я ввязался, черт дери?»
Эти четыре сотни золотых сведут меня в могилу. И спешка. Дьявол, я снова поспешил…
Враг замахнулся, прикрывшись гербом. Два сазана и синий острог в белой рамке. Лезвие топора полетело наискось – от плеча к бедру.
Я неуклюже отмахнулся щитом. Видит небо, с ним я был куда хуже, чем с керчеттой.
Бух! Обод щита встретился с древком. И обух топора потащил его на себя.
«До чего сильный ублю…» – я не успел подумать, и защита обернулась против меня. Оттянув щит к себе, наемник как-то извернулся, поменял наклон оружия и чуть не разбил мое плечо.
Я не мог даже обернуться в сторону приятелей врага. Барн сковал меня боем, тут бы уследить за его проклятым топором!
Тяжелый удар. Хруст дерева. Обод все время не там, где надо. Мой клинок не находил цель: бесплодно мелькал то слева, то у чужой ноги. Слишком короткий, слишком медленный. Или это я?..
Барн почти задел мое запястье.
«Расслабился, совсем раскис!» – Пока я ругал себя словами Саманьи, меня водили, как зайца на охоте. И я все время не успевал ударить в ответ. Обернуть чужой выпад в свою пользу, испортить топор, вымотать врага. Ни черта не успевал.
– Положи его уже, хорош! – поддерживали гости то за спиной, то за плечом Барна. Поддерживали не меня.
Враг чуял мою слабость: холод в ногах, легкость удара, позднюю защиту.
«Далось тебе это чертово золото!» – Я увел проклятый топор от левого плеча. Уже взмок, как собака, разве что не скулил.
– А ты неплох, – пробасило внутри шлема.
– Что?!
Я оттолкнул этого идиота, окончательно разозлившись. Что-то похожее сказала мне Сьюзан, когда я стянул последнее, что на мне было в тот вечер перед вторым турниром.
«Неплох!» Что за издевка? Видел бы он меня с трибун!
Я сильно вытянул руку, стараясь проколоть его у бедра. Дзынь! Испортил острие. Чудо, что успел отступить.
Худший боец на свете: спешил, злился, ни черта не соображал. Думал о какой-то стерве из Крига…
– Давай-давай, он клинок-то еле держит, – помогали гости, посвистывая, бряцая железом. Отвлекали, выводили из себя. Меня били моим же оружием.
«Думай. Медленно, быстро, да хоть как! Думай!»
Топор мелькнул перед моим лицом. Финт. Удар пришелся на ногу. Я убрал ее, отмахнулся керчеттой. Мы разошлись.
Я глубоко вдохнул. Врагов нет. Вокруг – манеж, трибуны, добрая слава. Ни одного мертвеца. И Сьюзан перестанет задирать нос, как только узнает, где я побывал. Кем стал.
Все, что мне нужно, – победить. Сейчас.
«Это Беляк был неплох. А я его уделал».
Барн снова ринулся наступать. Если подумать, то что у него было, кроме финтов и завидной силы? Мы обменялись ударами. Щитом я толкнул его обух в сторону, а враг безуспешно щемился ближе, пытался зайти во фланг.
Что было у этого умника, наемного бойца, который позарился на чужой прибыток? Уверенность.
А излишек уверенности опаснее раненого медведя.
Я начал водить наемника кругами, подмечая каждую деталь. Слишком широкий шаг, сведены плечи. Топорик либо новый, либо им редко пользовались.
Барн считал себя лидером. Лучшим из лучших. На манеже я вывел бы его из строя за четверть часа.
Но мы дрались на подмерзшей грязи, я снова был голоден, сильно устал и вместо второй керчетты держал чертов щит. А еще этот ублюдок солгал и даже не целился в мою голову.
Будто щадил меня, будто устраивал показательный бой, будто я не стоил того, чтобы чуточку вспотеть под этим поганым нагрудником.
«Неплох, мать твою!»
Мы обменялись парой выпадов. Осторожных, не в полную силу. Замахивался я – отступал он. И наоборот.
Взгляд наемника скользнул по мечу. Я сдержал улыбку – лицо без шлема легко читать.
«Смотри на зазубрины клинка, умник. Давай. Так ведь тебя учили?»
Он не мог знать, что я ношу два клинка. И что я взял правую керчетту в левую руку. Я сделал вид, что зацепился пяткой за грязь. Враг бросился ко мне, как голодный пес на кости. Дзынь! Я ударил по шлему, отведя борт щита.