– Верное решение, вы не пожалеете! – затараторила девушка. – Щедрость – наше второе имя. Не зря говорят, что банк Арифлии подобен доброй матери. – Может, оно и так, только во всей Воснии я еще не встречал других банков. – При займе до десяти золотых, наш интерес – всего десятая часть…
– Мне нужна сотня. – Я позволил себе не вставать, как можно наглее рассевшись на стуле. Именно так знатные воснийцы себя и ведут. – Сотня золотом.
Охрана нахмурилась.
– Могу я поинтересоваться, есть ли у вас поручители? Или, скажем, документы на землю, слуг?..
«Есть, милая, далеко-далеко за морем, после смерти моего отца». – Я тоже улыбался, будто очарован гостеприимством. Развел руками, посмотрел в широкое окно.
– Боюсь, я оставил их в поместье. В трех днях пути от города. Есть ли другие способы? Не хотелось бы проделывать весь этот путь…
Ничего не изменилось на лице девушки. Только дернулся глаз у левого охранника. По счастью, эта туша не решала ровным счетом ничего. Единственная преграда между мной и золотом ответила все так же приветливо, почти елейным голосом:
– Разумеется! При одном условии. Вам придется оставить залог.
Всегда есть место разочарованию. Даже если заранее знал, что так оно все и будет.
Рут явно извелся, пока ждал: фляга опустела еще на подходах к городу.
– Ну? – Он не отпускал поводья. – Вижу, довольный идешь. Чего тебе там наплели?
– Главное, денег дали.
Я с силой потянул своего коня. Рут не сдавался:
– Ты про золото?.. Да быть не может! Эти ублюдки только берут, клянусь потрохами. – Я направился в сторону рынка. Приятель вздохнул: – Мне уже пора подаваться в бега и делать вид, что впервые тебя увидал?..
Он не сразу заметил перемены.
– Мать всех солнц и ее коленки! Ты совсем рехнулся.
Я пожал плечами и поправил воротник. Лишние слова.
– Пойдем, я еще не расплатился за твою службу.
– Миленькое дело! Нет, ты постой, – увязался он следом, резко потащив несчастную кобылу за уздцы, – изволь объясниться, с какого такого хрена ты…
Последние слова потеряли всякий смысл: я не услышал, что спрашивал Рут. Прямо на нас по удивительно узкой дороге шли две девушки в окружении гвардейцев.
Одну я знал. Знал слишком хорошо. Так, что хотелось забыть.
«Чертов случай…»
Ничего в ней не изменилось. Нет, напротив, стало краше. Города гибнут, редеют всходы, только эта женщина хорошеет вопреки всему. Точно проклятая.
Банкирская дочка, Сьюзан Коул. В этом гиблом месте, будто и нет никакой войны.
Я сделал вид, что смотрел мимо нее, на крыши домов позади.
Соседка Сьюз – дама с накрученными кудрями – щебетала, прикладывая ладонь к лицу, будто плела заговор. Взгляд Сьюзан скользнул по мне и отправился блуждать дальше. Никакого интереса. Сколько времени прошло – год с небольшим? Один год против трех. Как же коротка память у местных!
Девушки прошли мимо, за ними – гвардейцы. Мы разминулись.
Я нахмурился. Впрочем, оно и к лучшему. От женщин Воснии куда больше неприятностей, чем…
– Что?.. А ну постойте! – За спиной послышались торопливые шаги. – Да погодите же вы, эй!
Рукав на левой потянули в сторону – нагло, требовательно, без уважения. Рут тяжело вздохнул, но не сказал ни слова. Я повернулся и сипло спросил:
– А?..
Нас уже окружили.
– Миледи!.. – гаркнул высокий гвардеец, отстранив Рута в сторону.
«Нет ничего смешнее, чем пытаться сбежать с хромой ногой. Более того – от безоружной женщины».
Тем более такой красивой. Изобразив удивление и недовольство, я забыл, как дышать. Две родинки у губы теперь можно рассмотреть только вблизи – будто белила делали и без того чистое лицо краше. А может, все оттого, что раньше я был куда ближе…
Запах левкоев. Мягкий бежевый шелк у лица, яркий зеленый шелк платья.
– Все в порядке, Турин, – нагло ответила Сьюз. – Это первый мечник Крига, Лэйн Тахари. Мы давно знакомы.
Все-таки помнит. Помнила бы через два года? Три?..
Теплая женская рука у запястья. Держала меня за рукав, как дворнягу на цепи.
– Вот это встреча, – кажется, Сьюзан была довольна, – я и не думала…
Я осмотрел ее, как выбирают шлюх у порта. Поморщил нос и отдернул рукав.
– Вы обознались.
– Что?! – Я заметил, как широко распахнулись ее глаза, и отвернулся, направившись к рынку. Нога невыносимо заболела. – Нет, быть не может… постойте!
Если стиснуть зубы, получается не хромать. Дьявол, как же медленно движутся чертовы дома.
– Вы! – На удивление, Сьюзан не кричала проклятья. – Но как же?.. Погодите…
Пришлось свернуть на еще более узкую улицу, за вторым домом.
– Гх-м, – заметил Рут, быстро меня нагнав, – рынок вообще-то не там.
– Да ладно?! – тихо процедил я. – Как же нам теперь сыскать дорогу обратно!..
Скрывшись за углом, я услышал голос соседки Сьюз:
– Госпожа, разве у него был всего один меч?..
XVIII. Прибавка к телегам
Непокоренный замок Бато мозолил глаза. Так он и стоял на самом высоком холме, будто поглядывая на нас с усмешкой. Вдоль стены и над воротами горделиво высились башни. Замок не терпел чужаков. На нас смотрели черные провалы бойниц, широкие зубцы на стене, пузатые котлы и одна баллиста по центру.
Не поднявшись на холм ни разу, не погостив внутри, я знал, что за первой стеной у ворот построили еще одну такую же. Загон, настоящая скотобойня. Даже если мы пробьем укрепления с востока, останется внутренний двор, сам замок и башни по периметру.
Была у крепости лишь одна слабость. Грязный серый камень хорошо сыпется под ударом требушета.
Сам Бато любил гостей и хорошо подготовился к бою. Свежие пни усыпали поляну перед холмом. Должно быть, в последний год Бато только и приказывал своим людям валить лес. Все для того, чтобы проявить гостеприимство. Встретить нас со всей душой.
Признаться, мы оба заждались встречи. Я вел сюда людей через две зимы.
Должно быть, Бато стоял сейчас там – на стене или в башне, – смотрел на нас через три стекла. Ухмылялся.
«Посмотри, я все же пришел, – сказал бы я ему после боя, – и пришел не один, как обещал твоим людям».
Четыре сотни солдат, один требушет. Крепкая сотня Псов Гарготты, если те поднимут оружие и соизволят пойти на стену. Три командира из Оксола, рыцарь Эйв, один инженер, сержант Хенгист…
Все было против нас с самого начала. Продавшийся со всеми потрохами Тувир, безнадежные новобранцы, слабое снабжение, опытный враг, сплоченные села и погода, чертова погода! Месяц за месяцем мы захватывали мосты, обрывали поставки, торговали с местными, разведывали и запугивали, били и лгали, крали провизию, убивали и погибали сами.
И вот замок перед нами: только протяни руку – и ладонь закроет башни у ворот. Ближе некуда. Конец бестолковой бойне, начало новой жизни.
Вот только, как оно всегда бывает, сложности не заканчивались.
– Это, мать их, еще кто?! – почти вскрикнул Гроцер, наш инженер, приподнимаясь в стременах.
На той стороне от длинного, выжженного солнцем поля находилась полоса леса. А рядом с ней хлопали на ветру штандарты Долов. Не меньше двух сотен бойцов. На беглый взгляд почти столько же, сколько вышли с нами во второй поход. Долы могли ждать нас здесь целую неделю. А может, только недавно подоспели на помощь к Бато. Вероятно, замок уже отошел к ним? Я посмотрел на флаги над всхолмьем. Нет. Старик Бато упирался до последнего. Надолго ли хватит его упрямства теперь?
– Старый хер явно надеется, что мы тут сожрем друг друга! – вспыхнул сотник Эйва, Маркель.
Рослый, крепкий, вечно хмурый. Не самый худший вариант в подмогу. Спокойнее бастарда, глупее Урфуса. Не боится вести за собой и лезть в самое пекло. За один взмах отделил плечо солдату, который выбежал на нас из леса у захваченной заставы, а потом небрежно вытер лезвие и вернулся к ужину. Сейчас Маркель смотрел на врагов с плотоядным любопытством. Смотрел маленькими звериными глазками из-под серых косм и бровей. Лицо у него было таким же небритым и серым.
– Что ж, мой друг, такая вероятность всегда имеется. Мне вспоминается, как я бывал на службе у Веледаги, на западной части болот, и…
– Заткнись, Урфус! – рявкнул Стефан.
Вот такого солдата, как сказал бы Рут, за стол к картам не пускают. Невзрачный, дерганый, с сединой – не поймешь, что у него на уме. Да и лучше не понимать таких вещей, от которых у бедолаги дергается левая половина лица, а с уст то и дело срываются проклятия. Истинной загадкой оставалось то, как Стефан умудрялся гладко и чисто выбривать свое длинное лицо, не оставляя порезов. А еще он категорически не понимал шуток: даже невинное замечание при нем грозило кончиться поножовщиной.
Старики с ненавистью уставились друг на друга. Они не могли удержать себя в узде и при этом пытались руководить другими.
«Друзья, которые хуже врагов».
Тем более врагов нам и без того хватало: гарнизон Бато за двойной стеной, на холме. И проклятущее войско Долов.
– Многовато их там, – занервничал Барн.
Рядом тяжко вздохнула главная проблема нашего похода, Эйв Теннет. Было время, когда я презирал бастарда. Счастливые времена! Мне просто не приходилось до того иметь дел со ставленником из Оксола.
– Что нам дикари! – прогремел его голос. Эйв говорил с опущенным забралом и при людях не снимал шлема. В войске шутили, что он никогда не чистит зубы и не моет голову. Что настоящий Эйв давно мертв, а его место занял купец из Крига. Еще судачили про ожоги на его лице: так уж они страшны, что Эйв боится подходить к зеркалам. Действительность, как всегда, была куда отвратительнее слухов: этому человеку доверили штурм замка.
Эйв Теннет. Рыцарь, отмеченный солнцем. Именно он привез с собой, как бубонную чуму, Стефана и Маркеля – двух сотников. Его синие глаза напоминали мне о Варде: ледяной взгляд убийцы. Хуже того, Вард был простым головорезом. Эйв Теннет родился фанатиком. Он мазал забрало пальцами, цитировал писания, утомлял пространными высказываниями о природе чего угодно.