…И проснулась.
Не от того, что была выброшена из этого волшебного сна его хозяином и его пробуждением. Не Греттеном, который мог самовольно вывести меня. Сама. Если и можно было на кого наорать, так только на ни в чем не повинные часы, пробившие полдень.
Полдень?!..
Я никогда в жизни не вставала так поздно.
Время во сне тоже текло по своим особым законам. Бывало, что одна ночь растягивалась на дни, а то и недели. Но сейчас почему так быстро? И пяти минут не провела по своим ощущениям рядом с Ронардом, а на деле проспала более двенадцати часов. И ведь не он закончил этот сон — я сама! Почему он до сих пор спит?
— Греттен! — привычно заорала я.
Увы, в реальности манс был лишь маленьким диковатым зверьком с едва проклюнувшимися двумя шипами на лобике. Ни разговаривать, ни даже транслировать свои мысли напрямую в яви он не умел. Заворчал, как обычно, и был таков: обеденное расписание — а сейчас самое время поесть — он выучил досконально.
Глава 13С того же места
И все же, почему его светлость так крепко спал, да еще в такое позднее время? И еще это видение настолько шло в разрез со всеми предыдущими… Понимаю только, что еще больше ничего не понимаю.
Студенты за обедом гудели больше обычного и тому тоже нашлись причины.
Мое предложение о том, чтобы организовать для всех желающих студентов летнюю практику, попечительский совет понял по-своему. Не знаю уж, как они это сделали и какую выгоду для себя извлекли, но за три дня до окончания года в Академию начала съезжаться вся деловая элита Империи. Похоже, об открытости и прозрачности экзаменов тоже не забыли. Как иначе объяснить это объявление, взбудоражившее всех студентов? О том, что отныне проходить итоговые испытания будут на большой арене, а всем желающим — добро пожаловать.
Прямо ярмарка невест… Талантов, конечно же. Нет, это, несомненно, хорошо. Перед теми, кто сумеет хорошо себя проявить, откроются отличные возможности для практики, а то и замаячит постоянная работа в будущем.
Но мне почему-то не по себе стало от мысли, сколько людей станет на меня смотреть. Хотя… Сначала будет проверка в связи с нелепым обвинением. Уж, надеюсь, закрытая.
Но все это потом, а сейчас отчаянно хотелось вернуться в тот сон. Как же в нем все было реально! Я о стольких вещах хочу расспросить, да просто поговорить с ним… Получится ли вообще, смогу убедить его светлость в том, я — это я, а не ночная фантазия? Будет он говорить как наяву, обращаясь к памяти и реальному положению вещей, или его сознание будет ограничено текущим видением? Грорш его знает, как это все происходит в загадочном мире снов… А, значит, — только пытаться снова.
Время до вечера показалось мучительно долгим, а в постели я с трудом дождалась загулявшегося Греттена — у самой-то от переживаний сна ни в одном глазу.
Сон-сфера Шентии снова была на месте и немного изменилась. Стала больше, плотнее, ярче, зато внутри опять была идиллия. На этот раз побережье моря, легкий соленый бриз, крики чаек. День в разгаре, хотя солнце уже начало неспешный путь к горизонту. Его светлость сидел в шезлонге с закрытыми глазами. Снова спит во сне? Как странно. Все остальные, к кому я наведывалась, активно проживали свою другую сонную жизнь.
Теплый песок под моими босыми носами скрипел еле слышно, но Ронард открыл глаза. Я остановилась в паре шагов.
— Ардина, ты вернулась, — улыбнулся он как ни в чем не бывало.
— Здравствуйте, — вдруг растерялась я. — Ваша светло… А Вы… помните?
Ронард приложил палец ко рту и шутливо-укоризненно покачал головой.
— Ты обещала, что не будешь так меня называть. А над «Вы» еще поработаем, — блеснули его глаза и он поднялся мне навстречу. — Я ждал тебя. Ты так неожиданно ушла…
— Я хочу сказать, Вы помните тот раз? Ну, в смысле, на лугу, — я немедленно покраснела. — Там, где потом хижина появилась…
— Такое быстро не забывается, — весело рассмеялся Ронард. — Если это такая игра, то начнем заново, только дай мне еще пару минут и я честно попытаюсь забыть последние полчаса.
— Почему полчаса?.. — недоуменно замотала я головой.
Это было прошлой ночью, в совсем другом сне. У меня что-то не укладывалась в голове логика происходящего. Да и есть ли в чужом сновидении логика? Разве только…
— Вы тоже понимаете, что спите? — озарило меня. — Поэтому помните вчерашний сон? Я ведь в него не вмешивалась, поэтому могли и не запомнить… эта сомнология такая путанная, а Греттен ничего толком не объясняет…
— Ардина, какой вчерашний сон? — мягко притянул он меня к себе. — Хотя с тобой каждый миг как прекрасная греза. Но все же настоятельно рекомендую исключить этот бред из твоего списка предметов. Я про сомнологию.
— Нет, погодите, Вы хотите сказать, что я была здесь только что? Но там было совсем другое место, далеко отсюда.
— В паре шагов, — прошептал он мне на ухо. — За тем пригорком.
Шепот взволновал, да и близость тоже, я уже готова была плюнуть на то, что концы не склеиваются, и раствориться заново в этих желанных объятиях. Но нет, какой-то червячок сомнений грыз изнутри. Арн Шентия не понимает, что спит; он не владеет осознанными сновидениями, над сомнологией тоже подшучивает. Но так не бывает у простых спящих, чтобы закончился один сон и другой начался с того же места, будто мы расставались не на сутки, а я всего на минуту отошла цветы понюхать.
— Поговорите со мной, — с сожалением отстранилась я от его светлости и настойчиво заглянула в глаза.
Ронард посерьезнел, но не отпустил, поглаживая волосы.
— Где мы сейчас?
— Здесь, — просто ответил он, словно нет места естественнее, в котором сошлись бы разом морское побережье и лесная поляна.
— Но Вы же знаете… помните, что произошло? Эти помолвки, Самакона, война…
Его светлость ни на секунду не задумался.
— Это все в прошлом, Ардина. Ты наконец со мной, рядом.
— Но… Вы были нездоровы или ранены? Я пыталась прийти раньше, но все никак… А сейчас так просто… Вы ведь столько не знаете! Тот маг, Данстор Гратис, он объявился снова! А отдел контроля магии потом… Они надели на меня кандалы Тротта! И собираются устроить какую-то проверку…
Но Ронард будто не слышал, сосредоточившись на моих волосах. Все же подсознание подлая вещь, само себя загнало в рамки прекрасного романтического сна и ничего более знать не желает. Можно ли вообще достучаться до разума человека во сне? Будь он в полном сознании, не ограниченном видением, его внутренний беспощадный следователь уже вытащил бы из меня все подробности.
— А, не важно… Просто побудьте со мной, только не отпускайте.
Ему и не пришлось — сама проснулась. И снова в такой поздний час, когда уже ни одному лежебоке оправдания не найдется.
Пока в Академии осваивались многочисленные гости из деловых кругов, соседний Ровель, по слухам, наводнили военные. Это был плохой знак. Разговоры о возможной войне, конечно, ходили и среди студентов, и среди преподавателей. Но одно дело сплетни, а совсем другое — когда под боком происходит стягивание войск к южным границам. Ровель-а-Сенна в двух днях конного перехода от Самаконы, ближе к ней только Баджия и пограничная Тьела. Надеюсь, наш соседний городок лишь перевалочный пункт, а не место постоянной дислокации.
Было не по себе. Студенты, и так измученные подготовкой к экзаменам, от таких новостей совсем притихли. Тем, кто учится на боевом факультете, боюсь, предложат лишь один вариант для летней практики. А если вдруг объявят мобилизацию, то и возможности отказаться не будет…
— Хорошо, что на занятия не ходишь, — с кислой миной встретил меня Хельме за ужином. — Наследничек сегодня хвастался, что это его подразделение в Ровель прислали. А он их поведет в Тьелу, на границу. Военные учения будут, типа такая практика с заочным присвоением ему какого-то там чина. Накомандует он там, ага… Первым делом штурм на все винные погребы Ровеля, а если дело до серьезного дойдет, так первый же свалит к папочке. Аж тошно… Убраться бы уже отсюда поскорее.
— Два дня осталось, Хельме, терпи. Ты как, за экзамены не волнуешься?
— А, что там, — махнул друг рукой. — Я лучший, ты же знаешь.
— Знаю, — тепло улыбнулась я.
— У мэтра Отрана, куратора, уже интересовались насчет водников. Тот сказал, что на рекомендации для меня не поскупится, но я отказался.
— Крыжты зеленые… Может, передумаешь? Это хороший шанс.
— Дин, — посмотрел Хельме серьезно. — Не передумаю. Я с вами.
— А если поторопился с отказом? Может, все это быстро и легко закончится, а у тебя еще целое лето впереди будет.
— Дин, уж прости, я не нагнетаю, не думай… Но в «быстро и легко» что-то не верится. Еду с вами и точка.
Да уж, опасностями Анхельма Эррано Четвертого не напугать.
— Я тебе говорила, что ты лучший друг на свете?
— Повторяй каждый день и я точно запомню, — подмигнул Хельме. — Чего на завтраки, кстати, не ходишь?
— Сплю, — просто ответила я. — Когда еще смогу себе такое позволить, пока все из кожи вон на занятиях лезут?
— Везё-от, — вздохнул Хельме.
Сама же я не была уверена в везении. На третью ночь сон-сфера его светлости снова оказалась на месте, будто и не исчезала. Сама я, по крайней мере, этого не видела, потому что просыпалась первой. Мне показалось или она стала еще больше и плотнее? Да и время раннее, еще полуночи нет.
Греттен, не спрашивая, подставил мохнатую спину и рванул в уже известном направлении. Границы сферы обычно проходишь, не встречая сопротивления, как сквозь плотные облака или разбавленное молоко. Второе сравнение даже больше подходит. А вот сейчас мне показалось, что манс будто продирался через сметану. Полет замедлился, сам он озадаченно дернул головой, но поднапрягся и проскочил оболочку.
Внутри все было неизменно. Арн Шентия стоял на том же месте на берегу с закрытыми глазами, недвижимый. Рядом все тот же шезлонг и невозможный цветущий луг за песчаной дюной. Только солнце уже доползло до горизонта, превратив небо в холст умелого художника. Оранжевый, розовый, алый, багряный — все оттенки заката.