ратно. Моим теням на застигнутых врасплох охранников хватило бы трех секунд. Но это моим… Я отсчитывала минуты. Долго. Не справилась? Или даже не стала рисковать? Испугалась, передумала, ушла?
— У меня получилось! — ее радостный крик опередил цоканье каблучков по каменному полу. — Получилось, Ардинаэль! Не знаю, надолго ли их хватит…
— Ты молодец, Вилария! А теперь поторопимся!
Ключ — действительно, единственный на большом кольце — со скрипом скользнул в замок решетки. Теперь — бежать со всех ног, пока тени Виларии еще держат стражников. Бежать, пока треклятый антарин не ослабит свое воздействие. Только бы успеть выбраться за эту черту, превращающую самого сильного мага в беззащитного человека…
И магия, к которой обращалась ежесекундно, наконец забурлила, больше не видя препятствий к выходу. Вовремя! Тонкие теневые путы уже почти рассеялись, а охранники успели поднять шум, снаружи на проходную ворвались еще шестеро. Вилария позади взвизгнула от испуга. Двух боевых магов я обезвредила первыми, наслав на обоих проклятие bli til stein, на пару часов обратятся в камень. Чтобы оглушить остальных — не магов — хватило и сырой Тьмы.
— Все, все… Не бойся… Ты умница, — прижала я трясущуюся Виларию к себе. — Все получилось, видишь?
— А они…
— Оклемаются. Это не смертельно, они все живы.
— А ты? Что ты будешь делать дальше? Помешаешь свадьбе? Или пойдешь за этой… этой нелюдью?
— Не знаю, — честно призналась я. — У меня нет плана. Но тебе сейчас лучше уйти в какое-нибудь безопасное место. Не во дворец. Дальше я сама. Спасибо тебе, Вилария.
— Да, ваше величество. Вам действительно лучше уйти.
Я обернулась на ровный бесстрастный голос, холодея внутри. В единственном проходе, ведущем наружу, стоял он. Данстор Гратис. Вот и за мной пришли.
— Да кто Вы вообще такой, чтобы мне приказывать? — Вилария, ободренная успехом, вдруг вспомнила о своем царственном положении. — Вы всего лишь советник и заведуете дворцовой охраной, здесь у Вас никаких полномочий!
Я вцепилась в ее плечо, чувствуя, как сводит гортань.
— Вилария, уходи, — шепнула я, а потом прикрикнула сорвавшимся голосом, толкая ее к выходу. — Сейчас же! Беги!!
Данстор Гратис лишь с вежливым поклоном пропустил свою императрицу, я же не спускала глаз с изуродованного лица.
Как только Вилария вышла наружу, ударила первой, с двух рук одновременно. Воздух вспороли два полутораметровых лезвия из Тьмы, братья моего скимитара. Разве что рукоять им не нужна, они полетели для одного-единственного удара. Крест-накрест, по диагонали; в какую сторону ни увернись цель — все равно зацепит.
Только если перед тобой не портальщик. Не меняя позы, Гратис просто исчез в короткой вспышке и вышел на метр ближе ко мне, оставив позади себя прошедший впустую удар. Взметнулись паутиной мои тени, бросив мне сигнальную нить — мол, пусть хоть каждый шаг порталом, хоть невидимкой, сразу обнаружим, дадим знать… Тени выжгла алая боевая пополам с молочным светом.
— Я говорил, что не стану убивать тебя здесь. И этим идиотам, чтобы не снимали кандалы, — пнул он бесчувственное тело стражника.
Вместо ответа я запустила веером проклятия и боевые заклинания, все подряд, благо моей Тьмы не на один десяток хватит. То же обращение в камень, лошадиную слепоту, жалящий туман, только от всех них маг отмахивался, будто от ленивых надоедливых мух, моментально находя контр-заклинания. Я еще не могла похвастать тем, чтобы формировать их усилием мысли, а потому выкрикивала, а противник уже отбивал их, едва я успевала выговорить заклятие до конца…
Развоплощением он владел едва ли не лучше моего, а в этой маленькой проходной мне тем более не применить его прицельно, с его масштабами у меня до сих пор проблемы…
Гратис не атаковал. Но с каждым отбитым ударом надвигался все ближе, оттесняя меня обратно, вглубь темных узких лабиринтов. Он умело, даже не задумываясь, купировал мои атаки то одной, то другой магией, озаряя полумрак разноцветными вспышками. Опыт… Просто огромный опыт и потрясающий контроль над своей разномастной силой. Что с того, что мои Свет и Тьма Изначальные стократ сильнее всех его магий вместе взятых? Пока я судорожно перебираю все свои навыки, он действует на автомате, просто забавляясь с моей медлительности и неспособности держать одновременно более двух-трех форм…
Это и Ронард, и Ксавия, и Фаррия мне неоднократно доказывали на тренировках: побеждает не тот, кто сильнее, а тот, кто быстрее, сообразительнее, опытнее. Кто способен анализировать бой как шахматную партию, подмечая малейшие просчеты соперника; оборачивая незаметный, незначительный ход, сделанный в нужный момент, в сокрушительный удар.
С ним мог бы справиться Ронард, вне всяких сомнений. Или двадцать-тридцать магов пожиже. Но не я одна. Я наконец это четко осознала. А Гратис все наступал, теперь все активнее выдавливая меня щитом обратно в подземелье. Туда, где еще метров пять-семь и я снова окажусь в зоне действия блокирующего магию минерала — беззащитная, бери голыми руками… Он уже даже достал знакомую мраморную плашку, которой пренебрегла местная охрана, посчитав, что камеры из антарина будет достаточно.
Взвыл, разгадав его намерения, Греттен, путающийся под ногами. У него особое ненависть ко всему, что лишало меня магии — будь то кандалы Тротта или татуировка розы на кисти, которую он постоянно норовил цапнуть. Стой, дурила, ты то куда?!..
Но манс, озверев окончательно, с рычанием прыгнул на убийцу, раздирая его щит когтями, вцепившись зубами и когтями тому в голову. Гратис оторвал от себя разъяренного мохнатого демона и с силой швырнул об стену, зарядив в него вслед мощной волной с гнилостным запахом разложения. Зверек отлетел после удара и замер на каменном полу, не издав ни звука.
У меня оборвалось все внутри. Так пахнет магия смерти. Греттен… Греттен, миленький, ну тебе же все нипочем, вставай! Да пикни хоть, глупый ты манс! Не веря глазам, всматривалась в черное пятно в темноте прохода. Ну же, хоть ухом дерни… Но черная взъерошенная тушка не шелохнулась. Секунду, вторую…
А дальше я ждать не стала. Взревело внутри белое озеро, встало на попа, обнажив бескрайние берега, и ринулось наружу. Все, до последней капли, лишь бы и этого хватило! Узкие проходы залило слепящим Светом, лишая зрения. Нет, не расползаться! У тебя только одна цель! И все мое бесконечное озеро хлынуло в безжизненного зверька, впитываясь в него бесследно, возвращая подземелью полумрак.
— Трогательно. Но глупо.
Это я еще успела услышать перед тем, как заново встрепенулась Тьма. Не было больше ни Гратиса, ни манса, в мое сознание снова вторглась она, оставшись единственной хозяйкой внутри.
«Ну здравствуй», — обняла она бархатной волной. — «Не передумала? Я ведь могу решить все твои проблемы…»
— Ты можешь убить его?!
Как странно снова было разговаривать сама с собой. Время замедлилось или прекратилось вовсе. Я выглянула наружу, будто из домика — а всего-то воспользовалась собственными глазами. Гратис с изодранным в клочья и кровоточащим лицом тоже словно обратился в камень.
«Могу», — ластилась Тьма черной мягкой шкуркой. — «Я — могу. А ты — нет. В тебе слишком много… себя»
— Если я спущу тебя с цепи… позволю проникнуть в мое сердце… Ты ведь больше не уберешься? Никогда?
«А у тебя есть выбор? Твой любимый в кандалах и под конвоем женится прямо сейчас. Боги вас обманули. Их условия изначально невыполнимы, а ты бы все равно умерла. Если не от руки Шентии, так чуть позже тебя убьет Гратис и никто теперь не сможет ему помешать. Ровельхейм в любом случае рухнет. Хочешь сохранить хотя бы его? Тогда пусти меня…»
Я замерла, осмысливая. Каждый раз, когда мы оставались наедине с Тьмой, она казалась мне гласом разума. Ведь и сейчас говорит все верно. Холодно, расчетливо. Без лишних эмоций. Правду. Но еще она способна изворачиваться, искать любые способы завладеть тем, кто недостаточно тверд, чтобы ей сопротивляться. Но…
Нет, время снаружи все же текло. Медленно-медленно, как в густом киселе. Вот еле заметно пополз в сторону черный хвостик. Вот Гратис уже снова разводит руки, а на кончиках пальцев неспешно разгорается магия.
— Как?
И Тьма улыбнулась, обволокла бесплотным черным туманом.
«Отдайся своей злости…»
Да, я зла! На богов-кукловодов. На всю ту несправедливость, что творится в мире. На отсутствие выбора. На свою судьбу, на судьбу всех тех, кто мне близок! На себя и собственную слабость…
«Отдайся своей ненависти…»
Метнулись перед глазами образы. Гратис. Аландес. Хрустальный перезвон в смехе Сагарты, слепившей из лучших даров ей чудовище себе на потеху. Одно повлекло за собой другое, и вот уже какие-то забытые застарелые обиды прорывались наружу из закромов памяти. Как изводили в Академии в начале года. Как издевались монашки еще в приюте. Кажется, кто-то отобрал куклу давным-давно, еще когда мы все жили в Сот-Кангаме и все было хорошо… Даже эти отголоски сейчас душили гневом, щедро вытащенные на поверхность Тьмой.
«Отдайся своему отчаянию и страху…»
И перед ними я раскрыла двери. Отчаяние лишило всех сил, страх обездвижил, заструился липким холодным потом по спине.
«Прими меня…»
— Да…
И черные острые когти вонзились в саму душу, разрывая в клочья ненужное, заливая все непроглядной теменью. В ускользающем сознании еще отложилось последнее увиденное глазами, не принадлежащими мне больше: обрушились каменные стены под натиском раскинутых черных крыльев, в клочья разорвало убийцу-мага — это, кажется, мое тело всего лишь щелкнуло пальцами, вздыбилась земля, обращаясь в пепел… И я окончательно растворилась во Тьме.
Глава 24Свадьба
С Аландеса бы сталось притащить дядю под венец непосредственно из застенков. Но кто бы ни распоряжался этой церемонией (явно не сам император, не его превратившаяся в безмолвную тень супруга, не вдовствующая Анневьев), он благоразумно просчитал, что не стоит выказывать такое неуважение к высоким гостям и невесте.