На деле же, в результате реакции произошло выделение тепла. Причем, чертовски солидное…
После долгих споров, пришли к выводу, что контейнер снабдили бракованными капсулами. Решили повторить эксперимент. На всякий случай сменили металлические крепления на пластиковые. Дабы в случае какой неприятности спасти транспортер.
…Когда сработали термокапсулы, и температура стремительно взлетела вверх на три десятка градусов по Кельвину, я подумал, было, что испытываю приступ дежа вю. Благо, пластик расплавился, и контейнер, рухнув на ледяной покров, не утащил за собой транспортер.
Мы с Вальпером матерились, как сапожники. Осталось лишь восемь контейнеров и неразрешимая загадка.
Загубили еще два контейнера.
Дело запахло керосином.
Легли спать глубоко ночью по бортовому времени. Я чертовски долго таращился в иллюминатор, разглядывая рытвины на ледяной поверхности Харона, единственного спутника Плутона. Как же в этот момент я любил нашу славную Луну…
Проснулись полные решимости разобраться с проблемой… И загубили еще два контейнера.
Попытались сбросить ящик вообще без охлаждения. Результат ничем не отличался от предыдущих.
Увеличить время провисания на антиграве не удалось. Уменьшение скорости транспортера привело к тому, что сопла нагрели контейнер еще сильнее.
— Два! Два груза сразу! — внезапно осенило Вальпера. — Соединим их пластмассовым креплением. Когда верхний нагреется, контейнеры разъединятся. За это время нижний ящик успеет охладиться до необходимой температуры!
…Первый контейнер оторвался он основного и аккуратно шмякнулся на поверхность Плутона. Ликовали мы лишь несколько секунд.
Дабы транспортер удержал всю конструкцию, пришлось вернуться к металлическим креплениям между ним и грузом. Второй контейнер рухнул на ледяную корку вместе с аппаратом. Отправился в путешествие к недрам планеты, заодно, утащив с собой и первый.
Это был полный провал. У нас осталось лишь два контейнера и один транспортер.
— Проклятые бесы! — орал я, бегая по крошечной кабине управления корабля. — Все они! Сперва вселились в мой пылесос. Теперь — в транспортеры. Эти твари преследуют меня!
— Пылесос? — оторвавшись от бумаг, просипел Вальпер.
— Угу, — прокричал я. — Спятивший пылесос разгромил всю мою квартиру. Он одержим!
Вадим устало откинулся на спинку кресла:
— Пекин твоего пылесоса, наверное, столкнулся с задачей, обработка которой не была предусмотрена в базовой программе. Вот его и перекорежило…
— Нет, ты не понимаешь! — возмутился я и поведал Вадиму историю захвата моего жилья.
— Логично, — кивнул Вальпер. — Как я и говорил. Перед роботом возникла задача, решить которую нормальными методами он не смог. Таракана, например, встретил. Не знаю. Перегорела какая-то схема…
Этой ночью я спал на редкость крепко.
Поднял меня утром Вальпер. Судя по красным глазам, он так и не ложился.
— Дим, нас спас твой чертов пылесос!
В атмосфере Плутона, как выяснилось, содержалась примесь аргона. Из-за нее реакция в термокапсулах шла наперекосяк. Все гениальное — просто. Уж не знаю, каким логическим звеном в цепи рассуждений Вадима стал мой «Швио-2», но факт остается фактом.
Я поклялся расцеловать проклятого робота, когда мы вернемся на Землю. Если он, конечно, еще не захватил власть на планете.
Теперь перед нами стояла новая задача. Чем, если не термокапсулами, понижать температуру контейнеров? Мы перебрали все варианты. Не подошел ни один. Самостоятельно смастерить новый охладитель нам было не по силам. Без него — потеряем два оставшихся контейнера.
Как бы просто решалась задачка, будь мы на Земле…
— Вадим, какая температура внутри контейнера? — Внезапно свет идеи озарил тусклую пещеру безнадеги.
— Минусовая, думаю.
Я закричал:
— Соединим два! В верхний — термокапсулу. Одну!..
Вальпер понял. Ведь он был чертовски умным мужиком.
Верхний контейнер разнесло в стальные щепки. Потоки холодного пива низверглись на нижний. И, о чудо, он, как вкопанный, замер на ледяной корке.
Это был сумасшедший риск. Пиво могло нагреться, и весь план пошел бы прахом. Силы взрыва одной капсулы — не хватить, чтобы раскрошить корпус контейнера. Температура жидкости — оказаться недостаточной для охлаждения…
Но нам повезло.
Вернувшись на Землю, я, как и обещал, расцеловал «Швио-2». У робота истощились аккумуляторы, и он неподвижным монументом торчал посреди пустой квартиры.
Вальпер прокутил все премиальные, затем опять вернулся к научной работе. Увлекся химией. Говорят, его исследования в области легких газов оказались весьма полезными для промышленности.
Жизнь отважных покорителей Ледяной Планеты налаживалась.
В 2258-ом году первая земная экспедиция побывала на Плутоне. Мир облетели фотографии загадочного контейнера. Вскрытие его напрямую транслировали все ведущие телекомпании Земли…
Сейчас я живу в отдельном трехэтажном доме.
Вчера позвонил Кирпичников.
— Дим, не помешал? — прокричал он в трубку. — Есть дело!..
Галина Толмачева-ФедоренкоКОСМИЧЕСКАЯ РОБИНЗОНАДА
Сегодня, в результате возгорания Подпространственного двигателя, нас выбросило в необитаемый сектор Вселенной.
Пожар удалось ликвидировать, но мёбиусохронада оплавилась, проводниковая капсула осталась в другом измерении — словом, П-двигатель накрылся совершенно. В придачу взорвался блок мощногугрисов, П-модем унесло в космос, корабельный компьютер завис, а рация была покорежена и испорчена.
Диктаторы в грузовом отсеке — в порядке. Пострадало лишь несколько десятков, которые находились близко к зоне пожара.
Из биологических существ выжили бортинженер Мыкола, Оболонус и я — радист Йохъй, то есть уцелели все. А из механических остался лишь капитан Кео. Штурман Зако погиб, когда заделывал пробоину в обшивке, возникшую в результате пожара и взрыва блока мощногугрисов. Мы отдали ему последние почести. Благодаря самоотдаче этого могучего робота, мы живы.
Поскольку в компе рухнули кое-какие программы, мы восемь часов болтались в космосе, как говорится, без паруса и балласта лишь благодаря мастерству Кео уклонялись от шальных метеоритов и неуклонно, с максимальной скоростью двигались к ближайшей звезде.
Все это время я заделывал мелкие пробоины и проверял автоматику, а Мыкола чинил компьютер (кстати, они с Оболонусом сгрызли сегодня гору семечек, наверное из-за нервов, а я сам сжевал полпачки Антаресского табукиша).
Итак, солнечный аккумулятор и обычные двигатели в норме.
В семнадцать часов двадцать две минуты по корабельному времени компьютер ожил (хотя доступ к П-вселенской связи закрыт).
В восемнадцать часов одну минуту восстановлена метеоритная защита.
Приблизившись к звезде, мы легли на оптимальную орбиту. Теперь света этого гиганта, следящего издалека своим пылающим голубым глазом за редкими гостями, хватает на то, чтобы работала система энергоснабжения.
Но, увы, у голубого гиганта всего две планеты, поверхность которых покрыта ядовитыми облаками. Мы с трудом нашли номера этой семейки в атласе.
Оказалось, гигант — Ульмиш — крайняя звездочка Умаш-Лао — сравнительно нового созвездья, планеты которого не успели развести на себе никакую живность, кроме бактерий. А до Весов, где кипит цивилизованная жизнь, почти три тысячи световых лет.
Будь у нас хоть самый слабенький П-двигатель, мы бы уж как-нибудь доползли до Весов. Да ладно, двигатель — если бы хоть одна стоящая деталь осталась от П-рации, я смог бы ее починить и вызвать аварийно-спасательную службу.
А пока нам остается надеяться лишь на то, что наша фирма выйдет на нас по следу, оставленному нами в Подпространстве. Надежда слабая… Скорее всего Шеф решит, что мы геройски погибли, перевозя Диктаторов.
Кропая эти строки, вижу в иллюминатор красного дракона из метапенопласта с тарелкой лапши в чешуйчатых лапах.
Вселенские иероглифы и надпись на интерлингве зовут космических скитальцев отобедать на астероиде GHY-78. Судя по координатам астероида, он находится всего в ста пяти световых годах от Ульмиша, но для нас и это невообразимо далеко.
И все же приятно, что цивилизация ближе, чем мы думали. Ведь раз кафе открыто, значит, неподалеку есть трасса! У дракона обломан лишь хвост, стало быть здесь не так уж много метеоритов.
Кроме этой рекламы нам удалось заметить и другую.
Колготки для дам-паучих — они заплыли сюда аж от самой Веги, и от них осталась лишь одна фанеролюминиевая нога: мохнатая вверху, а внизу гладенькая и в сеточку.
Тюбик. Он маячит вдали, подсвеченный сбоку лучами голубого гиганта. Перекрученный магнитными вихрями, он рекламирует то ли крем от морщин, то ли средство против выпадения чешуи — разобрать трудно, но главное, что тюбик добрался в сии края от созвездья Весов.
Еще болтаются (из моего иллюминатора их не видно, но хорошо заметно из капитанской кабины) обломки еще какой-то рекламной продукции, сильно покореженные и попавшие сюда по-видимому с Волопаса.
Волопас гораздо дальше от нас, чем Весы, но его Арктур сияет так ярко, что хочется развернуть руль и направиться прямо к космогородам развлечений, которыми славятся окрестности знаменитой звезды. Впрочем, обычай запрещает нам, хеланоикам, азартные игры после тридцати двух лет, а мне уже под сорок. Так что отставить глупые мечты. Не предаваться унынию.
Утро вечера логичнее, как говорит капитан. Завтра, если будет время, продолжу свои записи.
Расцвел линкакус. Помнится, Шеф все спрашивал, когда он расцветет — и пожалуйста. Что его в Подпространстве так тряхнуло, что ли?
Засняли на видеопленку это волнительное цветение. Пусть Шеф полюбуется. Если конечно доживет до того времени, когда найдут наш корабль.
Заодно проверили легенду о том, что расцветшие линкакусы умеют го