Но постепенно, слово за слово, все же рассказали друг другу, что с каждым из нас за это время произошло.
Сиятельный, выждав обещанные несколько дней и не получив никаких известий, отправился на перевал. Меня он уже не застал – мы разминулись буквально на четверть часа, зато обнаружил совершенно невменяемого Арвита.
Глава одного из высших родов империи с диким видом бросался на неизвестно откуда взявшуюся над пропастью туманную завесу, вновь и вновь пытаясь обрушить на нее всю мощь подвластной ему стихии. Именно «пытаясь», потому что Воздух отказывался подчиняться своему носителю, и высокородный в бессильной ярости бесновался все больше и больше.
На попытки выяснить, что здесь случилось, Адан не реагировал, лишь злобно огрызался и требовал, чтобы его оставили в покое.
– Убирайтесь, Крэаз! Мне ничего от вас не нужно, просто не мешайте, – выкрикивал он отрывисто и хрипло. – Эй вы, – тут же наскакивал на толпившихся в стороне бледных, растерянных магов. – Что застыли? Быстро же вы сдались, лентяи. Кучка ни на что не годных бездарностей! Пошли прочь. Все вон! Сам справлюсь. Умру, но найду Эо. Бедная моя звездочка… совсем одна там, среди врагов.
Устав от бесплодных усилий хоть как-то договориться, Савард отдал приказ, и сопровождавшие Арвита высокородные пусть нехотя, но все же скрутили своего окончательно ослабевшего господина. Видимо, Эоноре не удалось полностью подчинить их себе, а распоряжения советника императора в любых обстоятельствах значили больше, чем требования главы рода. Тем более сейчас, когда саэры видели, как ведет себя хозяин.
Он казался не просто невменяемым – одержимым, навязчиво стремящимся к тому, кто владел сейчас его помыслами и чувствами. И сиятельный похолодел, догадавшись, что могло приключиться с сильнейшим дваждырожденным Эргора.
Адана доставили к императорским целителям, вызвали Айара – внезапное помешательство главы высшего рода было очень серьезным происшествием, чтобы держать повелителя в неведении. Но даже Раиэсс не добился от безумца внятных объяснений. Тот продолжал сокрушаться о судьбе своей нежной звездочки, осыпать ругательствами подлую гадину, которая умудрилась их обмануть, ускользнув прямо из рук, и проклинать так не вовремя вмешавшегося в сражение щенка Борга.
– Знал бы, что эта дрянь утащит с собой мою девочку, собственными руками удавил бы, – повторял он как в бреду. – И ведь сколько раз хотел уничтожить, но мерзавку словно Проклятая хранила. А потом малышка запретила ее трогать. Она такая добрая, такая чувствительная, моя милая Эо.
Император, с трудом сохраняя самообладание и положенную ему по рангу холодную невозмутимость, послал за наследником саэра Рэдриса. Но вместо него явился сам глава рода и, не успев выйти из портала, тут же заявил, что сын прямо во время их разговора неожиданно исчез из комнаты. А некоторое время назад отец вообще перестал ощущать его присутствие в этом мире. Не смог ни призвать, ни к нему переместиться. Даже родовой артефакт оказался бесполезен.
И все запуталось еще больше.
Наконец, после бурных обсуждений и споров наедине с Савардом, император принял решение донести до глав высших родов следующую версию.
Эонора оказалась потомком жриц Проклятой. Пользуясь властью, что давала ей порченная кровь, она зачаровала сначала опекуна, а потом саэров и магов из его ближайшего окружения. Не собираясь на этом останавливаться, хитрая бестия вознамерилась стать наидой второго после императора дваждырожденного в государстве, подчинив и его своему влиянию. Но советник выбрал другую сирру.
Желая освободить занятое место, девушка руками несчастного опекуна попыталась устранить соперницу. Когда и это не удалось, она, пылая злобой и жаждой мести, заставила бедного воспитателя украсть соперницу. После чего каким-то образом привлекла на свою сторону мага рода Борг, освободила сообщника от кровной клятвы – видимо, с помощью старых заклинаний, найденных в запретных книгах, – и они скрылись в горах, отгородившись магической завесой. Наследник Рэдриса Борга пытался помешать бывшему слуге и защитить наиду советника, но сам пострадал и пропал вместе со злоумышленниками и их жертвой.
Объяснение, с моей точки зрения, не выдерживало никакой критики, да и Вольпена не хотелось даже в мыслях связывать с Эонорой. Но для обеспокоенных и совершенно не готовых к переменам высокородных это был, пожалуй, действительно самый приемлемый вариант.
– Значит, «милая Эо» и подлый мэтр нас похитили?
Рот сиятельного дернулся в чуть заметной улыбке, и я, не в силах удержаться, опять потянулась к нему.
– Бедный Венн, – шепнула, оторвавшись наконец от тяжело дышавшего Саварда. – Он не заслуживает такой дурной славы.
– Венн? – глаза мужчины ревниво блеснули. – Этот маг уже просто Венн?
– Не злись, – шепнула примиряюще, скользя губами по безупречной упругой коже. – Он просто друг… Друг и член моего круга, как и Теомер… Так уж получилось.
Савард застонал, запрокидывая голову, подставляя шею под поцелуи и плавясь под неторопливыми прикосновениями. Потом сжал мои плечи, с трудом, нехотя отстранился.
– Так что на самом деле произошло, Кэти?
И я рассказала. О библиотеке, что нашла в храмовой школе для девочек. О духе Матери-настоятельницы, который мне помог. О бегстве, попутчицах-нарах, встрече с Даниасом и Теомером. О том, как неожиданно для себя самой призвала Вольпена. Об упорных поисках храма, ночном видении, сражении с отрядом Арвита и появлении Теомера, оказавшегося моим вторым магом.
Не утаила ничего… почти ничего. Умолчала только о Кариффе, Гарарде, а еще о выборе, который предстоит самому сиятельному. Ну и о неожиданном интересе ко мне наследника рода Борг говорить не стала – ни к чему это.
– Я согласилась помочь богине. Но вовсе не потому, что она обещала снять проклятие. Мне не нравится… совсем не нравится то, что творится в вашем мире. Саэры, сирры, маги, нары – все по-своему несчастны. Полностью довольны жизнью разве что откровенные негодяи, которым чем хуже, тем лучше. – Обхватила лицо Саварда обеими ладонями, глядя ему прямо в глаза. Для меня было невероятно важно, чтобы он понял, что я имею в виду. – Не представляю, что ждет меня дальше, что из всего этого получится и как к изменениям отнесется император, но я не отступлю… Просто не смогу, прости…
– Повелитель сам все видит и знает, поверь. – Сиятельный ласково коснулся моей щеки. Легко, едва ощутимо. – Саэров с каждым поколением становится все меньше, Кэти. Как думаешь, почему мы с таким упорством ищем Сэйти Аэрэ? Есть предание, что в храме хранится артефакт, способный решить наши проблемы.
– Необыкновенное волшебное средство? Я полагала, они только в сказках встречаются, – улыбнулась печально. – Мне ничего не известно о планах Верховной, мы не успели даже толком поговорить, но так хочется верить в чудо.
Замолчала, а он обнял крепко-крепко, произнес серьезно и твердо, опаляя жарким дыханием висок:
– Я советник Айара, его тэнн-ири. Если твоя богиня попытается уничтожить Ирн, буду сражаться бок о бок с императором. До конца. Но если она согласится помочь, и цена не окажется непомерно высока для моего народа, обещаю выслушать и передать повелителю то, что она предложит. В любом случае, какое бы решение Раиэсс ни принял, я сделаю все, чтобы защитить тебя от его гнева.
И эти слова его прозвучали как клятва…
– И все же, куда ты уходила? – прервал мои воспоминания Вольпен.
– Я… богиня перенесла меня на перевал. Ты даже не представляешь, что там происходило, когда мы исчезли. – Тряхнула головой, окончательно возвращаясь к действительности. – А где…
Не успела договорить. Мэтр усмехнулся и указал мне за спину. Оглянулась и увидела мрачного, странно напряженного Борга.
– Теомер… – шагнула навстречу мужчине, но он неожиданно болезненно скривился, шарахнулся, как от прокаженной, и быстро вышел.
И как это понимать?
– Что с ним? – в недоумении повернулась к магу. – Разозлился, что какая-то нара назвала по имени?
– Вряд ли. Ему известно, что ты не простолюдинка.
– То есть ты уже «обрадовал» Теомера, что я наида сиятельного? – уточнила хмуро. – Жаль… Я собиралась сама ему рассказать. Так было бы лучше.
– Опоздала, – Вольпен по-прежнему оставался невозмутимым, – он все знает. О Крэазе. О том, что ты избранница богини, которую наследник всю жизнь считал Проклятой, да и к тому же еще иномирянка.
– И про Землю ему сообщил? – ужаснулась окончательно.
– Угу, – подтвердил этот… хороший человек. – Только не я.
– Венн… – протянула укоризненно. И он не стал больше меня мучить.
– Мы встречались с Верховной, – пояснил, мгновенно став серьезным. – Проснулись утром, а нашей жрицы нет. Ринулись искать, проверили все комнаты, но никого, кроме Эоноры, не нашли. Испугались за тебя, конечно… – Мне почудились в его голосе обвиняющие нотки.
– Я пробовала вас разбудить, не получилось, – поспешила оправдаться.
– Теперь-то я понимаю, а тогда… – Мэтр тяжело вздохнул. – Борг первым сорвался. Ты бы его видела. Ругался, пытался выломать запертые двери, даже стихию пробовал призвать. И тут в конце коридора проход появился. Ну, не совсем проход, так…
– Крошечная щель и сияние, точно тебя приглашают войти, – перебила нетерпеливо.
– У тебя тоже такое было? – оживился маг. – Высокородный раньше возле портала оказался, да только ему не позволили войти. Великая предпочла сначала со мной поговорить.
Вольпен приосанился, явно гордясь оказанным доверием. В эту минуту он как никогда напоминал юного адепта, которого грозный, но любимый учитель выделил из толпы сверстников. Какой же он еще, в сущности, мальчишка.
– Ну а Борг потом пошел… Знаешь, он довольно долго не возвращался, мне Верховная уделила гораздо меньше времени. – Маг ревниво насупился. – А когда появился, стало ясно, что богиня все ему о тебе рассказала.
– И как Теомер отреагировал? Сожалел? Или, может, рассвирепел? Вышел из себя?
– Нет. Хмурился, почти не разговаривал, сидел там, в углу, и сосредоточенно о чем-то думал, но не казался ни расстроенным, ни подавленным. И уж тем более злым.