– Что же случилось? Почему он так странно на меня отреагировал?
Мужчина хмыкнул. Многозначительно и как-то… неодобрительно.
– Венн?.. – начала я беспокоиться.
– Ты мне очень нравишься, Кэти. Спокойная, сдержанная, рассудительная, в чем-то даже мудрая – совершенно не похожая на высокомерных сирр и туповатых нар. Но знаешь, несмотря на весь твой ум, ты иногда такая… – Он запнулся и отвел взгляд.
– Дура? – высказала предположение.
– Наивная, – смягчил определение Вольпен, но было видно, что он полностью согласен с моей формулировкой. – Мы же часть твоего круга… Понимаешь?
– Ну да… – подтвердила неуверенно.
– Ничего ты не понимаешь, – буркнул он с досадой. – А Великая, видимо, не сочла нужным тебя просветить.
– Мы о Земле разговаривали, о душе Катэль. А потом богиня меня к Саварду отправила. Так что у нас просто не осталось времени.
– Догадался уже, – отмахнулся мэтр. – Кэти, каждый маг круга «слышит» эмоции своей жрицы. Особенно когда она находится так близко и переживает их так ярко.
– Что? – переспросила недоуменно. – Как «слышит»? Зачем?
– Примерно так же, как мысли, – они доносятся далеким эхом, но если сосредоточиться, начинаешь воспринимать все четче, острее. Для чего это нужно?.. – Вольпен замялся. – На самом деле мне мало что известно. Парочка услышанных в детстве легенд, больше похожих на выдумки, чем на правду, да несколько невнятных фрагментов из ветхих манускриптов – на этом мои познания заканчиваются. Но попробую предположить: способность дарована нам для того, чтобы лучше защищать жрицу. В случае опасности, даже если у нее не хватит сил позвать, мы все равно поймем, что ей плохо, и придем на помощь. «Энхэ» – так называли этот странный дар древние.
– Эмпатия, – откликнулась я задумчиво.
– Что?
– Сопереживание… Такое определение дали этой способности на Земле. – Я все никак не могла опомниться от услышанной новости. – И что, вы теперь всегда будете меня чувствовать? Это же ужасно… А почему мне недоступны ваши эмоции?
– Сколько вопросов, – рассмеялся мэтр. – А у меня почти нет ответов. Но, уверен, не все так страшно. Тебе просто необходимо учиться – контролировать себя, закрываться, если не хочешь делиться своими переживаниями, улавливать наши. Пока же от тебя расходятся настолько мощные волны, что в них легко захлебнуться.
– Получается… – Я начала осознавать всю глубину собственных неприятностей.
– Именно. Мы с Боргом быстро и… довольно остро ощутили, что ты довольна, счастлива и… хм… недавно была с мужчиной, с которым вы наедине отнюдь не крестиком вышивали. Мне-то, разумеется, все равно. Я даже рад за тебя, Кэти, а вот наш высокородный, судя по всему, расстроился. И сильно.
Мда…
В комнату к наследнику входила не без опаски – вдруг вытолкает вон, не пожелав слушать объяснений. Мужчина стоял у окна спиной к двери и даже не обернулся, хотя прекрасно слышал мои шаги.
– Теомер. – Он недовольно дернулся, и я торопливо исправилась: – Саэр Борг, нам надо поговорить.
То, что совершила ошибку, осознала сразу.
– И о чем же, сирра Кателлина Крэаз? – Он не двинулся с места, но от его ледяного голоса меня пробрал нервный озноб. – Кажется, так к вам надо обращаться?
– Екатерина Уварова, – возразила твердо. – Меня зовут Екатерина Уварова. И вам об этом уже известно.
Он развернулся так стремительно, что я невольно попятилась.
– Чужое имя, чужая внешность… – Теомер в несколько шагов преодолел разделявшее нас расстояние, легко провел ладонью по моим волосам и зажал между пальцами прядку. – Даже цвет постоянно меняется.
А я и забыла, что все еще оставалась светло-русой. Действие временного заклятия подходило к концу – день-другой, и оно окончательно развеется. Локоны постепенно становились густыми и пышными, снова начали блестеть, но «родной» оттенок пока не вернулся.
– Это заклинание, – пробормотала вполголоса, – всего лишь заклинание.
– Как же мне за всем этим отыскать настоящую тебя? – Он говорил тихо, а на дне его удивительных темно-золотых глаз бушевал настоящий ураган.
– Тиссу защищала именно я. Катэль ни за что не стала бы этого делать. В Сидо с вами разговаривала тоже я. И в родовой усадьбе.
Тишина…
– У нас еще будет время, чтобы познакомиться, узнать, понять друг друга.
Опять молчание. Неприятное, напряженное, тягостное…
– Знаете, что, – сердито мотнула головой, освобождая волосы из рук Теомера. – Когда мы встретились, я скрывалась и выдавала себя за простолюдинку, потому что не видела другого выхода. Но я никогда не обманывала лично вас – ничего не обещала, не обнадеживала и сразу объяснила, что в моей жизни есть другой мужчина.
Взгляд Теомера потух, стал каким-то больным.
– Это советник? Ты его имела в виду?
– Да.
– Теперь все изменилось. – Он снова потянулся ко мне, порывисто схватил за руку. – Крэаз взял тебя наидой, ты вынуждена была принадлежать ему. Я понимаю. Но Проклят… богиня сказала… обещала полностью избавить тебя от родовой зависимости. Ты имеешь право выбирать.
– Да. И мой выбор останется прежним. – Осторожно высвободила ладонь и отступила в сторону. – Можно навсегда снять кольцо, но нельзя разорвать связь, если она оплела не палец, а душу. Это совсем другая магия.
Теомер продолжал смотреть – тоскливо, неотрывно, и я осторожно предложила:
– Хотите, попрошу Великую, чтобы отпустила вас? О том, что случилось на самом деле, никто не знает. Богиня блокирует воспоминания, и вы забудете обо мне и круге. Вернетесь к привычной жизни, к невесте, наиде… – Собиралась добавить «и к наложницам», но не стала.
– Прогоняешь? – Он подозрительно прищурился. – Что, настолько не нравлюсь?
– Нравитесь, – не стала лукавить, – очень. Я была бы счастлива иметь такого друга. Но вы дваждырожденный, ваше место не здесь.
– А где? – В его голосе звучала горечь. – Где оно, Кателлина, знаешь? Рядом с чужими женщинами? Сиррами, которые заискивают передо мной, скрывая в душе страх и даже ненависть? Покорными моей воле наложницами, которые меняются так часто, что через некоторое время перестаешь запоминать их лица. Там мое место?
– Вы наследник одного из высших родов империи…
– Я помню о своем долге, – оборвали меня резко, – но сейчас носитель силы отец, именно он руководит провинцией и занимается всеми делами. – Теомер помолчал и продолжил уже спокойнее. – Мы говорили об этом с… Верховной, и то, что она предложила, меня устраивает. Если богиня не отступится от своих слов, не станет мстить саэрам, поддержу ее целиком и полностью. Эргору давно нужны перемены.
Силы небесные, неужели я столкнулась с высокородным вольнодумцем? Да уж, недаром именно он откликнулся на мой Зов. Какой-нибудь Даниас точно ничего бы не услышал.
– Я не собираюсь уходить, Кателлина. Мое место именно здесь, в круге… с тобой. И никто не лишит меня права находиться рядом со своей жрицей. Даже советник императора. Так же, как никто не отнимет надежду на то, что все еще изменится. – Он осекся, а потом добавил совсем другим тоном, бесстрастно, ровно: – И я жду, что ты станешь обращаться ко мне на «ты» и по имени. Как к Вольпену.
Глава 18
После свидания с Савардом и памятной беседы с Теомером прошло несколько дней.
Наследник больше никак не проявлял своего особого ко мне расположения. Вел себя сдержанно, невозмутимо и подчеркнуто вежливо, будто и не было непростого для нас обоих разговора. Меня это устраивало. Я уповала на то, что время, как известно, все лечит, и постепенно интерес саэра ослабнет, а потом угаснет совсем. Хотелось верить, что это всего лишь легкая влюбленность, подогретая моим сопротивлением и его настойчивостью, а не более серьезное чувство. В любом случае держалась я с ним так же, как с Вольпеном, ничем не выделяя, – шутила, расспрашивала о каких-то мелочах, делилась сомнениями и даже стала называть его «Тео». Кажется, высокородному это нравилось.
А вот между самими мужчинами отношения складывались не столь радужно, как я рассчитывала. Они, конечно, понимали, что связаны общим кругом и жрицей, пытались найти общий язык, но получалось это с трудом.
Теомер еще помнил, что мэтр совсем недавно был его слугой и подчинялся каждому слову, безропотно проглатывая любые замечания. Да и властная надменность, которая в наследнике высшего рода воспитывалась с детства, никуда не исчезла, пробиваясь в речи и поведении с удручающей регулярностью.
Вольпен же пребывал в эйфории от внезапно обретенной свободы. Вожделенная независимость от власти высокородных, о которой он страстно мечтал, но не смел даже рассчитывать, сделала его упрямым, несносным и почти таким же заносчивым, как Теомер. Он не желал уступать бывшему хозяину ни в чем и спорил по малейшим пустякам.
Ни один из моих соратников не отличался покладистым характером, тараканы у каждого водились большие и откормленные, так что конфликты между ними оказались неизбежны. Они даже подрались однажды.
Сцепились как обыкновенные простолюдины и покатились по полу, бешено, беспорядочно молотя друг друга кулаками. Выглядело это странно и нелепо, поскольку оба привыкли использовать другие средства – магию, стихию, холодное оружие, наконец, но никак не голые руки. Я попыталась вмешаться, но, услышав слаженное «Не лезь, без тебя разберемся», тут же отступила. Женщине не место в мужских разборках, пусть взрослые мальчики решают свои проблемы сами.
Драка, как ни странно, явилась переломным моментом в противостоянии мага и саэра. Они словно сбросили груз прежних обид, примирились с существованием друг друга, став терпимее, уважительнее. Хотя была уверена – до идиллии и полного взаимопонимания еще очень далеко. Свою роль сыграли также совместные занятия и долгие изнуряющие тренировки, когда мужчинам волей-неволей приходилось искать общий язык и действовать как единая боевая единица.
Впрочем, к учебе мы приступили не сразу. На следующий день после моего повторного визита на перевал нас ждал долгий откровенный разговор с Верховной. А перед этим, рано утром, когда мои друзья еще спали, богиня, следуя нашему с ней договору, открыла для меня переход в резиденцию Крэазов.