— Ты прелесть. Возьму бокал наверх.
Мэгги успела принять душ и переодеться за полчаса. Она надела свитер с глубоким вырезом из ангоры темно-шоколадного цвета и бежевую шелковую юбку. Этот наряд она приобрела сразу после получения гонорара от Пич. Наряд этот казался почти вызывающим в своей откровенной сексуальности. Несмотря на спешку, Мэгги успела подкраситься поярче, и, когда появилась на лестнице в туфлях на очень высокой шпильке, была вознаграждена восхищенным присвистом мужа.
— Ты отлично выглядишь. Когда ты это купила?
— Давно, — соврала Мэгги, не желая омрачать его настроение сообщением, что заплатила за костюм из своего гонорара.
— Так надевай его почаще, ладно? Давай поторапливайся. Дрисколл и его супруга, наверное, уже нас ждут.
Вечер для Кирка прошел невероятно удачно. Дрисколл, бабник, прячущий свою похотливую суть под манерами джентльмена, был в восторге от «маленькой леди» своего компаньона. Для Мэгги вечер прошел на редкость отвратительно. Разговор был скучен. Мэгги старалась удерживать на лице постоянную улыбку, думая о чем-то своем. И хотя Кирк просил ее не пить больше одного бокала вина, поскольку полковник не одобряет женского пьянства, она пристально следила за тем, чтобы се бокал был всегда полон. Только алкоголь мог помочь ей не реагировать на «родительские» наставления полковника, упражнявшегося в остроумии на ее счет. «Интересно, есть ли женщины, способные откликнуться на этот способ ухаживания?» — спрашивала она себя. Когда Дрисколл заметил, как ловко она смогла наполнить свой маленький меховой свитер, Мэгги едва удержалась от замечания по поводу того, как мало плоти поместилось в его штаны.
Стол был выше всяких похвал, и Мэгги с аппетитом закусывала. Что делать, если за скуку можно было вознаградить себя только вкусной едой и возлияниями. Заказав на десерт торт ресторанной выпечки, она только причмокивала в ответ на замечание Дрисколла о том, что ему нравятся женщины, любящие поесть, поскольку здоровый аппетит говорит о том, что они имеют аппетит и кое в чем другом… Мэгги смотрела на тощую, скрюченную, точно птичка, супругу Дрисколла и подумала, не он ли убил в ней аппетит и к пище, и ко всему остальному.
Всю дорогу до дома Кирк пребывал в эйфории. Дрисколл дал ему понять, что поучаствует деньгами и в следующем предприятии Кирка. Мэгги было противно, ее тошнило от переедания и обильного питья. Больше всего Мэгги хотелось поскорее заснуть.
Наконец они приехали домой. Мэгги захотелось принять горячую ванну, чтобы расслабиться, но Кирк пребывал совсем в ином настроении. Он был возбужден и готов ринуться в бой. Господи, только не это! У Мэгги совсем не было настроения для секса. Она устала и злилась на мужа: сегодня ничего, кроме холодного соития, получиться не могло. Мэгги постаралась подавить в себе подозрение, что просто хочет наказать Кирка за бездарно проведенный вечер, за то, что она сейчас в таком состоянии, что и завтра не сможет работать с полной отдачей. Мэгги начала раздеваться. Не успела она снять юбку, как Кирк схватил ее сзади.
— Пойдем в кровать, я хочу посмотреть, насколько у тебя действительно большой аппетит, — прошептал он ей на ухо.
Мэгги сжалась.
— Не надо. Ты знаешь, что я на самом деле не такая.
Но Кирк был не из тех, кто отступает сразу. Запустив руку в колготки, он ущипнул ее за ягодицу. Чем сильнее Мэгги сопротивлялась, тем больше он возбуждался. Стянув с нее бюстгальтер, Кирк поднял ее и снял шелковую юбку.
— Перестань, Кирк! Ты порвешь мой наряд.
— Я куплю тебе другой, — прохрипел он.
Умудрившись стянуть с нее колготки ниже колен, муж толкнул ее на колени и пристроился сзади. Она попыталась вырваться, но он был слишком силен и целеустремлен, чтобы отреагировать на ее попытку высвободиться. И Мэгги прекратила борьбу.
— Давай пойдем в постель, — взмолилась она.
— Нет, — приказал он, — я хочу тебя прямо здесь.
Вдруг она почувствовала, что он пытается войти в анус. Словно боевой таран, он делал попытку за попыткой, но она не пускала.
— Прекрати, Кирк! Ты делаешь мне больно!
— Ну давай, не сжимайся. Узнаешь, что это такое… тебе еще и понравится.
Но Мэгги вовсе не собиралась его пускать, крепко сжав мускулы. Кирк разозлился. Приподняв ее вверх, он вошел сзади как обычно. Мэгги застонала от боли… Наконец он встал и поднял ее на ноги. Кирк сделал попытку повернуть ее к себе и поцеловать в знак благодарности, но Мэгги с силой отшвырнула его от себя:
— Как ты посмел так поступить со мной?
— Что? Что я сделал?
Мэгги даже побледнела, встретив его недоуменный взгляд.
— Ты чертовски хорошо знаешь, что ты сделал!
— Ну ладно, моя хорошая. Где же твой дух авантюристки? Прими этот способ… и тебе он тоже доставит удовольствие.
Мэгги была слишком рассержена, чтобы поддерживать беседу. Круто развернувшись, она пошла в ванную, чтобы смыть с себя следы борьбы, когда вдруг услышала:
— О Господи! Мэгги, я так виноват… Я совсем не хотел этого.
Мэгги удивила перемена в его тоне, она обернулась и посмотрела туда, куда смотрел Кирк. Сзади у нее по ногам текла кровь. Кровью были отмечены ее следы на ковре.
— Господи, моя хорошая, я вовсе не хотел тебя обидеть и сделать больно.
Не сказав ни слова, Мэгги вошла в ванную и закрыла за собой дверь. Сквозь шум включенной на полную мощность воды она слышала, как причитает снаружи Кирк:
— Позволь мне вызвать тебе врача, моя сладкая. Все еще кровоточит?
Мэгги не отвечала. Она вовсе не собиралась сообщать мужу, что кровь была из-за небольшого послеродового геморроя, который почти не досаждал ей. Пусть сукин сын помучается!
Глава 31Любовь и поддержка
Дорогие Шан и Дан!
Не могу выразить, как много вы для меня значите и как я вам благодарна за ваше посещение на День Благодарения. Несмотря ни на что, я считаю этот день одним из счастливейших в моей жизни.
Счастье, как и здоровье, не замечаешь, пока его не лишишься. За последние, тяжелые для меня, месяцы я научилась ценить то хорошее, что у меня осталось. Я потеряла вашего отца, но пока вы со мной, у меня есть по крайней мере двое верных друзей.
Вчера Кирк Хаммонд принес мне огромный букет роз в благодарность за праздничный обед. Я даже не представляю, как он умудрился довезти мне цветы совершенно свежими. Мы прекрасно провели время, поболтав о вас и Энджи и о том, как мы чудесно проводили время, когда обе наши семьи жили в Лонг-Бич.
Кирк рассказал, как завтракал с Джимом и как трудно было смириться с тем, что Джим стал ему чужим. Меня это тоже опечалило, ведь я помню, какими они были друзьями с вашим отцом. И что бы там ни говорили о новом звездном окружении Джима, я уверена, он потерял то, что ничем невозможно возместить.
Сегодня утром я говорила с ним по телефону. Должна признаться, что расстроилась и даже позвонила доктору Сабатини. Она заверила меня, что это нормальная реакция. Я всегда чувствую себя лучше после разговора с ней.
Проблема состоит в том, что на каникулах отцу предстоит в Апсене сдача экзаменов на квалификацию. Кстати, оказалось, что мисс Джордан прекрасная лыжница, и ему очень хочется, чтобы вы узнали ее поближе. Джим хочет, чтобы вы поехали с ним, и я присоединяюсь к его мнению.
Как уже много раз говорила, я не хочу лишать вас любви вашего отца. Что бы он ни делал, он остается вашим отцом и очень вас любит. Мне будет только тяжелее, если я присоединю к той тяжести, что давит на меня, чувство вины за то, что лишила детей отца.
Так что не надо поднимать шум. Я знаю, что мое решение верно, иначе бы не писала. Перестаньте смеяться. Как только я вытерла слезы, сразу села писать это письмо. Кстати, позвонила Пич и пригласила меня провести Рождество у нее. Я согласилась и действительно намерена к ней приехать. Там будут Мэгги и Кирк и еще, как подозреваю, молодой актер, сыгравший главную роль в «Песочном человеке». Так что вам не о чем беспокоиться. Я, вероятно, буду в компании даже больших знаменитостей, чем вы с отцом.
Я уверена, что смогу. И доктор Сабатини тоже так думает. Она на той неделе приедет ко мне, и мы вместе отправимся за покупками в торговый центр. А пока я каждый день все дальше и дольше гуляю по окрестностям: день моего выхода в свет совсем близок.
Я люблю вас обоих. Обещаю скоро навестить вас в колледже.
С любовью
ваша мама.
Глава 32Душевная мука
Пич вошла в отделение реанимации клиники «Сидэс-Синай», и в ее объятия тут же упала Кейси.
— Кейси, что случилось с мамой? В каком она состоянии?
Кейси всхлипывала, что-то бормотала. Она была в носках, длинная парка надета прямо на пижаму, волосы растрепаны. Как можно ласковее Пич усадила ее на кожаную кушетку в приемной:
— А теперь успокойся и расскажи все по порядку.
Кейси судорожно вздохнула и сказала:
— Не знаю, что и думать. Состояние критическое. Она… передозировала снотворное.
— Ты не можешь рассказать поподробнее? — попросила Пич.
— Попробую. Она сегодня утром не встала с постели. В семь я зашла в спальню и поняла, что что-то не так. Она очень торопилась в салон, так как всегда боялась, что без нее начнется кавардак. Господи, она лежала неподвижная и такая белая! Я испугалась, что она умерла. Вызвала «скорую», и они сразу приехали.
— Откуда ты узнала про снотворное?
— Она оставила пустую упаковку в ванной. Боже мой, зачем она это сделала?
— Ты уверена, что это самоубийство?
Кейси утвердительно кивнула:
— Мама оставила мне записку, лежала на ее подушке.
Кейси достала из кармана смятый листок и протянула его Пич. Глаза ее наполнились слезами, и буквы стали расплываться.
Моя дорогая Кейси!
Не старайся понять, почему я это сделала. У меня были причины. На некоторые вопросы ответов не найти. Единственное, о чем я сожалею, это о том, что оставляю тебя одну.
С самого твоего рождения ты одна давала мне волю к жизни. Ты принесла в мою жизнь свет и тепло, заслонив собой боль и разочарование.