Благодаря Барнету и Джейсону оставшийся без отца Уолли не был обделен мужским влиянием. Это ее радовало. Но, в то же время, щедрая помощь Барнета стоила Шерил многих душевных терзаний — она не имела на нее никакого права. Конечно, Отис и Барнет были друзьями, но нельзя же всю жизнь выплачивать «долг дружбы»?
— Ну, где мой подарок?! — потребовал Уолли. Барнет подмигнул крестнику.
— В столовой, вместе с другими подарками. Уолли мгновенно выбрался из объятий и со скоростью ракеты устремился к желанной цели. Шерил покачала головой.
— На самом деле он не такой материалист, каким может показаться.
— Конечно, нет, — с улыбкой подтвердил Барнет. — Он же малыш, ты не забыла?
Их взгляды встретились, и сердце Шерил сбилось со своего нормального ритма. Казалось, Барнет занимал собой все небольшое пространство, отделявшее их друг от друга. Высокий, худощавый, загорелый от постоянного пребывания на свежем воздухе, он мог бы служить живой рекламой собственной продукции, наглядным воплощением тех целей, которым служила его фирма. Сильный и здоровый, он излучал доброжелательность и энергию, которой у нее не было.
— Я не слышала, как ты вошел, — пробормотала Шерил, отводя взгляд.
— Мне открыл Джейсон.
— Неужели? Кто бы мог подумать, что мой брат способен открыть дверь? Уследить за собственным племянником он явно не в силах, — проворчала Шерил, оглядывая учиненный сыном беспорядок.
Барнет подошел ближе и, оглядев через ее плечо место недавнего развлечения малыша, присвистнул. Шерил почувствовала на затылке его дыхание, и это ее взволновало.
— И все это дело рук Уолли?
— Его. — Подтвердила она и, вздохнув, добавила: — Считается, что он был под присмотром Джейсона.
Барнет колебался. Затем, кивнув в сторону гостиной, где все еще ревел телевизор, спросил:
— Как он?
— Угрюмый, злой, раздражительный… Клянусь, не будь он моим братом, я бы его на порог не пустила — пусть бы сначала пришел в себя. — Однако, тут же почувствовав вину за свою черствость, Шерил сочла нужным пояснить: — Весь инцидент яйца выеденного не стоит. Не могу поверить, что Джейсона подвергли такому унижению только за то, что он выписал какой-то дурацкий штраф…
Барнет едва заметно улыбнулся.
— Ну, мне кажется, там было и еще кое-что. Например, письмо в местную газету. То самое, в котором он вопрошал, чем должен руководствоваться полицейский, выписывая штрафы, — личными пристрастиями или законом.
Шерил бросилась на защиту брата:
— Наш отец был полицейским. К тому же, можешь мне поверить, хорошим полицейским. Он учил нас: если ты нарушил закон — плати. Все просто. Мне наплевать, кого остановил мой брат, кто почувствовал себя оскорбленным, будь то даже… кто он там?
— Родной брат мэра…
— А Джейсон — мой брат. И под угрозой работа, которой он посвятил жизнь. Он похудел и совершенно подавлен. Мне кажется, он плохо спит.
Барнет нахмурился.
— Может, ему лучше на какое-то время уехать? Пусть все уляжется, да и он немного встряхнется и успокоится. У моих родителей на побережье есть пляжный домик. Если он захочет — добро пожаловать в Псрлкост.
— Поговори с ним, — предложила Шерил. — Мне кажется, твое предложение должно ему поправиться.
В глазах Барнета появилась озабоченность. Думается, твой брат не единственный, кто нуждается в отдыхе. Интересно, ты сама-то в последнее время много спишь?
— Достаточно, — солгала Шерил, стараясь, чтобы голос звучал легко и беззаботно. — А то, что я выгляжу усталой… Просто в последнее время пришлось много работать. Нужно было срочно сделать большое макраме для антикварного магазина. К тому же на носу Рождество. Можешь представить, сколько у меня заказов.
— И их ты выполняешь по ночам, когда Уолли спит, после целого дня в школе… — Барнет даже не пытался скрыть своей обеспокоенности. — Шерил, ты работаешь на износ. Подумай о себе. Хотя бы раз.
— Ты напрасно беспокоишься. — Она улыбнулась и провела пальчиком по подбородку Барнета. Палец ощутил пробившуюся к концу дня щетину. — Со мной все в порядке. Правда.
Он нежно сжал ее руку.
— Но, кто-то же должен о тебе побеспокоиться? Ты слишком упряма и не хочешь о себе думать.
Улыбка Шерил поблекла. Рука Барнета была теплой, сильной, уверенной. Такой же, как он сам. Хорошо бы прильнуть к нему, склонить голову на широкое плечо и почувствовать себя в нежном кольце его рук. Последние два года дались ей нелегко. Бывали такие дни, когда она просто не знала, как справиться со своим одиночеством.
Нельзя сказать, что Шерил не хотелось разделить с кем-нибудь свою ношу, нет, но она не могла позволить себе такую роскошь. Прошедшие юлы, даже когда был жив Отис, научили ее одному: полагаться можно только на Джейсона, на Уолли, а прежде всего — на себя.
Звонок в дверь возвестил о приходе первых гостей и позволил ей под благовидным предлогом отвести от Барнета руку, увеличив, таким образом, расстояние между ними.
— Спасибо, что заботишься обо мне. — Шерил заставила себя улыбнуться. — А теперь пора начинать нашу вечеринку. Если хочешь, присоединяйся к гостям.
Выражение лица Барнета оставалось прежним, но Шерил решительно направилась в прихожую, не позволяя себе оглянуться. Барнет — крестный отец Уолли. Она ценит, что он не жалеет времени на своего крестника. Но совсем не его дело присматривать за ней, следить, чтобы и ее жизнь протекала без сучка, без задоринки. Таких обязанностей па пего никто не возлагал.
4
Через два часа после начала праздника по случаю дня рождения Уолли веселье пошло па убыль. Гости, увидев, как виновник торжества, съев именинный пирог и мороженое, стал клевать носом, поняли, что пора расходиться. К тому времени, когда за последним гостем закрылась дверь, Шерил валилась с ног от усталости. Остались только Барнет, Джейсон и Мэри Упплотт, подруга и соседка Шерил.
Мэри оглядела заваленную грязной посудой кухню и, шутливо содрогнувшись, сказала:
— Я помогу тебе тут прибраться.
— Ни в коем случае! — Запротестовала Шерил, подавляя зевок. — Я сама справлюсь.
— Ну, уж нет, я не успокоюсь, пока не уложу тебя в постель рядом с Уолли. До чего же у тебя усталый вид! Такой я тебя еще не видела. В мешки у тебя под глазами можно свалить багаж целого семейства!
Шерил возвела глаза к потолку и простонала:
— Мэр-и-и…
— А как ты похудела! — Неугомонная подруга бросила на нее оценивающий взгляд. — Сколько ты сейчас весишь?
Шерил покраснела.
— Я прекрасно себя чувствую.
— Ну да, прекрасно! — фыркнула подруга. — Ставлю доллар против тысячи, ты проводишь больше времени в мастерской, чем в постели.
— И ты туда же… — Шерил вздохнула.
— А кто еще? — оживилась Мэри.
— Представь себе, Барнет, а теперь вот — ты. Почему все беспокоятся о моем сне?
— Мы бы так не беспокоились, если бы ты спала не одна, — объяснила Мэри.
Тучи сгущались. Шерил догадалась об этом по особому блеску, появившемуся в глазах подруги.
— Мэри…
— Ну что — «Мэри»? Знаешь, весь вечер мне до смерти хотелось спросить… Ты сказала «да»?
— «Да»? Кому она сказала «да»? — спросил Барнет, входя в кухню с подносом, полным использованных салфеток и бумажных тарелок.
— Нет-нет, никому, — поспешила с ответом Шерил, сердито глядя па подругу.
— Никому, ха! У Шерил объявился поклонник, — возвестила Мэри. — Он просит ее о свидании.
Бумажные тарелки, стаканчики и смятые салфетки рассыпались по полу. В кухню вошел Джейсон.
— Ну, Барнет, от тебя больше беспорядка, чем от детишек.
— Я думаю, она обязательно должна пойти, — продолжала Мэри, игнорируя предостерегающие взгляды Шерил.
— Куда пойти? — поинтересовался Джейсон.
— На свидание, дурачок, — ответила Мэри. — Тебе не кажется, что твоей сестре пора вернуться в реальный мир и начать снова встречаться с мужчинами?
Джейсон пожал плечами.
— А почему бы и нет?
— Почему? — Шерил удивленно посмотрела на брата — ей в голову не могло прийти, что он не станет возражать, если в ее жизни вновь появятся мужчины. — Да потому, что у меня есть на то тысячи причин. И одна из них — Отис.
— Отис? Шерил, ты вдова, а не монахиня. Никто не требует, чтобы весь свой век ты жила так, как живешь сейчас, в затворничестве, — сказал Джейсон, усаживаясь на один из табуретов. — Отис погиб два года назад. Если ты готова снова встречаться с мужчинами, встречайся.
Нет, горько подумала Шерил, я не заслуживаю их поддержки. Они считают меня вдовой, преданной памяти мужа. Они не знают правды. Им невдомек, что не одиночество мешает мне спать по ночам, а чувство вины. Ах, если бы они только…
— Не знаю, — медленно заговорил Барнет, прерывая поток ее горестных мыслей и старательно собирая с пола мусор. — Может быть, надо хорошенько подумать? Не стоит принимать поспешных решений.
Все с любопытством уставились на него. Чувствуя неловкость, он с заметной поспешностью стал развивать свою мысль:
— Я хочу сказать… Кому-нибудь что-нибудь известно об этом парне? Вдруг это жиголо, ищущий одиноких беспомощных вдовушек?
— Он не жиголо, — успокоила его всезнающая Мэри. — Он покупает и продает предметы старины. У него, два магазина на Золотом Берегу. Я бы сказала, это настоящий денежный мешок. Что тоже можно записать ему в актив.
Боясь взорваться, Шерил закрыла глаза и сосчитала до десяти. Чистое безумие! Брат и друзья обсуждают ее личную жизнь так, как будто она превратилась в невидимку!
— И все же, я думаю, лучше не ускорять ход событий, — стоял на своем Барнет.
Все недоуменно молчали. Оглядев удивленные лица. Барнет шутливо пояснил:
— Кому-кому, а мне хорошо известно, каково это, когда тебя выталкивают на свидание обремененные добрыми намерениями родственники. Потому я так и говорю. Можно сказать, дую на воду, обжегшись на молоке.
Джейсон засмеялся.
— Похоже, мама Стэплтон оказывает небольшое давление на своего последнего неженатого отпрыска.