коро проглядел, постарался придать ей прочитанный вид и благополучно положил на тумбочку, не собираясь листать вновь. Что мне могла такого рассказать о Всевышнем местная религия, повязанная на законы общества потребления и видящая смысл жизни в накоплении богатства? «Бедный и нерадивый не войдет в Царствие Небесное». Ага, всенепременно. Прямые посмертные переводы из кэша на райскую жизнь, обслуживание круглосуточно. С честью, совестью и добротой очередь не занимать.
Так, а что отвечать сейчас? Откладываю дымящийся паяльник, снимаю бинокуляры, серьезно и строго смотрю в лицо рядового:
– Ком, если вас интересует главный вопрос – знайте: я верю в Бога и Спасителя. Церковь посещаю в Сити, Евангелие читаю регулярно.
– Росс, но у нас есть своя военная церковь, возглавляемая сэром капелланом…
– Видите ли, Ком, у меня есть особые обстоятельства, заставляющие посещать именно храм в Сити, дабы не нарушать важные моральные устои и не вступать в противоречие с основополагающими принципами христианской религии.
Похоже, сработало. Рядовой завис, пытаясь обработать загруженный массив. Бинокуляры на голову, беру паяльник:
– Рядовой, у меня очень много важной работы. Кстати, если святому отцу понадобится что-либо отремонтировать – обращайтесь. Будет выполнено качественно и без очереди.
– Спасибо, Росс. Но я хотел бы…
– Ком, я сказал то, что мог сказать. У меня есть командир – капитан Фрай. Полагаю, что любой вопрос сэр капеллан может решить с ним как офицер с офицером. А зачем нам, рядовым, лезть в дела офицеров? Верно?
– Да, конечно. До свидания, Росс, храни вас бог.
– До свидания, Ком. Не забывайте про ремонт.
Рядовой ушел, я напряг интеллект, прикидывая, чем это может грозить. Посещение церковной службы? Бойцы взвода, по-моему, на мероприятие ходят раз в неделю. Ничего, час выдержу, если что. Перекреститься? Справлюсь, главное, делать размеренно и на их манер, ни в коем случае не влепить по православному канону. Исповедь? Стоп! Исповедь… Вот где засада. Самому капеллану напеть военных песен не проблема, но таинство исповеди у меня слишком глубоко ассоциируется с Всевышним. Пусть святоша действует в своих целях, пусть его единение с Богом при исповеди только в моей голове – врать не хочу и не буду. Морально легче сказать правду и затем пристрелить капеллана из табельного ствола, благо что получить его для чистки не проблема. Как вывернуться? Думай, голова, думай.
Вечером, против обыкновения, в подразделение заглянул капитан Фрай:
– Росс?
– Да, сэр?
– Сходите завтра в церковь на утреннюю службу.
– Слушаюсь, сэр. Разрешите задать вопрос, сэр капитан?
– Да, рядовой.
– Сэр, у меня есть определенные ограничения на таинство исповеди. Как мне решить этот вопрос с капелланом?
Что-то мне выражение твоего лица, капитан, не нравится. Уж не ты ли закинул мыслишку святому отцу о сложном подчиненном?
– Изложите их капеллану, Росс.
– Слушаюсь, сэр.
Кивнув, Фрай уходит. Точно, участвовал, гаденыш. Вот кого пристрелил бы не задумываясь.
Утро. Вместо ремонта автотренажера сижу на скамейке и с преданно-внимательным видом пропускаю мимо ушей тягомотину на английском. Церковь чистенькая, аккуратная, неплохие витражи, качественно выполненные религиозные символы. Вот и завершение. Дружно встаем, готовлюсь к выходу…
– Рядовой, задержитесь, пожалуйста.
– Слушаюсь, сэр.
«А вас, Штирлиц, я попрошу остаться». Хреново.
Дождавшись, пока выйдет последний солдат, капеллан поворачивается. Высокий, тонкое породистое лицо, внимательные серые глаза. Очень внимательные.
– Росс, вы не хотите исповедаться?
– Сэр капеллан, мы можем поговорить там, где нам никто не помешает? Но не в исповедальне, сэр.
– Хорошо, Росс, идите за мной.
В церковном крыле небольшой служебный кабинет. Указав на стул, офицер занимает место в своем кресле.
– Сэр, в силу жестких правил я могу свершать таинство исповеди только с определенными священнослужителями.
– Росс, тайна исповеди священна, и любой капеллан может и обязан очистить душу каждого солдата.
– Сэр, прошу вас назвать контрольную фразу.
– Что?
– Сэр, если вы сотрудник КИБ, то назовите контрольную фразу. Если вы не являетесь сотрудником КИБ, то я не имею возможности открывать вам любые, касающиеся меня и моего дела данные, сэр. Прошу понять меня правильно, сэр. Полагаю, что командир базы сможет объяснить мое поведение.
Так, святоша в тупике. Что ему вообще надо? Кто организовал эту проверку?
– Росс, как тебе вообще служится?
– Хорошо, сэр, благодарю вас, сэр.
– Ты недавно закончил входной курс. Было трудно?
– Никак нет, сэр. Нагрузки распределялись равномерно и продуманно, сэр. Я успешно сдал все зачеты, сэр.
– Я знаю. Это хорошо, Росс. Кстати, совершенно ни к чему так напрягаться и обращаться ко мне «сэр». Мы просто разговариваем, ты можешь говорить мне «святой отец».
– Слушаюсь, святой отец.
– Росс, как ты видишь свою службу в дальнейшем?
Оп-па! Это отдает уже заданием майора.
– Добросовестно и честно отслужить весь срок заключенного контракта, святой отец.
– Это похвально, сын мой. Тебя никто не притесняет?
– Нет, святой отец. Мои командиры строгие, но справедливые начальники, которые дали мне знания и навыки, необходимые каждому настоящему мужчине.
– Тебе не сложно жить по военному распорядку, выполнять приказы?
– Нет, сэр. Вся моя жизнь строго регламентирована правилами и приказами, все, что я делаю, установлено ими.
– Но это трудно, сын мой?
– Святой отец, я другой жизни не знаю.
– А кто из командиров тебе нравится больше? Я слышал, что ты сейчас работаешь у лейтенанта Паукера?
– Святой отец, я горжусь, что числюсь в подразделении такого серьезного и высокопоставленного офицера, как капитан Фрай, а лейтенант Паукер для меня является образцом грамотного и профессионального технического специалиста. Я люблю ремонтировать сложную технику, сэр, мои начальники предоставили мне эту возможность.
– Где ты научился ремонтировать, Серж?
Грубовато. Держит за лоха? Или привык к откровенности на исповеди?
– Прошу прощения, сэр, я не могу ответить на этот вопрос.
– Хорошо, Росс, можешь не отвечать. Я догадываюсь, что это связано с твоей… твоими особенностями. Кстати, я благодарен тебе за предложение отремонтировать технику церкви. Комарофф может занести завтра видеопроигрыватель?
– Конечно, святой отец. Немедленно займусь.
– Тебе не мешают ремонтировать? Я слышал, что Петер не всегда хорошо себя чувствует…
Петер – это укуренный сын штабной шишки. Несколько раз пытался задавать вопросы по моим навыкам, поучить правильному ремонту, но надолго его поползновений не хватало. По-моему, кроме грез после первой затяжки, ему все до фонаря.
– Сэр, у каждого человека есть слабости. Возможно, слабость мэтра-воентеха несколько велика, но она не делает его плохим человеком. Он не мешает работать, даже пытается чему-то дополнительно научить.
– Отрадно слушать твои слова, Серж. Раз уж речь зашла о слабостях… А что желаешь ты?
– Святой отец, мне немного неловко говорить…
– Ничего, ничего, сын мой, ты можешь смело рассказать мне любую свою… любое желание.
– Сэр, хотя я только начал служить, но… Я мечтаю стать капралом. Как это громко звучит: «Капрал Росс!» И знаете, сэр…
– Да-да, Серж…
– Мне это весомо зачтется там… Откуда я пришел служить.
– Похвальное желание, сын мой, и вполне достижимое. Приложи усилия, и оно исполнится.
– Да, сэр, спасибо, святой отец.
– Вот видишь, Росс, как мы хорошо поговорили. Я совершенно не понимаю твоего нежелания пройти исповедь.
– Сэр, вы знаете, что показывает учетник, когда его подносят к моей груди?
Оп-па! Знает! Знает, гадюка. На майора с капитаном работаешь, святоша, такое могло утечь только от них.
– Росс, но как это может быть связано?
– Мертвые не исповедуются, сэр. Они молчат.
Думает. Хорошо ему сказал, сейчас оценим уровень осведомленности.
– Росс, я знаю о твоей необычности. Сложно представить, как такое могло получиться… Но ведь ты… возможно, и другие подобные тебе живы?
– Для нас есть специальная церковь и свое таинство. Прошу простить, сэр, я больше ничего не могу рассказать.
– Хорошо-хорошо, Серж. Мы и так прекрасно побеседовали. Если ты захочешь еще просто поговорить, у тебя возникнут трудности – заходи в любое время.
– Благодарю вас, сэр. Я могу идти?
– Да, Росс, ступай.
Похоже, беседа удалась. Итог: майору капеллан доложит в лучших эпитетах (показать свой авторитет и профессионализм), они будут убеждены в моих корнях из КИБ и в том, что я не один такой уникальный. К чему это может привести? Пожалуй, к тому, что возникнет дополнительный стимул меня не задевать. Список осведомленных лиц на базе вырос до трех человек, пока ни один не выразил сомнения в легенде. Есть у капеллана связи с КИБ? Вряд ли. Здесь, как и у нас, военные и КИБ почти антагонисты. Главную мысль – что я образцовый исполнитель приказов – довел, это должно улучшить отношение. Пуля с капралом прошла нормально – это звание возможно заслужить только через год безупречной службы (пусть считают, что так и собираюсь служить) или за особые заслуги.
Придя на рабочее место (Петер с самокруткой балдеет в тенечке на лавочке), занялся автотренажером. В связи с тем, что топливо в этом мире дорого, а электромобилей у армии нет, вопрос решили поставками виртуальных систем. Качественная имитация кабины с органами управления, плоские мониторы вместо стекол, роскошная картинка, хитрая система подвески, имитирующая дорогу, куча трасс на жестком диске. Только грубые солдатские руки привели эту красоту к быстрому и закономерному финалу. Майор предпочитал средства на фирменный ремонт списывать в свой карман, а мэтр-воентех довел технику до ручки.
Но нет преград скромному советскому инженеру-электромеханику. Перед ужином первый тренажер ожил и дал «поездить» по центру Сити. Класс! Оказывается, в режиме обучения он еще и правила дорожного движения подсказывает. Интересно, как тут с водительскими правами?