– Равнение на середину!
По Нечаеву было видно, что он слегка растерялся, но, оглядев экипаж, закрепился ботинками на переборке и тоже выпрямился. Да, экипаж моего корабля состоял в основном из курсантов третьего курса училища ВКС, которое изначально было построено на Луне. И у этих ребят – детей поселенцев, выросших тут, – глаза просто горели. Улыбка сама собой появилась на моем лице, когда я вспомнил, как для меня были важны все эти воинские ритуалы. Я посмотрел вдоль строя – да, сейчас Нечаев принимает этот парад не для себя, а для них.
Из строя отделился капитан корабля и подлетел к Нечаеву. Как только он закрепился, то приставил руку к козырьку фуражки и громко, чтобы все слышали, произнес:
– Господин командующий, экипаж фрегата Левиафан построен и готов к смотру. Капитан первого ранга Лукашевич.
Нечаев мельком взглянул на меня и скомандовал:
– Вольно, капитан.
Лукашевич встал рядом с контр-адмиралом, а тот сделал пару шагов вперед, отдал честь и произнес:
– Здравия желаю!
– Здравия желаю, господин контр-адмирал! – дружно ответили ему курсанты.
– Так, – он повернулся к капитану, – давай командуй расходиться, я хочу корабль посмотреть, а времени совсем нет.
Через минуту в коридоре уже никого не было. Я жестом пригласил контр-адмирала следовать за собой, и, держась за скобы, мы двинулись вперед.
– Левиафан, говоришь? – задал он мне вопрос.
– А почему бы и нет, – пожал я плечами. – Этот корабль – один большой единый организм, чудовище, если рассуждать с точки зрения древних людей.
Адмирал хмыкнул и провел рукой по стене рукой.
– Теплая. Он чувствует нас?
– Да, чувствует. Все поверхности покрыты живой тканью, которая напоминает кожу. Также весь корпус, включая внешнюю обшивку, пронизан нервными тканями и капиллярами для доставки питательных веществ. Насос прокачивает по этим капиллярам жидкость, которую можно назвать кровью, хотя на кровь в привычном для нас понимании она мало чем похожа. В случае необходимости кровь смогут прокачивать тысячи небольших насосов, созданных на основе сердечных мышц. Прошу сюда.
Мы залетели в первый машинный отсек. Здесь находились капсула и пара курсантов, суетившихся возле стационарных консолей. Завидев нас, они приняли стойку смирно, но Нечаев махнул им рукой, и они продолжили заниматься своими делами, а я продолжил исполнять роль экскурсовода.
– Это капсула виртуального управления, находящийся в ней оператор попадает в виртуальное пространство, где доступен интерфейс управления энергодвигательной установкой, включая первый реактор и его турбогенераторную установку. Виртуальное пространство подключено в общую сеть корабля, поэтому оператор может слышать и видеть, что происходит вокруг, а также получать команды с мостика. Капсула установлена на гироскопическую раму, которая поворачивается в зависимости от направления вектора ускорения.
Нечаев крутил головой, разглядывая помещение. Оно мало чем отличалось от стандартного, такой же цилиндрической формы, с множеством встроенных экранов, на которых отображались текущие параметры реактора и несколько ложементов с интерфейсом ручного управления, также на гироскопической раме. Такие рамы разворачивают находящегося внутри человека спиной в направлении вектора ускорения, что обеспечивает наилучшую переносимость перегрузки.
Я обратил внимание контр-адмирала на консоли:
– Реактором можно управлять и с этих стационарных консолей, но во время маневров это не очень удобно, поэтому используют ложементы, а в боевой обстановке лучшие результаты показала капсула виртуального управления. Консоли также на биологической основе.
Закончив с машинным отсеком, мы двинулись дальше по центральному коридору. Послышался шум, и нас обогнали несколько паукообразных существ, размером со среднюю собаку. Они уверенно цеплялись за переборку и шустро перебирали лапками, развивая довольно приличную скорость.
– Это что такое? – удивился контр-адмирал.
– Симбиоз, – ответил ему и ухмыльнулся.
Нечаев выжидающе посмотрел на меня.
– Эти существа изготовлены по такой же технологии, как и разведывательные тараканы, но форма пауков оказалась более удобной для выполнения их функций.
– А чем они занимаются?
– Чистят, проводят ремонт, если способны на это, удаляют продукты жизнедеятельности. Грубо говоря, они обслуживают его, – я обвел пространство рукой, – а он за это их кормит питательной жидкостью. Симбиоз.
Контр-адмирала передернуло.
– М-да. Никак не привыкну ко всему этому. – Помолчав некоторое время, он задал вопрос: – Корабль может отдавать им приказы?
– Да, они постоянно общаются, но приказы им может отдать и экипаж.
Так, непринужденно общаясь, мы осматривали все помещения, пока не добрались на мостик, а точнее, в первый боевой информационный центр. Помещение БИЦ1 в сечении имело форму вытянутого овала, с установленными внутри капсулами виртуального управления. По центру стояла капсула для капитана, а по краям для оружейника, навигатора, пилота, офицера связи, одного из помощников капитана; и шесть ложементов для вспомогательного персонала. Никаких окон и иллюминаторов, вся внешняя картинка подавалась на большие проекционные экраны, встроенные в переборку. Также здесь находились стационарные консоли для контроля параметров корабля и люк в помещение с засекречивающей аппаратурой связи, сокращенно ЗАС.
На мостике присутствовали курсанты и капитан Лукашевич. Процедура приветствия повторилась один в один, как в машинном отделении. После чего контр-адмирал облетел помещение, заглянул туда, куда смог, а затем остановился и потер подбородок.
– Слушай, Волков, управление кораблем построено на совсем других принципах. Какая эффективность такого решения?
– При испытаниях в виртуальных сражениях боевая эффективность на двадцать три процента выше, чем у фрегатов проекта 80121.
– А если будет поврежден мозговой центр корабля? – не успокаивался Нечаев.
– Это невозможно.
Я вызвал схематическое изображение корабля и выбрал «показать нейронную сеть». Схема окрасилась множеством нитей белого цвета.
– Смотрите, господин контр-адмирал, – я повел рукой вдоль изображения, – биологические нейронные сети размещены по всему кораблю, поэтому невозможно уничтожить мозговой центр, для этого нужно взорвать весь корабль.
Адмирал скептически рассматривал схему Левиафана, а я продолжил:
– В этом корабле организован принцип червя: даже если корабль развалить пополам, каждый кусок сможет функционировать самостоятельно.
– Интересно, – задумчиво произнес Нечаев. – Как бы его испытать?
– Вот как раз по этому поводу у меня есть одно предложение.
Адмирал повернулся и посмотрел в мои хитрые глаза:
– Ну, рассказывай.
– Насколько я знаю, на орбите Марса до сих пор висит вражеский малый корабль, как раз хотел просить вашего разрешения отправиться туда на Левиафане и вступить с противником в бой.
У Нечаева расширились глаза, и он начал оглядываться по сторонам.
– Откуда ты знаешь? Это же секретная информация! – процедил он сквозь зубы, а после, задумавшись на секунду, махнул рукой и уже спокойно начал рассказывать: – Командование отправляло туда аппараты, и все были уничтожены. После завершения первой очереди постройки флота я должен был отправиться туда с пятью фрегатами сто двадцать первой серии и провести, так сказать, боевое крещение. Но на Земле случился государственный переворот, и мне уже было не до этого.
– Зато теперь есть возможность выполнить эту задачу. Я отправлюсь туда на Левиафане и проверю, на что способен корабль.
– Тебе нельзя…
– Господин контр-адмирал, – перебил я его, – знаю, что вы хотите сказать, но я должен проверить, все ли работает так, как задумывалось.
Внезапно мне пришел вызов от Турова, с пометкой срочно. Я выставил ладонь вперед.
– Простите, господин контр-адмирал, у меня срочный вызов.
Принял звонок, и передо мной появился Туров, во весь рост, как будто он стоит рядом, – дополненная реальность позволяла сделать и не такое.
– Михаил, – взволновано начал он, – у нас чрезвычайная ситуация.
– Что случилось?
– Учебная группа попала под метеоритный дождь, транспорт поврежден, есть пострадавшие. – Он притих на несколько секунд, а потом тихо произнес: – Михаил, Вероника серьезно ранена, она без сознания.
Сердце заколотилось в груди с бешеной скоростью, а в голове всплыла картина огненного неба и падающего обломка корабля пришельцев, а затем перед глазами появилось лицо Вероники, с ее смешинками в глазах и обворожительной улыбкой. Нет, на этот раз я никого не потеряю.
– Где они?
– Я сейчас скину тебе координаты. Мы выслали транспорт, а группа, чтобы не терять времени, идет навстречу своим ходом.
Как только пришло оповещение о принятии пакета данных, развернул перед собой изображение Луны, затем она провернулась и резко приблизилась. На поверхности отобразилась координатная сетка и обозначение ключевых ориентиров, появившаяся выноска указала местоположение группы и скорость ее движения. Один отрезок указал расстояние до базы, а второй до предполагаемого места встречи с транспортом. Для меня самая важная информация, – ориентировочное время прибытия в медотсек, и оно меня не порадовало. На изображении мигало «два с половиной часа» – слишком долго.
Я замер на мгновение, обдумывая ситуацию, а затем отдалил изображение Луны и вывел текущую траекторию орбиты Левиафана. Через минуту расчетов я убедился, что прав в своих догадках.
Когда свернул изображение, то увидел, как все смотрят на меня, и я буквально секунду осматривался в недоумении, но потом понял, что полностью не погружался в свой виртуальный мир, а использовал дополненную реальность, и поэтому все наблюдали, как я размахиваю руками. Ладно, некогда посыпать голову пеплом, нужно действовать, и я обратился к Нечаеву.
– Господин контр-адмирал, мой человек в опасности, и ему требуется помощь, поэтому прошу вас занять один из ложементов, мы сейчас совершим экстренный маневр. – И уже подключившись к сети корабля, скомандовал: – По местам стоять! Приготовиться к экстренному маневру!