Сначала оговорили тактику боя, которую обсуждали еще на Луне. Это в большей степени требовалось для того, чтобы ввести в курс дела двух капитанов земного флота. Уже после приступили к обсуждению деталей и внесению изменений в первоначальный план. Конечно, все понимали, что любой план летит в трубу, как только происходит первый выстрел. Но и на авось идти в лоб противнику тоже не выход. Поэтому по мере обсуждения вырисовывался предстоящий план действий.
После трех часов совещания Нечаева прервал вызов с поста объективного контроля.
– Слушаю, – ответил он.
– Господин контр-адмирал, противник прекратил торможение и разворачивается к нам носом.
– Понял. Следите за дальнейшими изменениями в их поведении. Докладывать мне каждые три минуты.
– Так точно!
Нечаев завершил разговор и обратился к капитанам:
– Похоже, начинается. Действуем по последнему согласованному плану. Если со мной что-то случится, порядок перехода командования мы согласовали.
Офицеры кивнули.
– Тогда с богом.
Изображения капитанов начали исчезать, и когда в виртуальном пространстве остался только Нечаев, он еще пару минут наслаждался видами бескрайнего космоса, а затем негромко сказал:
– Боевая тревога.
В этот момент на всех кораблях Земной Федерации зазвучали базеры боевой тревоги, и экипажи устремились как можно быстрее занять свои места. В боевой виртуальной среде по мере погружения в капсулы начали появляться офицеры. Нечаев уже не обращал на этот процесс внимания, он жестами вызвал перед собой изображение флота противника и полностью погрузился в предстоящий бой.
Для удобства идентификации вражеских единиц уже знакомые корабли назвали условно корветами, два более крупных корабля – фрегатами, а самый крупный – крейсером. И в данный момент контр-адмирал рассматривал сформированный ордер противника. Три корвета расположились в вершинах равностороннего треугольника, в центре которого находился крейсер. Два фрегата оставались позади этой группы. «Возможно, это не ударные единицы, а корабли снабжения, – подумал Нечаев, – или десантный транспорт». Пока понять цель такого построения не удавалось.
Внезапно раздался сигнал, и на тактической карте красным квадратом выделился крейсер. Контр-адмирал приблизил изображение и попытался понять происходящее. Расстояние все еще было большим, поэтому разглядеть детали не представлялось возможным. Тем не менее было видно, как из носа крейсера противника начали исходить потоки какого-то вещества.
– Так вот зачем вам понадобилась заправка, – проговорил Нечаев в пустоту.
Хотя процесс и продолжался, но уже сейчас была видна будущая форма данного образования. Впереди крейсера вещество формировалось в виде круга, а по краям выступали три лепестка, которые перекрывали позиции корветов. Похоже на очередной щит, но для подтверждения своих мыслей Нечаев обратился к посту контроля:
– Анализ этого образования.
– Судя по поступающим данным, – ответил ему старший офицер поста, – это водородная плазма, довольно плотная. Диаметр… м-м-м… трилистника – около тридцати километров, глубина – порядка двухсот метров. – А затем уже слегка растерянным голосом продолжил: – Это же какую энергетическую мощность и технологии магнитных полей нужно иметь, чтобы удерживать такую громадину? Масса такой структуры огромная.
Нечаев обернулся и посмотрел на говорившего уничижительным взглядом.
– Отставить панику! Подберите сопли. Вы офицер или тряпка?
Контр-адмирал еще несколько секунд сверлил виновника взглядом, затем повернулся к тактической карте и уже спокойно произнес:
– Нечего растекаться перед врагом, увидев его новые игрушки. Мы все знали, на что идем, так давайте же сделаем то, ради чего мы здесь. – Он замолчал, но через мгновение приказал: – Начать перестроение.
Корабли Земной федерации начали смещаться друг относительно друга. По завершении маневра образовалось четыре группы: в одной состояло два фрегата, в трех остальных – по три. Причем в каждой группе корабли выстраивались друг за другом на расстоянии около километра. Таким образом, впереди идущий прикрывал собой ведомого. Ведущими в группах были фрегаты: «Рассвет», «Элрод», «Ляньджоу» и «Циклон».
– Время до контакта? – спросил контр-адмирал.
– Тридцать шесть минут! – ответили с поста баллистиков.
По течению боя у Марса Нечаев знал, что противник открыл огонь при получасовом подлетном времени снарядов, поэтому он разразился сразу серией приказов.
– Прекратить разгон. Откачать атмосферу. – Когда от флота пришло подтверждение, что приказ выполнен, он добавил: – Начать сброс торпед.
На фрегатах начали проворачиваться револьверные аппараты, выбрасывая торпеды по бокам корпуса. Так как разгон прекратился, торпедам не нужно было задействовать маршевые двигатели, поэтому, пользуясь лишь маневровыми и повинуясь командам, они начали отходить в хвост своей группы и выстраиваться за последним фрегатом.
– Зафиксированы энергетические всплески, – доложил пост контроля.
Нечаев увидел, как три корвета вышли из-под прикрытия плазменных лепестков и открыли огонь. Контр-адмирал пробежался глазами по основным показателям: скорость сближения – тысяча триста три километра в секунду, расстояние – два миллиона четыреста восемь километров, время до контакта пересекло тридцатиминутный рубеж. Пока все, как и планировалось. Он посмотрел на подлетное время снарядов, и на его лице появилась ухмылка. Еще бы тут не ухмыляться: при такой относительной скорости сближения полностью сошло на нет превосходство противника в пушечном вооружении. Сейчас вражеские пушки запускали снаряды со скоростью двадцать километров в секунду, а пушки земных фрегатов со скоростью полтора километра в секунду, но разница в подлетном времени снаряда составляла всего двадцать шесть секунд.
«Теперь повоюем», – подумал контр-адмирал.
И с воодушевлением произнес:
– Не давайте им высовываться! Открывать пушечный огонь по готовности.
– Да, сэр! – ответили с поста вооружений.
С орудий ведущих фрегатов в сторону противника выплеснулся огненный шквал. Подлетное время снарядов как с одной стороны, так и с другой составляло больше двадцати минут, поэтому еще оставалось время для ухода с линии огня. И оба флота пользовались этим по полной. Флот Земной Федерации маневрировал, а корветы пришельцев просто на время прятались за лепестками щита. Но с каждой секундой движения навстречу подлетное время сокращалось, и наличие у противника плазменного щита становилось преимуществом.
Нечаев повернул тактическую карту и оказался как бы между флотами, наблюдая бой со стороны. Вот корветы выныривают из-под щита и дают серию залпов, в ответ им летит пушечный залп его флота. Одновременно с этим каждая группа фрегатов вместе с торпедами, выпуская облачка газа из сопел маневровых двигателей, совершают синхронный сход с траектории снарядов. Пока шло сближение, непосредственное командование не требовалось, каждый знал, что делать. От созерцания боя Нечаева отвлек доклад с поста контроля:
– Обнаружен запуск ракет!
Контр-адмирал машинально мазнул взглядом по цифрам времени до контакта и отметил, что рубеж в двадцать минут пройден. Он приблизил флот противника и увидел, как из крейсера вылетает около двадцати ракет, они поднимаются выше и, обогнув щит, устремляются к флоту землян.
– Баллистики, время подлета?
– Одиннадцать минут.
– Перехватить, пушечный огонь не прекращать!
Противоракетная оборона всех фрегатов включена в общую сеть, с центром управления на Левиафане. И это преимущество, так как дает более точное наведение и распределение запусков среди всех единиц сети. В данной ситуации старт ракет ПРО мог осуществляться со всех кораблей, а не только ведущих, как с пушечной стрельбой. Поэтому после команды система управления сама распределила необходимое количество запусков по всему флоту. На корпусах всех земных кораблей открылись люки стартовых шахт, и минометным способом в космос были выброшены сорок ракет ПРО. Система целее указания, автоматически распределила по две ракеты на каждую вражескую, и они умчались наперехват. Нечаев все это время наблюдал бой, не меняя ракурса, и увидел, как через четыре минуты в пространстве между флотами вспыхнуло множество огненных шаров плазмы.
– Ракеты поражены! – поступил доклад с поста контроля.
– Запуск ракет ПРО по готовности! – выдал очередной приказ контр-адмирал.
Расстояние продолжало стремительно сокращаться, как и время подлета снарядов и ракет. Напряжение в боевом виртуальном пространстве нарастало, и Нечаев перестал замечать, дышит он или нет. Контр-адмирал сжимал кулаки и все чаще посматривал на время до контакта.
Он понимал, что когда-нибудь этот момент настанет, и вот когда цифры показали девять минут до полного сближения, один из снарядов противника задел по касательной фрегат «Рассвет». От корабля полетели обломки корпуса, и тот даже слегка сбился с курса, но тут же вернулся на прежнее место. Земной флот продолжал маневрировать, пытаясь уйти от снарядов противника, постоянно происходили запуски противоракет.
– Внимание! – выкрикнул офицер поста контроля. – Потеря связи с «Ляньчжоу». Фрегат пропал из сети.
Контр-адмирал ничего не ответил, так как наблюдал причину потери связи. На такой скорости сближения любое попадание превращает материю в плазму. И как раз сейчас затухал огненный шар, образовавшийся на носу фрегата. «Ляньчжоу» лишился пяти баков, от удара началось неуправляемое вращение, и корабль стал вываливаться из строя. Его место тут же занял его ведомый – фрегат «Чинук».
– Фрегату «Цзянху» занять место второго номера в четвертой группе!
От третьей группы отделился упомянутый корабль и быстро пристроился в хвост «Чинуку». Гонка навстречу врагу продолжилась.
– Энергетические всплески! Противник применил плазменное оружие! Подлетное время – семь минут, – прозвучал очередной доклад с поста контроля.
Контр-адмирал отметил, что десятиминутная отметка пройдена. Плазменное оружие опаснее, нежели простые металлические болванки. Изначально сгусток плазмы имеет форму шара большой плотности, диаметром около десяти метров. По мере движения этот сгусток расширяется, увеличивая конус поражения, но при этом теряет убойную силу на метр квадратный своей площади. «Ну вот и пришла пора испробовать изобретение Волкова», – подумал Нечаев.