— Иду, минуту, — тот щурится на меня, — у меня нет потребности обнимать детей, но я это делаю, потому что это важно для них и для их развития. Хотите сказать, что для моей жены я должен сыграть ревность?
— Может быть, — неуверенно отвечаю я и хочу сбежать.
— Подумаю над этим, — продолжает путь, спрятав руки в карманы.
Дети обнимают Славу, а он улыбается в ответ, целует их в макушки, заглядывает в глаза и о чем-то расспрашивает И он отлично разыгрывает “нормального” отца, который рад встрече с сыном и дочерью.
Наши с Леной взгляды встречаются. Она искала в интрижке с Макаром того, что ей не хватало с мужем? Или же она пошла на измены в подсознательном желании встряхнуть супруга, добиться от него эмоций и боли, которая стала бы для нее доказательством его любви?
— Жуткий тип, — на крыльцо выходит Юра и ковыряется в зубах спичкой. — Такой на лоскуты порежет и рука не дрогнет. Если понадобится операция, то к нему пойду.
Перевожу удивленный взгляд на него.
— Что? — вскидывает бровь. — Его ведь и не запугать ничем. Я лично восхищен.
— Серьезно?
— Да, — отбрасывает зубочистку. — Для меня следующая ступень эволюции человека.
— Следующая и последняя.
— Этот бы амнезию не поймал, — цыкает Юра. — И вопросы бы странные мне не задавал.
— Какие?
— Любил ли он жену, — хмыкает и косит на меня взгляд. — Если бы ты его по голове огрела сковородкой, я бы все понял, но ты же…
— Хватит, — медленно выдыхаю я.
Все вокруг знают что я чокнутая истеричка, которая отправила Макара на больничную койку.
— Он не любил меня.
— Но вряд ли был равнодушен, — лицо Юры искажает жуткая и кривая улыбка. — И именно неравнодушные мужики порят лютую чертовщину.
— Он. Не любил. Меня, — повторяю фразу по четким и твердым словам. — И надеюсь, вы так ему и ответили.
— Нет, я сказал, что ваш брак ему невыгоден. С какой стороны ни посмотри. Без обид, Уля.
— Да какие тут обиды, — массирую переносицу в попытке прогнать головную боль.
— Мне самой стоило задуматься о выгоде в нашем браке.
— Умная мысля приходит опосля.
Обмениваемся взглядами. Юра — насмешливым, я — усталым. Может, попросить его о помощи в вопросе развода, но он же потом меня скрутит в бараний рог. Перед такими людьми, как Пастухов, нельзя быть в долгу.
Покидаю Юру, который зевает, с интересом наблюдая за Славой и его семейством. Я должна сама разобраться в своем браке.
Петляю по коридорам и выхожу в холл. Чувствую спиной тяжелый взгляд и оборачиваюсь. Рядом с молчаливым свекром шагает Макар и оправляет пиджак из тонкой серой шерсти за лацканы, разминая шею. Гладко выбрит, спина — прямая, глаза — черные угли. Лицо стало еще жестче и резче, будто его высекли из камня.
Макар сует руку в карман пиджака, выуживает обручальное кольцо, которое с него сняли при госпитализации, и, не разрывая со мной мрачного зрительного контакта, надевает его на безымянный палец правой руки.
И тут до меня доходит, что я сама так и не сняла кольцо, и сейчас оно жжет кожу, будто тонкая полоска раскаленного металла. Истерики, слезы, крики, нож в крови, а об обручалке забыла…
— Село, как влитое, — усмехается Макар, пренебрежительно взглянув на свои пальцы, и размашисто шагает мимо.
— Поехали, милая, — свекр приобнимает меня за плечи и неторопливо ведет к дверям. От него несет сигаретами.
— Я уже не могу тут находиться.
Глава 38. Очаровательна
Я удивленно замираю в дверях столовой. Я спустилась посреди ночи, чтобы выпить воды, а за обеденным столом, который завален бумагами, расположился сердитый Макар и какой-то щуплый молодой мужчина, похожий на цаплю в очках. Он пьет кофе и молчит, пока мой муж перебирает документы и хмурится.
— Я не вижу никакого смысла в реструктуризации — Макар раздраженно отбрасывает бумаги, и зло смотрит на гостя. — Я бы в себе, кода на это согласился?
Гость молча делает глоток кофе.
— Ты можешь объяснить, какого черта за эти три года произошло?
— вы меня уволили, Макар Витальевич. В аккурат три года назад, поэтому я затрудняюсь ответить, чем вы руководствовались.
— Почему я тебя уволил?
— Просто уволили.
— Я просто никого не увольняю.
— Я могу вызвонить вашего нынешнего помощника.
— Он уже был тут, — цедит сквозь зубы Макар. — Почему я тебя уволил?
Точно. Я помню эту цаплю в очках. Вечно бегал туда-сюда, весь дерганный, с мешками под глазами, нервный и литрами кофе пил. Владимир. Точно. Пару раз пересекались в столовой, в лифте, на кухне у кофемашины. Я еще недоумевала, почему он ходит в общую кухню, когда у Макара есть своя. Тогда я предположила, что Владимир отдыхает от шефа среди остальных коллег.
— Привет, — говорю я, и Владимир переводит на меня удивленный взгляд.
— здравствуй, Ульяна.
Да, и он всегда говорил здравствуй. Это тоже меня забавляло. Все к нему с “приветами“, ‘добрыми утрами", а он — “здравствуй” в ответ.
Макар смотрит на меня, затем на Владимира, потом опять на меня и вновь на Владимира. Приподнимает бровь, и его бывший помощник делает очередной глоток и сверлит стену напряженным взглядом.
— Просто уволил?
— Ага.
— Уля, чего ты хотела? — Макар поднимает на меня взгляд, который я игнорирую.
— Как ты?
Это так странно встретить кого-то из своей прошлой жизни, в которой у меня были коллеги и работа.
— Женился, — отвечает Владимир, и Макар щурится на него. Отставляет кружку. — Жена вот скоро родит.
— Блин, поздравляю, — сажусь и заглядываю в его лицо.
— А ты как?
Я лишь улыбаюсь в ответ, потому что теряюсь от его вопроса. Несколько секунд молчания, и я шепчу:
— отлично.
— Так же отлично, как когда на тебя глава отдела кричал без повода?
Кстати, да. У меня тоже всегда всё было отлично, когда на голову валились отчеты, недовольство и истерики менеджеров, заместителей и мелкого начальства.
— Я думаю тебе пора, Вова, — тихо и холодно говорит Макар. — К беременной жене, а то она, наверное, волнуется и переживает.
— Был рад увидеться, — Владимир сдержанно улыбается, встает и шагает прочь, поправляя очки на своем остром носу.
Хочу кинуться за ним, чтобы проявить вежливость и проводить до ворот, но Макар шипит, уткнувшись в бумаги:
— Сам найдет дорогу. Сиди.
— Конечно, найду, — доносится уставший голос Владимира. — Надеюсь, что я вам больше не буду нужен посреди ночи.
— От тебя все равно никакого толка.
Минуту сижу молча, а затем вздыхаю и поднимаюсь на ноги под шелест страниц.
— Какие у вас с Вовой были отношения?
— что?
Макар поднимает темный взгляд:
— Мне повторить вопрос?
— Да.
— Какие у вас с Вовой были отношения?
— Да ты издеваешься.
— Я вполне серьезен.
— Да к черту тебя, — фыркаю и семеню к дверям кухни.
— Давай еще скажи, что ты не поняла, что он в тебя до сих пор влюблен.
Возмущенно оглядываюсь, а Макар невозмутимо перекладывает бумажки и щелкает шариковой ручкой.
— ты вообще о чем?
— У тебя, что, проблемы со слухом?
Да лучше бы я не выходила из детской и померла от жажды, чем сейчас недоумевать с кривой гримасой словам чокнутого мужа.
— Я могу предположить, что я уволил Вову, потому что он решил тебя охаживать, — опять смотрит на меня исподлобья. — Он ведь меня вполне устраивал.
— ты просто козел. Вот и уволил его.
— Ты злишься.
— Потому что ты говоришь несусветную ерунду, Макар! — повышаю голос. — не охаживал он меня! И не был влюблен! Мы с ним общались, как обычные коллеги.
Замолкаю, потому что неожиданно вспоминаю, что Вова однажды мне подарил кактус в забавном желтом горшочке, иногда предлагал прогуляться после работы, но я всегда отказывалась, потому что то отчеты, то исправляла за кем-то косяки, то в архиве сидела. И на кухне бывал лишь тогда, когда я туда по строгому расписанию бегала.
— Еще на один вопрос меньше, — Макар возвращается к бумагам и сводит брови вместе.
— ты не прав… Он просто старался быть вежливым
— Ну, конечно, — хмыкает Макар. — вежливо подкатывал яйца.
Я на несколько минут задумываюсь, какой бы могла быть моя жизнь, если бы я заметила, что Владимир ко мне неравнодушен, и если бы я согласилась с ним однажды прогуляться.
Я думаю, что он хороший и милый, и свою жену не обижает, хотя… Пока замуж за милого и хорошего не выйдешь и не проживешь с ним несколько лет, то и не поймешь, какой он на самом деле.
— Честное слово, — Макар накрывает лоб ладонью, — я бы сейчас с удовольствием сам с собой бы побеседовал. С серьезным таким пристрастием.
— Я все еще придерживаюсь мнения, что ты придуриваешься.
Макар подпирает лицо ладонью, утомленно глядя на меня и моргает:
— А ты очаровательна, когда злишься.
— Даты обалдел?! — охаю я и теряюсь в гневе и недоумении.
— Я тебе, что, и комплиментов не говорил?
Глава 39. Другой Макар.
Это другой Макар. Не тот Макар, который пригласил меня на свидание и потом месяц играл холодного джентльмена. Он не был со мной раньше таким открытым? Да, открытым. Он говорит все, что думает, и ведет со мной диалог совершенно с другой позиции.
— Ты красивая, — говорит Макар и откладывает бумаги.
— Ты что творишь? — шепчу я, дезориентированная в пространстве.
— Я тебе этого не говорил?
— Ты… я. ты….
— Даже с точки зрения договорного брака ты привлекательная девушка, Ульяна.
— Прекрати.
— Видимо, в моем списке идеальной жены была и ее красота.
— верни мне старого Макара, — цежу я сквозь зубы. — Тот только угрозами кидался, а ты ко всему прочему…
— Признаю факт твоей привлекательности? — откидывается на спинку стула. — Это довольно странно. У меня не было проблем с тем, чтобы женщину порадовать комплиментами. Сказать, что у нее очаровательная улыбка, красивые глаза… Но это только в том случае, если мне на эту женщину все равно.