— Не говори так.
— Люби, одаривай заботой нашего сына, — Макару совершенно не стыдно за свои слова, будто он давно ждал этого разговора и готовился к нему.
— А что потом?
— Потом второй и третий ребенок. Мы же планировали троих.
— Да что с тобой не так.
— Я согласен с тем, что с сестрой твоей вышло некрасиво, но у меня эти две недели сложные и напряженные, — Макар поддается в мою сторону и облокачивается о стол, сцепив ладони в замок. — В любом случае, ее уже тут нет.
Наконец-то, — зло ухмыляется, — не люблю таких женщин. Они умеют подгадать момент.
Закрываю лицо ладонями и медленно выдыхаю. Я впервые увидела Макара таким, какой он есть на самом деле без флера девичьих фантазий.
— Отпусти нас… Найди другую женщину, которая родит тебе детей.
— Я все уже наше, — встает, кидает белый взгляд на наручные часы и застегивает пиджак — Нет у меня сейчас желания тратить время на очередные поиски, встречи, разговоры, свадьбы. Меня все это утомляет. Ты меня устраиваешь, но раз ты хочешь встать в позу, то время тебе до вечера. Решай ты с нами или без нас, — хмыкает и возвращает мне мои же слова, — найдешь себе другого мужика, от которого родишь нового ребенка.
— Ты считаешь, что я могу бросить Тему? — поднимаю взгляд.
— Вот тебе встречный вопрос, Улиточка, — с предостережением щурится, — с чего ты решила, что я откажусь от сына? Я тебе такую веселую жизнь устрою, если вздумаешь сбежать с ним или решишь пободаться со мной из-за чувства уязвленного достоинства, что взвоешь. Ты умная девочка и все сама понимаешь. А теперь мне пора.
Отхожу в сторону, когда он шагает к двери. Неожиданно он притормаживает, разворачивается ко мне и касается моего подбородка, вглядываясь в глаза:
— Пора взрослеть, верно?
Меня от его прикосновения пробивает разрядом электричества, которое ныряет дрожью в руки. Смахивает с моих щек слезы, усмехается и выходит, а я оседаю на плотный ковер полу без сил.
Глава 5. Ты тоже никому не нравишься
— Что у тебя с рожей?
Юру Пастухова я и в обычные дни терплю с трудом, а сейчас хочу ему рожу набить, чтобы сбросить напряжение. Утренняя игра в теннис с этим бесячим жирдяем никак не помогла мне успокоить нервы. И он всех раздражает, но он один из самых влиятельных людей в нашем кругу. У него в руках почти все крупные карьеры.
Гранит, мрамор, песок, асбест… Вот и приходится с ним держать связь. То на свадьбы его ходить, то играть в теннис по понедельникам.
— И играл ты сегодня из рук вон плохо.
Не до игр мне сейчас. Впереди маячит разговор с Леной. Ее истерики, мои попытки оправдаться и объяснить, что на меня нашло. Забавно получается, от меня верности ждет не только жена, но и любовница.
— Да я тебя уделал, как обычно.
Каждый раз проигрывает. Каждый, мать его раз, но продолжает и продолжает со мной играть. Я не понимаю его. Я все еще лелею надежду, что ему надоест фигней страдать, потому что в теннис он никогда в жизни не научится играть, но, похоже, этого не случится. Он прекрасно знает, что я терпеть не могу понедельники только из-за встреч с ним.
— Это ты из-за того, что железо упало в цене? — небрежно помахивает ракеткой.
— Не критично упало. В пределах нормы.
— Может продашь парочку своих месторождений, пока совсем цены не обвалились? — присаживается на скамью рядом.
— Если продам, то не тебе.
— Ты мне делаешь больно, Макар. И я готов даже не торговаться
— нет Юра.
— Сколько я тебя, сволочь, уже окучиваю? — хрипло смеется. — С отцом твоим у меня не получилось договориться, так теперь еще и с тобой ничего не выходит.
— Он меня предупредил, чтобы я даже под пытками тебе и кусочка не продал.
— откуда столько ненависти?
— Просто ты никому не нравишься, — мрачно смотрю в его насмешливые серые глаза. — С тобой если и вести дела, то очень аккуратно. Раком нагнешь и отымеешь.
— Наговариваешь, Макар. Мои прелюдии с твоей семье очень долгие, — Юра недобро щурится — Я вас охаживаю, как капризную девственницу, а в благодарность получаю отвратительную игру. Я сюда по понедельникам хожу не для того, чтобы ты со мной, как со стариком играл. Что у тебя случилось?
— А вот то не твое дело.
— Я прекрасно знаю это выражение лица, — поддается в мою сторону, — Дело либо в бабках, либо в женщинах. У мужиков только две проблемы.
— Что ты ко мне прикопался?
— Ты мне утро понедельника испортил, ирод. Я даже не всплотел, а мне вес надо сбрасывать, иначе жена сожрет с потрохами.
— зная тебя, скоро новую найдешь, — разминаю шею с хрустом.
— Тогда меня живым закопают в лесу, — Юра откладывает ракетку и зевает — Вся моя дружная семья возьмет по лопате и закопает.
— Я присоединюсь.
— А ты мне кто? — вскидывает бровь. — У тебя бы была такая возможность, если бы я тебя женихнул на своей племяннице, но кто тебе виноват?
— что ты несешь?
— Твой отец решил, что не для Викуси твоя роза цвела, — Юра вытягивает ноги. — Был у нас с ним однажды разговор, что мы бы могли породниться, но ему идея не понравилась. Зато, видимо, — кидает на меня пренебрежительный взгляд, — понравилась идея взять безродную девку без кола и двора?
— Юр, харе.
Он ходит по тонкому льду, который уже идет трещинами.
— Так то логику я понимаю, — тяжело встает и потягивается, — проблем тогда меньше, да?
Вот откуда у этого жиробаса такая чуйка?
— Соглашусь, родственники могут довести до белого каления, — приглаживает волосы. — Для семьи нужны стальные яйца. И раз у нас тут зашла речь о родственниках, семье, то тебя, твою прелестную жену и сыночка на ужин ждет моя племянница. Помнишь ее? Она сказала, что вы успели на моей свадьбе перекинуться парой слов.
Конечно, я помню эту наглую девицу, которая изъявила желание подружиться с Улей. Вот так, с полоборота “будем дружить”. Она — жена Валерия, сына строительного магната, который в свое время выбрал путь не только делового партнерства, но и дружбы с Пастуховым. И надо сказать, что он выиграл на этой ставке.
— А цель этого ужина?
— У меня свои цели, а у Викуси цель найти подружку. Серьезная такая цель, потому что она мне чуть ли не ультиматум поставила, — Юра одобрительно посмеивается.
— Меня волнуют твои цели, — смотрю на него исподлобья.
Учитывая, что он повернут на идее слияния семейных капиталов, то у него планы на моего сына. У его племянницы — дочь того же возраста, что и Артем.
— Хотя ты можешь и не приходить, — игнорирует мой вопрос. — Викуся не изьявила желания с тобой дружить, а Валерий сейчас в сложной ситуации, когда ему надо во всем соглашаться с женой. Мастерски она его за яйца взяла, и, конечно же, не без моей помощи.
— На черта твоей племяннице сдалась моя жена?
— Дружить, — тихо с угрозой говорит Юра. — Нет у нее подруг. И не с кем мамские дела обсудить. Как покакали, как срыгнули, как орали всю ночь. Слушай, Макар, я твоего отца уважаю, но он не умеет думать наперед._И да, с некоторыми товарищами стоит держать дистанцию и быть обособленными, но не со мной.
— Это угроза?
— Да, Господи! — разочарованно бьет ладонями по бедрам. — Твоему отцу простительно быть параноиком, потому что он уже в том возрасте, когда кругом все проститутки, наркоманы и уроды неблагодарные.
— Я не думаю, что сегодня лучший день для ужина.
— для хорошего ужина, — наклоняется ко мне и всматривается в глаза, — всегда „лучший день. Или вот тебе выбор. Ужин для моей Викуси либо ты поднимаешь свой зад, идешь сейчас со мной на корт и выбиваешь из меня семь потов. Я должен упасть на колени и взмолиться о пощаде. И никак иначе.
Глава 6. Мерзко!
— Ужин? — смотрю в экран телефона и недоумеваю сообщению от Макара.
У нас сегодня ужин у Пастуха в 19:00. Заеду в 18:00.
Еще бы знать, что за Пасту кто такой? Напрягаю все извилины, которые сохранились после тихой истерики, множества попыток собрать вещи и беготне по дому в поисках поддержки от невидимок, и вспоминаю того дядечку-жениха, который на шпагат сел перед своей будущей женой.
Макар опять хочет покрасоваться семьей, показать супругу и ребенка и утвердить статус женатого мужика перед деловым партнером. Есть ли у меня возможность взбрыкнуть, отказаться и пусть он сам катится на этот ужин, на котором я совсем не хочу быть? Не желаю я играть счастливую курицу рядом с мерзавцем, но и идти против него — совсем не вариант.
Бабушка не раз говорила, что надо быть хитренкой, но хитрость не про меня. Я прямая, открытая и глупая. Да боже мой, мной и на работе коллеги пользовались.
Кто задерживался и никогда не мог отказаться от сверхурочных задач? Я!
Естественно, Макар посмотрел на тихую идиотку, которая вечно торчала на работе чуть ли не до ночи, и смекнул, что вот на этой овце и можно жениться. Идеальная кандидатка для его супруги, которая готова рожать, варить борщи и любить его такого невероятного.
— Золушка! — рявкаю я и в ярости кидаю чашку в стену.
Звон, осколки и легче не становится. Ни на капельку. Мне же теперь и осколки эти убирать, и лужи чая вытирать. Телефон у раковины требовательно вибрирует, и я сжимаю кулаки. Я не готова слышать голос Макара, но это бабуля, которая без приветствий охает:
— Что у вас с Жанной произошло? Она рыдает навзрыд! Она сказала, что ты ее ыгнала, Уля. И ударила.
У меня челюсть ползет вниз от услышанного.
— Ба.
— Я видела ее синяк.
— Какой синяк.
— На лице… Уля, вы же сестры. Так нельзя.
— Ба, она врет Не била я ее.
Молчание, и я понимаю, что мне не верят Жанна — хорошая актриса. Теперь я
думаю, что никакого злого байкера и не было.
— Уля, и знаешь, попрекать деньгами родную сестру.
— Ба! Да врет она! — повышаю я голос. — Да она. —я замолкаю на полуслове.
Нет смысла сейчас оправдываться тем, что я застукала ее и Макара на кухне.
Сейчас Жанна прикидывается жертвой, и, учитывая, как она меня обманула своими слезами, то и наша бабушка тоже ей поверит. И действительно ли она могла поставить себе синяк, чтобы меня демонизировать? Могла.