– Варуч, крикни на передовые ушкуи, они высмотрели мурманов или нет? – попросил Норманн.
– У берега стоят, вон Шушун на своем карфи уже к берегу правит.
– С ума посходили! Там же татары, тьфу, монголы!
– Сам посмотри, в городе тихо, вроде торгуют, мурманы на драккары товар заносят.
Норманн похолодел. Если это набег, то беды не миновать! Хан Узбек не простит подобного нахальства. Сам, конечно, в Карелию не пойдет, далеко и неудобно добираться по лесам и болотам, а вот своего родственника Ивана Калиту обязательно погонит. В планы Норманна не входила война с Москвой, ни сейчас, ни в отдаленном будущем. Даже смерть московского князя ничего не изменит, те же тверские, ярославские или суздальские князья сами проявят инициативу ради военной помощи в борьбе за Московский стол.
– Ты посмотри на нашу добычу! – с ходу начал хвастаться Ульфор. – Городские склады под крышу товарами забиты.
– Еще скажи, что здесь была база снабжения всей монгольской армии.
– Точно! Как я сразу не догадался! Мы нашли две сотни корзин с запасными стрелами.
– Места в драккарах хватит?
– Не беда, у тебя на кораблях сложим, кое-что рязанским да московским купцам продадим.
– Цену малую дадут, и с деньгами у них сейчас туго.
– На реализацию отдадим, расторгуются и пришлют.
– Оптимист, блин! Город ограбил?
– А как же! Сначала выставили заслоны напротив ворот, после этого высадились прямо на центральную площадь.
– Ну, умельцы, теперь ждите привета от хана Узбека!
– Да пошел он! За мою голову многие князья денег обещали, только я по-прежнему жив, а тех давно в землю зарыли.
– За город долго бились?
– Какой там! Полдня за ними гонялись, юркие, как коты, так и норовят через щель проскочить.
– Подмога к монголам не подошла?
– Третий день под стенами крутятся. И с севера и с юга.
– Не пытались атаковать?
– Да их горсточка против нас! Сначала рыпались, в дозорных стреляли, да мы их быстро отвадили.
– Более умелых лучников нашел?
– Зачем? Они пустят стрелу, а мы в ответ пленного со стены на камни. Образумились, грозятся, но близко не подходят.
– Лады, собирайся и пошли на Сарай-Берке. Коли начали грабить поганых, значит, надо довести дело до конца.
– Андрей Федорович! – Шушун тронул Норманна за рукав. – Почему Сарай-Бату пропускаешь?
– Я не знаю, где он.
– В устье Итиля как раз напротив Аштархана, только на северном берегу.
– Точно? Мы сможем туда подойти на своих ушкуях и драккарах?
– Легко! Я трижды там был, цены не в пример ниже, чем в Сарай-Берке.
– Странно, почему торговцы туда не ходят?
– Почему это не ходят? Как раз ходят. Одна беда – мелководье, шест на три метра в ил уходит, а твердого грунта не достает.
– Договорись о месте встречи с рязанскими и московскими купцами, и расшивы с ними оставим.
– Ха, зуб даю, они с нами пойдут!
Набег на Дербент и разграбленный склад монгольского воинства исключают всякую надежду на полюбовное завершение конфликта. Коль скоро дело не решить миром, надо показать свою силу. Пусть враг его боится и заботится о собственной безопасности. Жаль, со временем плохо, можно было бы в реку Урал заглянуть да Сарайчик ограбить.
В устье Волги вошли поздним вечером, затем всю ночь петляли по многочисленным протокам. Наконец на рассвете приткнули к плывуну расшивы с гружеными карфи и трофейными хазарскими баркасами. Ударный флот налегке направился напрямую сквозь камыши. Шушун вывел точно к монгольскому поселению, где на заливном лугу мирно паслись лошади. Норвежцы тут же с воплями помчались вперед, за ними дернулись было и корабельщики.
– Стоять! – заорал Норманн. – Приготовить щиты и сулицы! Лучники ко мне!
– Так это, помочь мурманам надо, побьют ведь! – возразил корабельный сотник Микша.
– Если дурью переть, обязательно побьют. У поганых воинов много, человек двести, а то и триста, не все ушли на Шемаху.
– Так и будем стоять? Триста против нас! Вмиг сомнем! – недовольно проворчал Шушун.
– Разговорчики! Подравнялись и строем пошли ко входу!
Норманн оказался прав, монгольское стойбище только со стороны выглядело сумбурным беспорядком. Служба неслась, и очень неплохо. Перед входом выстроилось с полсотни лучников, которые вели интенсивный обстрел атакующих мурманов. Надо отдать должное норвежцам, они не растерялись и не ввязались в соревнование на меткость. Под руководством своих вождей нападавшие, прикрываясь щитами, начали обходить передовой заслон с явным намерением прорваться через хилое ограждение.
– Шушун, строй своих корабельщиков и медленно иди на лучников! Щиты ставьте плотнее и сверху прикройтесь!
Монголы не дрогнули при виде медленно надвигающегося организованного строя.
– Лучники! В линию! По готовности бей гадов у ворот! – И сам выстрелил первым.
Что такое двести лучников против полусотни? Всего один залп!
– Шушун! Сохраняй строй! Бегом вперед! Лучники в колонну по трое за мной! Не отставать!
Норвежцы уже орудовали в стойбище, одни вязали пленных, другие насиловали женщин, третьи выбрасывали наружу всевозможное барахло. Троица со смехом развлекалась со щупленьким парнишкой, который отважно бросался на врагов с коротким монгольским топориком. Впереди показался голубой шелковый купол.
– Встали! Воины местного хана должны собраться у центральной юрты. Никому не высовываться!
– Посмотреть надо, определить, что да как! – возразил Шушун.
– Сходи, глянь, они тебе прямо в глаз попадут, не промахнутся с пятидесяти метров.
Норманн забежал в крайнюю юрту и осторожно раздвинул конские шкуры. Так и есть, местный правитель восседал на маленькой лохматой лошадке, а перед ним стояла шеренга лучников.
– Шушун, посмотри, – позвал Норманн. – Только осторожно, они нервные, могут на звук стрелу пустить.
– Обходить надо, прямой атакой не взять, многих стрелами положат.
– Пусть корабельщики стоят наготове, а лучники отойдут на фланги и стреляют навесом. Я краем побегу и пугну поганых.
– Ты че удумал?
– Еще не знаю, по шуму поймешь и сразу в атаку.
– Не дурил бы, а. Тебя как ежика утыкают. Хоть дюжину Акенфея возьми, толковые ребята.
– Нашумим, надо лучников отвлечь в момент атаки, не дать им выстрелить, пока твои люди добегут на расстояние удара сулицей.
Норманн встал к краю ближайшей юрты, посмотрел на купол центрального шатра, закрыл глаза, представляя вражескую шеренгу, и метнул топор. Через мгновение послышался злобный вой.
– Вот видишь, как все просто! Давай, командуй, а я побежал!
Шушун хотел было возразить, но махнул рукой и начал отдавать распоряжения. Норманн побежал по внутреннему кругу стойбища – надежнее обойти по внешнему периметру, но влезать в «минное поле» он не собирался. Несколько раз натыкался на защитников, однако стремительные атаки рукопашного боя не давали им шанса даже что-то понять. Наконец между беспорядочно расставленными юртами снова мелькнул голубой шелк. Выровнял дыхание и тихохонько двинулся к врагам – резкие движения человек почувствует даже затылком. А Шушун-то молодец! Хорошо расставил лучников: взяв площадку в полукольцо, они вели беспокоящую стрельбу. Выглянул, пустил стрелу и спрятался. Монголы заметно нервничали, их меньше, за всеми щелочками и уголками не уследить. Тем не менее стреляли на любое движение, даже подбили троих, правда, своих женщин.
Норманн подкрался на расстояние одного прыжка с намерением сдернуть вожака с неказистой лошадки и предъявить его остальным в качестве заложника. Рывок, и… увы, пониобразное животное в последний момент попыталось куснуть, за что получило хорошую плюху в ухо. Коняга с копыт, а главный монгол злобно заверещал. Не успели его сапоги коснуться земли, как у шустрого гада в руке появилась сабля. Норманн метнулся к входу в шатер, и хан оказался у лучников на линии выстрела. Отлично, теперь монголы не рискнут пустить стрелу! Подавляя наваливающийся страх, с нарочитой медлительностью достал свои мечи, затем имитировал правым поперечный рубящий удар в голову и следом левым удар снизу вверх. Как и ожидалось, хан попытался поднырнуть под руку и сблизиться для удара более короткой саблей, в результате упал на землю с разрубленной грудью. Лучники среагировали практически мгновенно, дружно пустив стрелы. Метров десять, не дальше, только подобное действие было предсказуемым. Даже в годы армейской службы Норманн так шустро не прятался за ближайшее укрытие. Успел-таки закатиться за пытающуюся встать конягу, затем вскочил, дал этой злюке пинка и рыбкой нырнул в шатер. За спиной послышался злобный вой.
Прислуга прыснула тараканами, а Норманн ударом на зависть дровосекам перерубил центральный столб. Зажал комель под мышкой, рассек внутреннюю перегородку из алого шелка. Какие-то девицы истошно завизжали и рухнули ниц, не до них. Еще один взмах меча, и он вырвался наружу. Ну и тупые же эти монголы! Вся шеренга успела заскочить в шатер, где дружно барахталась под голубым покрывалом.
– Ку-ку! – засмеялся Норманн. Перехватил жердину поудобней и начал охаживать вопящие фигуры.
– Да хватит тебе, Андрей Федорович! – Шушун остановил очередной удар. – Не злобствуй, поубиваешь!
– Твоя правда. Где мурманы? Что-то я их не вижу.
– Малая часть полон кучкует, остальные побежали к постоялым дворам.
– А рязанские купцы с москвичами куда убежали?
– Там же, китайских торговцев трясут.
Норманн вдруг заметил, что все его тело ходит ходуном от крупной дрожи. Снова переизбыток адреналина.
– Отходняк? – участливо спросил Шушун. – Скидывай колонтарь и поддевку!
Он помог раздеться, передвинул на живот свою походную сумку, достал серебряную иглу и проколол вену. Кровь брызнула фонтаном. У Норманна закатились глаза, и он рухнул в обморок.
Очнулся от приятного запаха. Шушун отмерял в серебряную кружку какой-то ароматный отвар.
– Разве можно так изводить себя? – проворчал старшина корабельщиков. – Виданное ли дело в одиночку бросаться на полусотню врагов.