- Нужно привести тебя в порядок, - пробормотал он. – Придется убирать беспорядок, который ты устроила. Пока Кэт не вернулась домой.
Это были практически его последние слова, обращенные к ней за последние три месяца.
Казалось, он потерял к ней интерес.
Сара была чертовски рада этому, но беспокоилась, почему это произошло. Он слонялся по дому, наливался пивом по вечерам перед телевизором. По утрам Кэт выпускала ее из Длинного ящика, а от все еще лежал в постели или только вставал. Она видела пустые бутылки. Бывало, что на его лбу без видимой причины выступали бисеринки пота. Он ходил с некоторой сутулостью. Его мышечный тонус, казалось, ослаб. Он выглядел почти таким же подавленным, как и она. Кэт говорила, что он беспокоится о деньгах - налоги и ипотечные платежи становились непосильными. Но Сара думала, что дело в чем-то другом.
Она не знала, почему ее пугало его состояние.
Что с того, что он был подавлен? Почему это должно меня волновать? Этот человек чуть не убил меня.
Тревога не проходила, а только с каждым брошенным на Стива взглядом только возрастала. Это было как затишье перед бурей, и этого она боялась больше всего.
Ее опасения переросли в нечто бесконечно худшее за неделю до Хэллоуина, когда она поднялась на чердак в поисках сменного мешка для пылесоса. И увидела, что они там хранили.
- Когда все закончится, я хочу найти другую, - сказал он.
Они лежали в постели спиной к спине. Кэт догадалась, что он не мог заснуть.
Она знала, что он имел в виду, и ей это ни капельки не нравилось. Ребенок должен был стать их связующим звеном. Ребенок должен был помочь ему остепениться. Как долго, по его мнению, это будет продолжаться? И со сколькими?
- Господи, Стивен. С ребенком в доме?
Он фыркнул.
- Ребенок не узнает.
- А как же мы? Как насчет наших жизней? Как насчет наших друзей? У ребенка тоже должны быть друзья, и у нас тоже.
- В первые год-два ребенку не нужны будут друзья. На этот раз я хочу кого-нибудь помоложе, Кэт. Она слишком старая. Она мне не подходит. Она чертовски отвратительна.
Ради всего святого, он ведь говорит на полном серьезе!
Она вспомнила Шонну, первую. Она была моложе Сары. Намного. Ей было всего шестнадцать.
Ее могила была недалеко от могилы МакКанна.
Он бил ее током. Они не знали, что у нее больное сердце.
Сколько?
- Стивен, я хочу вернуться к нормальной жизни. Я хочу пригласить Гейл в гости. Я хочу иногда ходить на ужин и в кино. Разве я многого прошу?
- Я говорю о годе или двух. Когда ребенок подрастет, я... остепенюсь.
Конечно. Конечно, остепенишься.
- Когда-нибудь мы будем жить спокойно. Но сейчас... ты знаешь. У меня есть потребности!
Как будто его потребности - это самая обычная и в то же время самая важная вещь в мире.
- Стивен...
- Послушай. Ты хочешь занять ее место в подвале? Ты этого хочешь?
Она не хотела.
Но и этого она не хотела.
- Нас поймают. Ты знаешь это. Если мы похитим кого-нибудь еще раз, нас поймают.
- Это паранойя. Мы просто должны быть осторожны, вот и все. Как всегда.
Она повернулась к нему.
- Ты понимаешь, как далеко мы зашли? Как близко были к разоблачению? С МакКанном? Что, если бы Элси или кто-то еще увидел нас, а не только он? Нам повезло, что нас не поймали прямо там.
- Не повезло, Кэт. С МакКанном вышла промашка, черт возьми. Кроме того, мы не будем похищать следующую на глазах у толпы у клиники абортов. Мы заберем ее с улицы. На любой улице. Это будет идеальное похищение. Такое же, какое было с Шоной.
Она ошеломленно вытаращилась на него.
- Послушай себя. Неужели ты не понимаешь? Ты, блядь, убил Шону!
Он повернулся, оперся на один локоть и указал на нее пальцем. Буквально ткнул в нее пальцем.
- Не говори со мной так, Кэт. Ты слышишь меня? Никогда.
Он долго смотрел на нее, а потом снова перекатился на спину.
- Я твой муж. Ты вышла за меня замуж. Ты будешь делать то, что я скажу.
Стивена тошнило от нее. Надоело ее нытье, надоело ее неряшливое тело и неряшливые привычки. Он задавался вопросом, какой, черт возьми, матерью она собирается стать. Он подумал, что, возможно, ошибался в этом с самого начала. С самого начала. Что, возможно, ребенок будет одной большой занозой в заднице, и точка.
Его еще больше тошнило от Сары Фостер. Ее тело отталкивало его. Набухшая грудь с синими венами, растяжки, варикозное расширение вен на ногах. Даже ее волосы потеряли свой блеск. И сам живот... Ради всего святого, она жила с паразитом внутри своего тела. Как женщина может такое допускать с собой? Он не хотел говорить об этом Кэт, но опыт - лучший учитель, и в частном порядке он решил, что их решение завести ребенка, забрать ее ребенка себе, было неправильным. То, что было внутри нее, не было ребенком, еще нет. Когда он родится, то станет им, конечно. Но пока это был не более чем крошечный паразит, питающийся от нее и зависящий от нее во всем - от кислорода и пищи до сброса отходов.
Все это было отвратительно.
Он не мог убить ее, черт, он даже не мог играть с ней сейчас так, как играл раньше. Он не мог дождаться, чтобы убить ее. Это было единственное, что он еще не сделал с этой сукой. Когда дойдет до этого, он знал, что кончит тогда, чего не случалось в последнее время, не случалось по-настоящему.
Они будут резать, тянуть и вырывать ребенка из нее, и это будет конец жалкой гребаной жизни Сары Фостер.
С этими мыслями он уснул.
Глава 15
- Кэт. Пожалуйста. Что это?
Там, на чердаке.
Тележка из нержавеющей стали на колесиках. Губки. Стерильные прокладки, марлевые подушечки. Скальпели и щипцы. Коробка с одноразовыми шприцами. Упаковки стерильных простыней. Капельница. Вопрос был риторическим. Необходимость задавать его пугала.
Она прекрасно знала, что это такое.
Это были не первые ее роды.
- Вы планируете сделать это здесь? В доме? Это невозможно.
- Конечно, планируем. - Она засмеялась. - А ты что думала, мы отвезем тебя в больницу? Ты бы натравила на нас копов за несколько секунд.
- Нет, я бы не стала.
Кэт похлопала ее по плечу.
- Не гони дерьмо, Сара. А теперь возвращайся вниз. Не волнуйся об этом.
- Я бы ничего не сказала. Клянусь!
- Верно. Пойдем, или я скажу Стивену.
Я сходила с ума. Я должно быть сходила с ума. Это не может быть правдой.
- Подожди. Послушай. Эти штуки... Что это?
- Зажимы.
Они были огромными.
- А это?
- Разделитель.
- Боже мой. Зачем?
Она пожала плечами.
- Возможно, нам придется... ну, знаешь, кесарево сечение. Их используют для удержания органов... желудка, чего угодно. А разделитель - для ребер.
- Господи Иисусе, Кэт!
- Мы должны быть готовы, верно? У тебя могут быть осложнения.
- У меня не будет никаких осложнений!
Кэт направилась к лестнице. Сара протянула руку и схватила ее за плечо. Она никогда не осмеливалась делать это раньше. Но она не могла оставить это без внимания.
- Послушай. Послушай меня. Кто велел тебе все это достать? Врач?
- Никакого врача.
- Ты даже не собираешься вызвать мне врача? Организация не может выделить врача!
- Нам не нужен врач. Я медсестра, помнишь? Слушай, у нас тут все есть необходимое для родов. Анестетики, что угодно. Все, что тебе понадобится. Не расстраивайся из-за этого, ради всего святого. Акушерки постоянно принимают роды.
- Акушерки не делают операций, Кэт!
- Ну, мы тоже не будем. Только если нам придется.
Кэт посмотрела мимо нее, на высокие голые деревянные балки потолка.
И в этот момент Сара просто не поверила ей.
Она почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица, а содержимое желудка подкатило к горлу.
Боже мой, - подумала она. - Я была такой дурой. Такой ужасной дурой. Я была слепа.
Я не видела, что на самом деле происходит.
Они даже не думали об обычных родах.
Они планировали это с самого начала. Она была их маленьким экспериментом. Ребенок должен был стать плодом этого эксперимента.
А Сара была таким же расходным материалом, как один из этих выброшенных шприцов. Они не могли держать ее здесь в плену вечно, даже Организация не могла изолировать ее здесь на всю жизнь. Рано или поздно кто-нибудь пришел бы навестить их. Рано или поздно кто-то из посторонних должен был узнать, о том, что здесь происходит и чем они занимаются.
Ее судьба была предрешена.
Они собирались убить ее.
Роды... Родов не будет. Они просто распотрошат меня.
К черту Организацию. Пора было выбираться отсюда.
Она была на седьмом месяце.
Пора было действовать прямо сейчас.
Надо было запереть эту чертову дверь, - подумала Кэт. - Чертовски глупо было не сделать этого. Это было неаккуратно.
Стивен бы разозлился. Но это была и вина Стивена.
Теперь придется попытаться устранить последствия.
Они с Сарой сидели за столом в столовой за горячим травяным чаем. Бабушкина мята. Она полагала, что чаепитие должно было быть приятным и успокаивающим. Но это было не так. За окном был серый, неподвижный и пасмурный день. Через пару недель дети выйдут на улицу за конфетами. Она подумала, не забредет ли сюда какой-нибудь ребенок в поисках сладостей.
Была суббота. Около четырех. Стивен все еще работал в гараже. Сара слышала вой его циркулярной пилы.
Сара сидела и слушала, пила чай и гладила кошку, свернувшуюся калачиком на ее коленях.
- Смотри, - говорила Кэт. - В старые времена кесарево применяли только тогда, когда мать умирала. Теперь это делают для того, чтобы спасти мать и ребенка. Делается разрез через кожу и стенку живота. В большинстве случаев шрама почти не остается. Затем вскрывается стенка матки. Разрез может быть поперечный вертикальный или низкий вертикальный, обычно поперечный, потому что меньше кровотечение и лучше заживает. Затем изымается ребенок, накладываются швы, и все. То есть это все на всякий случай. Только если возникнут проблемы. Но на самом деле все очень просто. Ты можешь не волноваться, я знаю, что делаю. Я помогала в сотнях таких дел.