– Наши гостеприимные хозяева, – он криво улыбнулся самым краешком губ, – по понятным причинам хотят избавиться от нас как можно быстрее. Переговоры о выкупе уже идут. Но пока мы здесь… Я хочу попробовать хотя бы немного уменьшить тот ущерб, который Великому Лесу нанесла авантюра лорда Фахтны. И первым делом я попробую договориться с лордом Серебряный Янтарь.
Рысь посмотрел на лица подчинённых – каменные, но глаза удивление выдают.
– Да-да. Полоз, конечно, вывернется, спихнёт всё на мошенника, не сказавшего, что титул и домен он захватил обманом. Всё равно Фахтна не мог не знать: леди Эйнире вышла замуж по полному обряду, обвинения её и мужа подлежат рассмотрению не королевского суда, а Благородной палаты.
Шоннах в этом месте мысленно выругалась. Она не спорила – весь поход с самого начала был политической глупостью. Но теперь он лишался даже формального повода: приговор с самого начала не действителен. Война становилась государственным позором, выплыви это наружу. Понятно, с чего капитан нервничал и постоянно пропадал где-то в городе последние недели. Увидел возможность убедить людей «забыть» скользкий момент?
– Предварительная позиция для личных встреч окончательно согласована. Завтра я еду в город. Согласно моему статусу, я могу взять с собой свиту. Ей станете вы. Будете внимательно слушать, после каждый вечер высказывать свои соображения, – капитан устало потёр виски. – Без этого я, если честно, побаиваюсь, – он взял со стола карандаш и гневным движением переломил. – Уже за то, что такой гениальный ум оказался по другую сторону щитов, хочется Полоза удавить. Этот Агенор смог пробиться из городского сословия: сначала должность при королевской библиотеке, потом свадьба, и он вошёл в число высшей знати. Одно это повод им восхититься. Одновременно блестящий учёный, я поинтересовался – уже здесь он опубликовал целых четыре труда, связанные с магией. Помог людям… нет, наследие Ордена не при чём. Но вот создание нового направления в артефакторике, полагаю, целиком его заслуга.
Шоннах мысленно выругалась снова, причём гораздо экспрессивнее. Ибо, будучи великолепным профессионалом, хорошо представляла, что значит создать не просто новое плетение, а целое направление на поле, где за сотни лет вроде бы всё перепахано сверху донизу. Это могло бы достаться гвенъя, а теперь принадлежит их противникам.
Рысь продолжал.
– На этом его занимательная биография, как понимаете, не заканчивается. Выкрал жену из охраняемого поместья захватившего титул мошенника. Проскользнул с ней незамеченным через всю страну и границу со Степью. Вместе со своей леди вдвоём прошёл через Степь и добрался до людей. Здесь, будучи чужаком, всего за пять лет добился положения, близкого к тому, которое потерял дома. И подозреваю, лет через тридцать запросто займёт место в здешнем подобии Палаты Великих лордов. Уговаривать его вернуться даже после отмены несправедливого приговора – бесполезно. Но какая-то ностальгия по родным с детства местам у него наверняка осталась. Если предложить через него что-то, выгодное обоим народам, он мою идею поддержит. Наша задача, чтобы этот договор в итоге был и в самом деле равным, а не в пользу Агенора Серебряный Янтарь и людей.
«Нам сейчас сойдёт самый тощий кусок от здешних щедрот» не прозвучало, но Шоннах была с капитаном согласна. Её отец был настоятелем главного храма города на сеющем зерно юге, девочка росла в окружении бесконечных полей. Ещё во время войны насмотрелась на местную пшеницу, восхитилась и предполагаемыми урожаями. Причём зерно явно не подстёгивали чарами, значит, не будет проблем ни со вкусом, ни с хранением. К тому же, если магическое животное или растение может давать потомство, через два-три поколения полезные изменения всегда сходят на «нет». Вдруг удастся договориться хотя бы о продаже семян и местного способа ухаживать за колосом… А ведь есть и многое другое. Зато с магией у людей явно плохо, не зря они её почти не используют – и здесь можно поторговаться.
Свои соображения Шоннах высказала командиру тем же вечером. Рысь ненадолго задумался, затем сказал:
– Спасибо. А я и не обратил внимания. Ну что же, я рад, что не ошибся в вас, Лиса.
Утром Шоннах встретил ещё один сюрприз: ей занесли незнакомую пятнисто-камуфляжную одежду. Сверху лежала записка от командира: переодеться в местную униформу, пусть и без знаков различия. Девушка мысленно согласилась – военную выправку не скроешь, а так они хотя бы не станут бросаться в глаза. Вдобавок местный костюм оказался намного удобнее привычного, да и выглядел симпатично. На улицу Шоннах вышла в приподнятом настроении.
Вчерашний снег растаял, обернулся лужами и густым туманом. Резко пахло сыростью и мокрой штукатуркой. Промозглый холод ледяными пальцами старался добраться до тела сквозь одежду. Шагов десять Шоннах прошла, зябко ёжась. Потом негромко рассмеялась: она больше не в походе, где надо сохранять резерв энергии для внезапного боя, а применение чар может выдать издалека. Тут же окутала себя пологом тёплого воздуха. А когда добралась до стоявших у ворот товарищей, растянула полог и на остальных. Сразу послышались слова благодарности: присланная машина почему-то опаздывала.
Микроавтобус подъехал только через полчаса. Водитель остался сидеть, с пассажирского места вышла рыженькая девушка. На чистом языке гвенъя – Шоннах машинально отметила, что выговор столичный, обороты ближе к аристократическим, явно приложила руку леди Эйнире – девушка сказала:
– Здравствуйте. Прошу прощения, из-за тумана ползли еле-еле. Меня зовут Тарья. Университет попросили выделить кого-нибудь для сопровождения. Я студентка второго курса, но ваш язык изучала ещё до поступления. Я буду вашим гидом, если возникнут сложности и вопросы, обращайтесь.
Стражи переглянулись. Лица не отразили ничего, хотя мысленно каждый посмеялся. Конечно же, просто попросили толмача и просто выделили первую попавшуюся студентку. Но раз хозяева старательно демонстрируют, что капитан Рысей и его свита – гости, так тому и быть.
Машина, загрузив пассажиров, мягко неторопливо двинулась сквозь молочную кисею обратно. Шоннах ожидала, что скоро появятся окраины столицы, где будут гнить в тумане тусклые домишки. Или ветер раздует влажное молоко, над дорогой повиснет грязное от туч небо, по бокам встанут нищие рощицы, жалкие остатки вырубленных под поля лесов. Покажутся крепостные стены, а за ними скучный промокший город, зябко укутавшийся в туман. Погода решила иначе. Вскоре после отъезда начало проясняться, ветер рвал и прогонял сначала призрачно-белые клочья около земли, затем перенёс внимание на космато-бурые облака. Сразу стало понятно – видневшиеся вдоль дороги деревья высажены очень густо и специально поближе к дороге, чтобы задерживать пыль от повозок. Нападения разбойников на здешних трактах явно не боялись.
Машина сразу прибавила скорость. Ветер бодрящей волной ударил в лобовое стекло, широкой косой прошёлся по небу, нетерпеливо скашивая последние заросли облаков. Пронёсся над небольшими домами предместий, сонно жавшимися друг к другу. От расшалившегося солнца миллионы капель на крышах и заборах отливали то тёплой желтизной, будто бесчисленные осколки развеянной по крышам золотой монеты, то холодным серебряным блеском. Некоторое время Шоннах пыталась сообразить, что в подсмотренной сквозь ветви картине странного? Уровень шоссе как раз оказался выше предместий, позволив внимательно разглядеть квадратики участков. Наконец поняла, хотя поверила не сразу. Это были не жилые дома! Несмотря на день, не ходили люди, не бегали куры, в огородах не копались женщины. Всё закрыто и подготовлено на зиму, как и положено для летней дачи. Но тогда насколько же богат столичный город людей, если в нём сотни и тысячи жителей могут себе позволить удовольствие содержать отдельный дом для летнего отдыха?
Долго удивляться не получилось. Разогнав туман и облака над дорогой, ветер потерял задор, потому впереди до половины небосвода возвышалась как бы некая гора, состоящая из туч и остатков тумана, из которой поднимались разноцветные – серо-чёрные, ярко-белые, рыже-коричневые, аметистовые, красные, оранжевые башни. Иначе дома, состоявшие из десяти, пятнадцати и двадцати этажей, назвать не получалось. Никакой оборонительной стены. Только большой белый плакат с названием города на обочине, затем двухуровневая развязка: дорога в город нырнула под шумевшую десятками автомобилей кольцевую трассу. И вот уже микроавтобус потерялся в лабиринте улиц, состоявших, как показалось Шоннах, из тысяч зеркальных окон и тысяч деловито спешивших в разные стороны пешеходов.
Капитан остался к зрелищу равнодушен, видел уже не раз. Как не удивился тому, что у крыльца очередного небоскрёба, возле которого микроавтобус встал и заглушил мотор, уже ждал тот же самый странный майор, принимавший капитуляцию. Гвенъя и человек обменялись приветствиями. Затем перебросились парой негромких фраз, неразборчиво утонувших в городском шуме. Капитан махнул рукой, приглашая идти за встречающим. Закончился путь в небольшой комнате в глубине здания, где вокруг круглого стола были расставлены кресла, одно из которых занимал Агенор. Встречавший майор пропустил всех гостей, сам заходить не стал. Переговоры начались.
Тратить несколько часов на дорогу туда-обратно каждый день не было смысла, гвенъя поселили в гостиницу. Ещё вчера Шоннах заподозрила бы в этом двойное дно: каждому отдельный номер с удобствами, убирается горничная – больше подходило аристократам. Но сегодня мысль о скрытой взятке в голову не пришла. Шоннах уже поняла, что местные по меркам Королевств и Великого Леса живут до неприличия богато. Потому девушка лишь торопливо привела себя в порядок и отправилась в номер командира на совещание по итогам первого дня.
Впечатлениями делились не опасаясь. Если хозяева решили приглядывать за гостями и наставили подслушивающих амулетов, всё равно они ограничены законами природы. Ухо ловит звук, глаз, даже искусственный, ловит свет. Достаточно исказить всё так, чтобы слова разборчиво слышал лишь собеседник – подобные пологи каждый Страж ставил не задумы