Если бы сейчас празднующий в обнимку с бутылкой купец сумел заглянуть в голову коллеги, то был бы изрядно удивлён: Антон тоже вспоминал стычку с бандой Ржавого Когтя. Стоило выйти из дома Сирика и пройти с полсотни шагов по улице, как словно из воздуха соткался нищий оборванец. Камзол линялого непонятного цвета, заплата на заплате. На шароварах прорехи, обут в поношенные лапти, из которых лезет лыко и просится на помойку.
– Подайте бедняге, господин. И вас не обойдёт удача.
Антон внешне остался серьёзен, хотя в мыслях и расхохотался. Хоть тресни, но определённые традиции соблюдаются неукоснительно. Где находится дом господина Нортгара всем известно прекрасно, а «нищий» перед ним – второй секретарь главы Ночной гильдии. Человек обеспеченный, уважаемый, всегда одевается с иголочки и по последней моде. Но именные приглашения секретарь всегда вручает обязательно на улице, и обязательно одетый в живописные лохмотья.
Пришлось дать в подставленную ладонь мелкую монету. «Попрошайка» поклонился и в ответ вручил золочёную карточку с приглашением на бал в честь дня рождения младшей дочери своего господина. В первый год по приезду Антон с помощью неизвестных тогда ещё в Балвине антибиотиков – зелья великого алхимика Нейлона – вылечил внучку господина Турульфа, которую для устрашения попытался проклясть и убить один из его конкурентов. С тех пор знакомство переросло во что-то напоминающее дружбу, насколько это было допустимо для купца и главы преступного мира Балвина. По крайней мере, на свои балы господин Турульф приглашал Антона и Нэрсис не реже чем раз в месяц-два.
– Благодарю. И не обойдут милости богов и вас, добрый человек.
Секретарь исчез также незаметно, как и появился. Антон же вздохнул. О случае с Когтем он предпочёл бы забыть покрепче, господин же Турульф постоянно напоминал. Слова «знает, где торговать, а где и с кистенём пройтись» были в его устах высшей похвалой. Потому и сейчас картонку с именным магическим оттиском украшал орнамент нарисованных рыжим цветом когтистых лап.
Задумавшись, Антон незаметно для себя выбрал не короткую дорогу домой мимо ратушной площади, а кружной путь через порт. Можно было, конечно, вернуться, но после напряжённых переговоров захотелось освежиться, вдохнуть солёного морского воздуха, а не запахи камня пыльных стен и толкучку улиц, полных народа. К тому же приглашение господина Турульфа несколько выбило из колеи, а дальняя дорога поможет успокоиться. Тем более что порт и северная часть города места вполне приличные. Не южные кварталы, где сплошные лабиринты грязных переулков, а люди живут в доходных домах буквально друг у друга на голове.
У одного из перекрёстков пришлось недолго подождать, когда разойдётся охочая до зрелищ толпа: столкнулись две телеги, возчики вцепились друг другу в бороды, а дети разных возрастов принялись шустро растаскивать рассыпавшийся по мостовой товар. Антон, глядя сначала на мужиков, потом на подоспевшего стражника и начавших уборку мусорщиков усмехнулся. Вот ещё одно отличие от привычных стереотипов. Когда до Катастрофы они собирались компанией студентов, и любители правдоподобия говорили о всякого рода фентэзи, то сразу же вспоминали земное европейское средневековье. Место, где вот уже несколько лет живёт Антон, вполне похоже на книжки, которые они читали и обсуждали тогда. Правда ни грязи, ни отбросов на улице нет и в помине, та же древность культуры сказывается. Туалеты догадались ставить везде, разве что строить удобства приходилось на улице. Да и мостовые просто блестят: мусорщик профессия здесь не самая тяжёлая и весьма выгодная. А уж про всяких насекомых и говорить не приходится, нужное снадобье в любой магической лавке стоит гроши. Красота и благодать – если не заглядывать в трущобы, которых в любом местном городе всегда не меньше половины.
Порт встретил криками чаек, запахами водорослей и йода, шумом и деловой суетой причалов. Гавань Балвина считалась самой удобной на изрядном куске океанского побережья – огромную чашу защищали от ураганов покрытые лесом отлогие холмы, от океанских штормов прикрывала широкая коса. Эта же коса вместе с многочисленными мелями и рифами в западной части бухты позволяла легко обороняться от морских набегов.
Сейчас, в разгар навигации, водная гладь напоминала бурлящий суп. Антон залюбовался несколькими большими океанскими судами, которые только-только протиснулись через извилистый фарватер, отогнали тянувшие их баркасы и распустили часть белых громад парусов, чтобы величественно подойти к пирсам и встать на заслуженный отдых раньше, чем начнётся отлив. Закрывавшее солнце облачко отбежало, в лицо ударил яркий свет, заставляя прищуриться, превращая порт и корабли в сказочную картинку. Антон прикрыл ладонью глаза и улыбнулся волнам начинающегося отлива. Именно рассказам о Балвинской гавани он обязан знакомству со своей будущей женой. Приехав сюда, ходил любоваться портом и бухтой и в зимние шторма, когда свинцовые волны с шумом накатывали на берег, и в летние штили, когда бирюзовая вода казалась вылитым в чашу гавани расплавленным таинственным стеклом.
С ближней отмели раздались детские крики, кто-то с кем-то ругался и спорил… очарование было разрушено. На обнажившийся с отливом участок дна одна за другой высыпали ватаги ребятишек. Неотличимые издалека мальчишки и девчонки, закатав штаны по колено, торопились на свой кусок побережья – пока его под шумок не захватили чужаки. Бегом забирались в ещё холодную от моря грязь, чтобы собрать мусор, который оставляла уходящая вода: угольки, обрывки верёвок, обломки досок, кости и медные гвозди, ржавые ножи и молотки. Постоянно вспыхивали стычки, иногда драки – если что-то особо ценное лежало на границе территорий или кто-то втихаря пытался пробраться к соседям. Недалеко от того места, где стоял землянин, раздался вскрик, один из детей пропорол ногу то ли ракушкой, то ли ржавым обломком. Кто-то из приятелей помог добраться до твёрдой земли, перевязать рану грязным куском ткани. Через несколько минут оба уже торопились обратно. Время отлива коротко, не успеешь собрать достаточно – нечего будет продать старьёвщикам, не будет угольков и обломков, которые можно унести домой для растопки.
Антон невольно сжал зубы… вот про такое, когда они спорили о выдуманных волшебных мирах, никто и никогда не думал. А ведь этим детишкам, которые вынуждены ползать по ледяной грязи и летом, и зимой, каждый день рискуя простудиться и умереть – на лекарства денег никогда не будет – завидуют многие из тех, кто живёт в южной части города. Порт всегда хоть что-то, но оставляет на берегу. К тому же летом можно собирать ракушки, ловить не успевшую уплыть с отливом рыбу. И не придётся по два-три дня подряд ложиться спать на пустой желудок. И, значит, выживет каждый второй, а не каждый третий. Самое противное, что медицина тут на хорошем уровне. Даже не-маги спокойно живут до преклонного возраста, избежав многих старческих болезней. Пока есть деньги, ты и в пятьдесят будешь не сильно отличаться от себя-двадцатипятилетнего…
У «жаворонков из грязи» столько золота не будет никогда. Когда вырастут, их удел – работать от зари до зари, чтобы обеспечить себя и детей хоть каким-то пропитанием, а в пятьдесят умереть полными развалинами. И сделать ничего нельзя. Он лишь наблюдатель. Может потом, когда рухнут законы Синклита, те, кто придёт следом, смогут что-то изменить… Вот только для многих из ребятишек, которые сейчас копаются в принесённом океаном мусоре, будет уже поздно. С этими мыслями Антон заторопился домой. Настроение было испорчено.
Особняк встретил тишиной. Родион, судя по отсутствовавшей шпаге, опять ушёл драться на дуэли. Пятнадцатилетние парни меряются здесь оружием и умением махать клинком совсем как на Земле в этом же возрасте принято хвалиться новым сотовым телефоном или достигнутым рейтингом в компьютерной игре. Вот и приходилось время от времени доказывать свой статус. Алиса спала у себя в комнате, сегодня была её очередь выходить на связь, и встала она ни свет ни заря. Жену Антон обнаружил в библиотеке. И занималась девушка, судя по стопке книг на столе, сравнением торговых сводов королевства Келти и городов океанского побережья. Антон от увиденного напрягся: Нэрсис таким способом обычно успокаивала нервы. Когда украли Алису, тоже ждала мужчин тоже в библиотеке, обложившись книгами и свитками.
Услышав, как открылась дверь, Нэрсис подняла голову, заметила мужа и рассеянно произнесла:
– Как всё прошло?
– Удачно. Можно заключать контракт… что случилось?
– М… тут до меня новости дошли. Об отце. Помнишь его?
Антон нахмурился: ещё как этого поганца помнит. До сих пор хочется удавить своими руками. Они с Нэрсис оба как раз начали работать в департаменте стратегических исследований, и совсем недавно стали встречаться, когда выяснилось, почему отец не заплатил за неё деньги пиратам. Планировал купить дворянство для старшего сына, а расходы на спасение дочери «не вписались в бюджет». У девушки случился нервный срыв, а Антон, рискуя вылететь из департамента, вытребовал отпуск и уехал на месяц вместе с Нэрсис к своей маме. Но своего тестя с того дня Антон возненавидел до глубины души. И что за новость пришла теперь?
Антон стремительно пересёк комнату, обнял жену и начал гладить её волосы и целовать.
От ласки, особенно когда губы теребили шею, девушка заурчала, как довольная кошка и шутливо начала сопротивляться:
– Ну, хватит, Анто-он, хва… мр… хватит. Ты бородой щекочешься, ну почему в здешних краях бриться принято только магам… мр… хватит. Да не нервничаю я. Просто, – Нэрсис вздохнула, – я узнала, что отец недавно утонул. И вот поняла, что меня это почему-то ни капельки не волнует. М… ну Анто-о-он.
– Ну их, эти дела и новости. Пошли, устроим себе день отдыха?..
– Не выйдет, – с сожалением в голосе ответила девушка. – Тебе сегодня надо обязательно сходить на Солёный рынок. Не знаю точно, но прошёл слух, что кто-то из купцов привёз совсем необычный товар и выставит его сегодня. И я полагаю, что результат сегодняшних торгов заинтересует Центр.