Два дня пролетели незаметно. Сходил в банк, магазин, оружейную и седельную лавки. Вещи-то сгорели. Пришлось изрядно потратиться, чтобы купить все необходимое. Одежду, новую винтовку и походный скарб. Даже лошадей с Брэдли присмотрели. Тем более что нам их надо целых четыре. Двух для себя и двух для Михалыча и Челищева. На собаках летом не особо покатаешься, а концы здесь длинные…
Аудиенция началась в полдень и продолжалась около двух часов. Полагаю, что вы без особого труда догадаетесь о содержании этой продолжительной беседы. Выражаясь строгим языком протоколов: подвели итог вустерской операции, сделали выводы и даже оговорили возможные перспективы. Какие? Моего сотрудничества с департаментом Казначейства.
Я смотрел на статского советника и удивлялся. Искренне удивлялся. Он ведь не лукавил, когда говорил о таких забытых в нашем мире вещах и понятиях, как честь, достоинство и преданность Родине. Редкий тип служаки. В этих словах не было лживого пафоса, которым часто прикрывают внутреннюю пустоту и лицемерие. Вы можете не поверить моим словам и усмехнуться. Ваше право. Говорю о том, что видел.
– Завтра отбываю в столицу для доклада о проведенной кампании, – продолжал статский советник. – Кроме того, как мне сообщили, я могу надеяться на высочайшую аудиенцию. Надеюсь, что его императорское высочество будет доволен русскими людьми, которые вдали от родины не забывают о будущем Российской империи.
Наконец наш разговор подошел к завершению, и я вышел на свежий воздух. После меня в кабинет Ростовского отправился Марк Брэдли. Я дошел до площади и сел на лавочку. Сегодня чертовски хороший день. По-весеннему теплый, но без удушливой жары южных земель. Открыл конверт, полученный от статского советника, и увидел именной чек на одну тысячу рублей. Изрядная сумма. Даже для богатых русских земель. Второй конверт остался лежать на столе Ростовского. Для Марка Брэдли.
Примерно через час из здания вышел Марк. Он сделал несколько шагов, остановился и оглянулся, будто не верил, что вырвался на свободу из тесноты этих казенных кабинетов. Немного постоял, сбил шляпу на затылок и направился ко мне.
– Ты чего так долго?
– Ну… – промычал он и замолчал. Несколько секунд Брэдли сопел, потом полез в карман за сигарой. Долго и очень старательно обрезал кончик, потом так же медленно прикуривал. Я не торопил. Куда нам торопиться? В этой «симфонии» мы свое отыграли. Почти отыграли. Наконец он прикурил и выпустил клуб дыма.
– Мне… – как всегда растягивая слова, начал он. – Мне предложили место шерифа.
– Что? – Мне показалось, что я ослышался. – Шерифа?!
– Конечно, по-русски это звучит немного иначе. – Марк прищурился, а затем старательно и очень медленно произнес название должности: – Stanofij pristav.
– Становой пристав?
– Да, именно так.
– Все верно, – кивнул я. – Шериф и есть. Где именно?
– На границе, между землями Брикстоуна и Форт-Росса.
– Этот пограничный городок? Погоди, как он называется?
– Verezchagino, – тщательно выговаривая название, произнес он.
– Верещагино? Сложное задание. Я слышал, там столько швали!
– Еще бы, – усмехнулся Марк. – Задание не из легких, но и платят прилично. Дом в городе, оплата всех служебных расходов, жалованье сорок пять рублей и премия за каждого арестованного.
– Сорок пять рублей в месяц?! – присвистнул я. – Ничего себе!
– Достойное жалованье для достойного человека, – важно ответил Брэдли. Судя по всему, он процитировал слова статского советника.
– Ты неисправимый хвастун, Брэдли.
– Дать бы тебе по шее, Талицкий, но ведь не поможет.
– Не поможет, – усмехнулся я и покачал головой. – Сорок пять рублей. Целое состояние. Здешние приставы получают не более пятнадцати.
– Кстати, о помощниках! Я могу набрать пять человек. Жалованье – двадцать рублей, не считая премий. Старший помощник будет получать тридцать рублей.
– Найдешь. За такие деньги от желающих отбоя не будет.
– Пойдешь?
– Куда? – изобразив удивление, спросил я.
– Не зли меня, Талицкий! Пойдешь старшим помощником, спрашиваю?
– Старший помощник шерифа Александр Талицкий! Звучит?
– Конечно, звучит! – подтвердил Брэдли. – Пойдешь?
– Нет, не пойду.
– Почему?
– Мне надоело гоняться за бандитами. Убивать тоже надоело.
– Чем займешься? – нахмурился Марк.
– Ростовский зовет на службу в департамент Казначейства.
– Алекс, ты полагаешь, что там будет меньше стрельбы и нервотрепки?
– Еще не решил. Поеду в Прошкину падь, схожу на охоту и просто отосплюсь.
– Вот так сразу и поедешь? Даже не пообедав?
– Обязательно пообедаю.
– Хм… – обиженно буркнул Марк. – И меня, значит, не приглашаешь?
– Даже не сомневался, что ты присоединишься, – парировал я. – Разве не так?
– Вот сукин сын…
– Да, сэр! – улыбнулся я. – Так ты как? Едешь?
– Пожалуй. Тем более что мистер Ростовский дал мне отпуск на два месяца, – Брэдли ткнул пальцем в небо и уточнил: – Для поправки здоровья и обустройства личных дел.
– Мне тоже. Два месяца на раздумья. Поехали, это будет хорошая охота! Два месяца!
– Как бы не так! Если и поеду, то не больше чем на две недели. Посмотрю, как там живет Михалыч и наши псы. Ты знаешь, я даже слегка соскучился по этим бездельникам!
– Что будет потом?
– Потом я буду занят, – важно заявил он.
– Это чем же? Будешь сидеть в гостинице Луки Фомича и трескать пельмени?
– Приму присягу, стану подданным Российской империи и женюсь.
– Женишься?!
– Талицкий, только попробуй отпустить какую-нибудь сальную шутку! – Он нахмурился и прицелился в меня пальцем.
– Даже не думал. И все-таки…
– На Марьяне. Марьяне Минаевне… – Он произнес это таким мечтательным голосом, что я не выдержал и улыбнулся. Этот старый бродяга все-таки неисправимый романтик!
– Рад за тебя, Марк Брэдли!
– Пошли обедать, Талицкий! Я голоден.
50
Нам пришлось немного задержаться с отъездом из Форт-Росса. Надо было дать показания для следственной группы, которая занималась расследованием преступной деятельности в Управе. Учитывая нашу деятельность, или – если вам так будет угодно – ремесло, нас долго терзали каверзными вопросами и беспочвенными подозрениями. Еще совсем немного – и почувствовал бы себя тем самым преступником, который спланировал ограбление золотого обоза. Что и говорить – трясли как грушу. Мы с Брэдли выли от этих бесконечных бесед и мечтали кого-нибудь пристрелить или зарезать. Желательно кого-нибудь из следователей, но подошли бы и судейские. Можно подумать, что это мы подделывали золотые рубли и старательские патенты… Пострелять нам не дали, а через две недели мы были свободны, как сова в полете.
В тот день меня разбудил стук в дверь. Усатый и очень важный почтальон, похожий на моржа, вытащил из сумки конверт и что-то недовольно буркнул, но я не расслышал. Подал ему какую-то мелочь и закрыл дверь. Аккуратный, округлый почерк. Обратный адрес – Брикстоун, отель «Нордгрэм», Дэвид Митчелл… Прочитал это имя, и стало пронзительно холодно. Положил конверт на стол, потянулся за кисетом и трубкой. Долго набивал ее табаком, но, так и не закончив, отложил в сторону. Передо мной на столе лежал ответ. Я знал. Чувствовал…
Через несколько дней мы покинули Форт-Росс и направились знакомой дорогой на северо-запад. Добрались до нашей долины и перед спуском, не сговариваясь, придержали лошадей. Фыркнула и недовольно тряхнула головой моя каурая, которая совсем не понимала этой глупой и ненужной остановки. Звякнул удилами вороной жеребец.
– Наше путешествие закончилось на другой земле, – хмыкнул Брэдли и покачал головой.
– Что ты имеешь в виду? – спросил я и тронул поводья.
– Лето уже.
Хороший день. Солнечный, безветренный, напоенный запахом сосновых лесов. Перед нашими глазами расстилалось озеро. Гладкое, как зеркало, в котором отражались зеленые сопки и безбрежно-голубое небо с редкими хлопьями облаков…
Андрей Челищев, застывший на пороге с миской в руках. Визжащие от радости псы, которые чуть не вусмерть зализали Марка Брэдли. Парни здесь не бездельничали! Рядом с нашим домом уже появилась баня, а на берегу стояла свежепостроенная лодка.
– Живой! – выдохнул Андрей.
– Не дождешься! Ты чего вытаращился, будто привидение увидел?
– Блин… Мы тебя похоронили уже!
– Вот оно как… Значит, жить буду долго и счастливо. Где Михалыч?
– Тут где-то, – засуетился он, – сейчас найду.
– Не надо, я сам.
Михалыча я нашел на берегу озера. Он был так увлечен работой, что даже не услышал моих криков. Подойдя поближе, я понял, что работа здесь ни при чем. Мой наставник выглядел не лучшим образом. В глазах плескалась такая тоска, что я стер с лица радостную ухмылку и спросил:
– Что-то случилось?
Михалыч отвел взгляд в сторону и нехотя, после долгой паузы, выдавил:
– Была попытка переправить сюда людей из нашего мира.
– Надеюсь, удачно?
– Нет.
– Что пошло не так?
– Там была каша… Такое чувство, что капсулы попали под пресс, а потом их пропустили через огромную мясорубку. Когда прибыл на место, там уже крутилась стая волков. Наших парней… Их тела… Фарш… Мясо было разбросано по всей поляне.
– Кто был в этой капсуле?
– Ты их не знаешь. Два парня из команды дублеров.
– Земля им пухом… Почему это случилось?
– Понятия не имею. Разве что…
– Не тяни.
– Капсула была новой системы – двухместная. Возможно, в этом и была причина аварии.
– Как это все не вовремя…
– Центр приостановил работу до выяснения всех причин.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю.
Он стоял напротив меня и молчал. Давить и расспрашивать не хотелось, но у меня не было иного выбора.
– Скажи, Михалыч, с какой это радости вы с Челищевым меня в мертвые записали?
– Так это… долго не было, мы и подумали… Не дай бог, конечно…
– Ты понял это потому, что я вырезал и уничтожил маячки. Это значит, что у тебя есть пеленгатор или ты поддерживаешь связь с Землей.