Шаг. Ещё один. Вдох. И… не забыть сделать выдох. Ночная прохлада закончилась в один миг. Вот только-только зябко ёжилась, старалась не горбиться и не переминаться нервно с ноги на ногу, будто норовистая гепардокобыла. Только что буквально слала мысленные лучи добра и падучей в сторону «гения Хашури», который, или которая (позже, позже, обо всех милых особенностях нашего замечательного стилиста — позже!) зажмотил (или опять же, зажмотила…) нам самые захудалые плащики… как вдруг в лицо ударила стена раскалённого, застывшего воздуха. Под куполом он непривычно густой, стоячий…
До отвращения лиловый.
Магистр Фрем предупреждал: от переизбытка магии будет с непривычки кружиться голова, потому я стараюсь не задерживаться на одном месте. Топаю послушно от предмета к предмету, борюсь с подступающей к горлу тошнотой…
Только сама оказавшись здесь, на Главной Трибуне, под перекрёстными взглядами сотен высокопоставленных столичных господ, не говоря уж о Магистрах и лилаях-соперницах, могу, наконец, сполна прочувствовать всю «прелесть» положения испытуемой.
Прелесть, скажу, весьма и весьма спорная…
Мозги отшибает начисто, горло распирает комом, перед глазами плывёт… а гулкий пульс в ушах глушит остальные звуки!
Впрочем, последнее как раз-таки приятный бонус: реплик с нижней площадки почти не слышно.
— Вам нехорошо? Испытываете затруднение, лилая? — ехидно интересуется Первый. Его скрипучий голос бьёт прямо в виски, и я морщусь от боли. — Если так, то вы вправе отказаться от церемонии распознавания Дара…
Приседаю в книксе, склоняю голову, и, стараясь копировать манеры рыжей Стервель, пою елейным голоском:
— Благодарю за заботу и чуткость, Первый Магистр… Я только начала и… смиренно надеялась, что могу рассчитывать на то же время, что и другие уважаемые участницы…
На трибунах одобрительно кивают, усмехаются в крашенные, в самоцветах, бороды. Раздаются даже одиночные рукоплескания. Надменная Зои щурится, впервые смотрит на меня с любопытством.
Я же не отвожу глаз от Первого.
И вижу, каким взглядом они обмениваются с Нинель!
Ну конечно!
Руку готова дать на отсечение, они знакомы!
Вот почему Страдур «не замечал» ехидных реплик Стервели!
И… что-то ещё не так… Не могу понять, что именно, но сейчас, когда все чувства обострены, нутром чую… упускаю что-то…
Что-то очень, очень важное…
Вдох. Выдох. Ещё один вдох. И ещё один выдох.
В противовес заверению Магистра Фрема, мол, «по мере нахождения на Испытательной Трибуне, будет происходить привыкание к концентрированному магическому полю», ни о каком «привыкании», ихтионова челюсть меня за ногу, и речи не идёт!
Более того, с каждым шагом дышать становится всё труднее!
Всё громче гул в ушах. Сердце колотится о грудную клетку глухо и больно. Очертания предметов размазываются, плывут, будто дешёвые краски на холсте…
На торжествующих мордашках внизу всё ярче проступают ухмылки. Подступающая паника превращает испытание в настоящую пытку!
С трудом сглатываю. И понимаю, что улыбка на холёном лице Нинель отличается от остальных! Слишком уж много в ней торжества победителя! И как же выражение лица рыжей лилаи напоминает сейчас оскал Верховного…
Они оба словно ждут чего-то… Моего провала? Стоит подумать об этом, как к горлу тут же подступает тошнота!
Веду рукой над шелестящими колосьями… золотой прялкой… пеплом в хрустальной чаше…
А в висках же пульсирует: меня подставили! Крепко подставили. Что же делать⁈
Я ничего не чувствую, кроме желания бежать со всех ног из-под лилового купола! Совсем ничегошеньки! Ни к одному из предметов!
Пальцы робко тянутся к книге, я всегда обожала читать, но в последний момент вредный фолиант ускользает из-под руки, и, перевернувшись в воздухе, начинает фыркать и чихать! Лицо залепляет вековой пылью, ноздри и гортань чешутся так, будто норовят вывернуться наизнанку!
Шарх!
Чихаю, упираясь ладонями в стол, чихаю прямо на вредину-книгу, которая заливается гневным шелестом и пытается тяпнуть меня за нос!
Хохот с площадки соперниц.
Улюлюканье с трибун.
— Да уж, книги явно не твой конёк, дикарка!
— Сперва читать научись!
Как же трудно дышать…
Я не вижу себя со стороны, шархи, я вообще ничего не вижу, но точно знаю: вид у меня сейчас ещё более жалкий, чем у той же Свияны или Виринеи…
Тело деревенеет.
Гладкая поверхность стола вдруг подло проседает под ладонями, словно оступившаяся лошадь. Спотыкаюсь, с трудом удерживая равновесие…
Свист, выкрики, гул… Рокот волн вдалеке… Звуки размазываются, расплываются, превращаясь в единую шумовую завесу… и вот завеса эта тоже отходит на второй план, заглушаемая пульсом в ушах!..
Я… я провалила испытание.
То есть… его… за меня… провалили…
Списали меня со счетов ещё до распознавания Дара…
Хвостовым не место в блистательной столице… Мне отчётливо дали это понять. Но… разве не этого я хотела? Теперь Владыке придётся отпустить меня домой. А Дар… разве не шарх с ним?
Медленно, будто сладкую тянучку, втягиваю раздражёнными ноздрями густой лиловый воздух…
Пальцы сами собой сжимаются в кулаки. Ах вы, высокопоставленные ехидны!
От шумовой завесы вдруг отделяется странный звук. Гудение… и сквозь гудение это проступают хлопки!
Ж-ж-ж-хлоп! Ж-ж-ж-Хлоп! Ж-ж-ж-ж-хлоп!!
Шархи драные! Это я ни с чем не спутаю!
Грифон Владыки!
Медленно, словно в кошмарном сне, подымаю голову и вижу его самого.
Риардон Хатар-Небесный Всадник, пикирует на меня прямо с неба!
Словно не было последних дней, и я всё ещё в священном гроте!
Гигантские когтистые лапы зверя вновь нацелены на меня, из раззявленного клюва раздаётся пронзительный вопль!
Ещё пару хлопков крыльями — и грифон расшибёт грудью магическую блокаду и… плакало моё представление окончательно! Вот какого шарха, а⁈ Сам же меня сюда отправил! В смысле не грифон, а Владыка. Не суть!
Неистовым фонтаном хлынула по венам злость! Наполняя меня до самой макушки, до кончиков пальцев на ногах!
Шерды шарховы!
Я не хотела быть здесь!
Я не выбирала ночь с демоном!
Не просилась в этот треклятый Лицей!
Не собиралась я бороться за позорное место конкубины!
Но уйти вот так, с позором… после первой же подножки!
И не надейтесь, высокочтимые!
Вам не удастся сбросить со счетов лилаю третьей руки Паскови!
А Хвостовую Выскочку — и подавно!
Эх, перетянуть бы тебя по спине вожжами, павлин бородатый!!!
…Совершенно не соображая, что творю, я вдруг с силой рванула цепочку на шее. Амулет с лунным камнем выдали каждой из нас перед церемонией распознавания Дара.
— Сонастроенный с магической блокадой, камень-амулет защитит свою носительницу, если, хм, что-то выйдет из-под контроля. — Гулким эхом прозвучал в голове добродушный голос Магистра Фрема.
— А разве может что-то выйти из-под контроля? — тут же разволновалась Виринея.
— Только не под неусыпным вниманием наших уважаемых Магистров, — пропела наша Стервель с ехидной улыбочкой, и Магистр Фрем посоветовал ей не умничать…
Шею обожгло.
Я упрямо рванула цепочку снова, всхлипнув от резкой боли!
И на этот раз получилось.
Разорвалась!
В тот же миг воздух со всхлипом ворвался в лёгкие!
Амулет выскользнул из ослабших пальцев. Лунный камень сиротливо заскакал по лиловой плитке… чернея на глазах…
Я помотала головой, встряхиваясь.
Что происходит⁈
— Магические камни не чернеют! — вырвалось у меня недоумённое.
Но на этом камешек, который должен был защищать меня от чего-то непредвиденного, не остановился. Вспыхнул чёрным пламенем! И… осыпался пеплом.
Я так удивилась, что даже о взбесившемся Владыкином грифоне забыла!
Задрав голову, взвизгнула. Грифон был совсем близко! Но когда когти его должны были лязгнуть о купол, чудовище вдруг сделало крутой вираж, уходя влево!
Чертя крылом воздух, зверь описал надо мной круг. После чего, хвала Прядильщицам, взял выше!..
Мне не было больше видно лица Небесного Всадника, но я вдруг поняла со всей ясностью, почему секундами ранее лицо это было перекошено от злости…
Владыка не справился с управлением !
Белоснежный грифчик в модной золотой сбруе понёс нашего уважаемого правителя, аки глупая, испугавшаяся своей тени овцелошадь!..
Приступ смеха был нервным. Робким. Поначалу.
Но по мере вытягивания лиц Магистров, лилай и высокопоставленных господ на трибунах, смех перерос в СМЕХ.
В хохот. В гогот. В истерику.
И вот стою, хохочу, икаю опять же, слёзы из глаз, и вдруг что-то робко касается руки…
С трудом оставшись на месте и сдержав вскрик (нервы-то не железные!), я уставилась на крошечного золотого цыплёнка. Малыш выкарабкался из гнезда и деловито ощупывал мой палец клювиком.
Значит ли это…
Шархи!
Магистры ведь говорили, что Дар Нао сам выберет нужный предмет! А я цыплёнка не выбирала… Прикосновения крохотного ключика приятные, щекочущие, но… не более того. Ничего такого особенного я не чувствую…
Но, с другой стороны, Магистры заверяли, что лунный камень — самая надёжная защита, а он чуть меня не задушил!
Цыплёнок пискнул, хлопнул крылышками и что-то внутри зашевелилось, подсказывая лениво: мало мне этой цыпочки, шарховски мало!
И, поскольку Владыка не спешил занять своё место на трибунах, а продолжал, павлин нервирующий, наматывать круги вокруг купола, преступное и, несомненно вредное желание перетянуть нашего уважаемого правителя по спине вожжами усилилось!
Как зачарованная, я смотрела на парящего поодаль, раскинувшего крылья грифона, и вдруг поняла: пальцы… мои… сжимают… уздечку!
Полупрозрачная, переливающаяся, будто сплошь из бриллиантов, уздечка прямо на глазах собиралась из капель, взмывающих над золотой чашей!
Ритуальные Воды Сердца Нуна…