— Не спешите, госпожа, — тут же залебезил тёмный. — Вы посмотрите, что в коробке! Может, вы ещё передумаете…
— Ответ прозвучал, — со льдом в голосе процедила «средняя» горгона.
— Но госпожа, конечно, посмотрит на подарок Повелителя Теней, прежде чем решит, принимать ли его.
Я бросила недоумённый взгляд на «правую».
Надо же, а я думала, что горгоны однозначно на стороне Владыки Света! То есть априори против меня. А всё-таки иногда они бывают и на моей стороне. И это чертовски приятно!
«Ага, на твоей, как же, — тут же вмешался внутренний голос. — Им просто самим любопытно».
«Неважно, — запретила я портить себе настроение. — Женское любопытство сближает».
А мне одиноко без Зольди.
У нас есть поговорка, что горгоны, мол и на земле горгоны. Но всё же от них не ждёшь удара в спину, как, скажем, от соперниц на арене.
Не подозревая об обуявшем меня приступе нежности, мои помощницы тем временем деловито распаковывали мой же подарок.
«Ха-ха!» — сказал внутренний голос.
Но я, конечно, и слова не сказала.
Да и распаковывать там было особо нечего. Как только лента, вспыхнувшая огненной клинописью от прикосновения «средней», осыпалась, короб тут же распался на четыре стороны. Посреди обнаружился подвижный клубок теней, который принялся расти. Меня неделикатно оттеснили назад.
Но вот тени уже вновь собрались в клубок, который принимал очертания кого-то маленького и… лопоухого?
Я вздрогнула, когда прямо над ухом раздался вдруг знакомый голос:
— Его зовут Тенёк, лакомая. И он уже предан тебе. Также сильно, как я.
В последней фразе слышалась издёвка, но до того ли мне было!
Тени окончательно развеялись, оставив вместо себя крохотного лопоухого лисёнка… Взгляд малыша был серьёзен, а на лбу и боках вспыхивал светящийся бирюзой узор, что говорило о том, что зверёк непростой. Магический.
— Теневой Фенек, госпожа, — сообщил другой слуга. — Он завязан на вашу метку. Так что это личный фамильяр. Повелитель Хаоса так и сказал: вам пригодится.
И снова неприятная ледяная вспышка на губе и подбородке…
Стоп.
О н с к а з а л — М е т к а⁈
— На какую. Ещё. Метку.
В памяти мгновенно вспыхнули все хвостовые сплетни о «яде инкуба»! Кажется, и о метках тоже болтали… Вроде через эти самые метки, которые демоны оставляют на своих жертвах, яд демона отравляет разум и эмоции круглосуточно… Эх, Белла, Белла, надо было слушать внимательнее!.. Но тогда казалось отвратительным внимать нелестным слухам о любимой тётушке Иолане, а тем паче самой в них участвовать. Кто бы знал, что сегодня, во дворце пресветлого Владыки, та информация пригодилась бы…
Только не говорите, что этот недоделанный Верховный Демон меня пометил!
Как скотину.
Судя по мордашкам горгон, ещё один тёмный попал на горячую благодарность хозяина за благополучно проваленную миссию… Жалко даже, что не удалось позлиться на этих недотёпистых посильнее и подольше!
Потому что малыш-фенек сказал:
— Тяф!
И моё сердце тут же растаяло.
Глава 23
— Шевелим крылышками, шевелим крылышками, бабочки мои! Эдак вы и до арены не дойдёте! — восклицал гениальный Хашури, грациозно заламывая тонкие ручки летая над нами кругами.
Мы с энтузиазмом крутились перед зеркалами на выходе, разглядывали новые тренировочные костюмы. Ещё недавно комбинезон, что на мне, казался безразмерным. Но вся соль тут — в хитрой застёжке-кристалле на груди. Стоило ей щёлкнуть, как комбинезон обхватил меня перчаткой. Хорошо хоть для тренировок на арене форма выбирается закрытая. Это единственная уступка нашего стилиста. Или, как сам Хашури говорит — жертва. Говорит, как правило, с трепетом крыльев, заламыванием рук и закатыванием глаз… Для остальных занятий нас с завидным постоянством облачают в купальные костюмы, красиво обмотанные летящими тряпочками. В отличие от меня, устроившей по этому поводу скандал в первый же день своего пребывания во дворце, мои соперницы по Лицею против такого положения дел ничуть не возражают, оскорблением чести и достоинства носить подобное непотребство на виду у всех не считают. А порой и вовсе пренебрегают «тряпочками», «забывая» их в саду или тренировочных классах. Так и разгуливают по дворцу, бойко вихляя труселями. В тайной надежде встретить Владыку и прочих высокопоставленных господ. От меня не укрылось, что заглядываются девушки, как правило, на бойцов Небесного Гарнизона.
Я на Небесную Стражу тоже заглядываюсь, ещё и почаще и побольше многих — даже сплетни пошли о том, что хвостовая выскочка кого-то там себе приглядела. А я не приглядела никого. Я этих всадников, признаться, вообще не замечаю. Я на грифонов смотрю…
Остальным лилаям хорошо — им для практикумов достаточно воссоздаваемого на арене магического пространства, а мне нет. Меня в небо тянет. Каждую ночь полёты снятся… И небо. Живое, дышащее, как океан. Настоящее. А не то, что на арене…
Помимо небесных воинов, в почёте у наоли маги. Сильные и холостые. Словом те, кому необходима дополнительная энергетическая подпитка. О нашем же выпуске только и делали, что судачили, если верить воздушной прессе. Мол, сплошь сильные Наоли и редкие магические таланты. Поговаривали даже, кто-то из Владык с Большой Земли уже всерьёз заинтересовался кем-то из девушек нашего Лицея.
В первую же неделю обучения я узнала, что невольно стала самой завидной невестой королевства. Не конкретно я, конечно. Все лилаи нашего выпуска. Как узнала и то, что Владыки с Большой и Малой Земли приезжают, чтобы покорить, а случается, и побороться за таких, как мы.
Перед мысленным взором вдруг заскакали картинки воспоминаний.
— Только не говори, что заложил дом, Мэл! — восклицает, заламывая руки, маменька. — Что теперь с нами будет? Мы станем париями! Наши дочери станут париями! Как мы выдадим их замуж? Ни один приличный дом не захочет породниться с нами! Откуда мы возьмём деньги, чтобы покрыть долг, Мэл?
Отец молчит. Мне не видно его лица, но знаю — брови на нём сейчас сдвинуты. А губы сжаты.
— Молчишь⁈ — патетически восклицает маменька и принимается нервно пить капли. — Говорю же, единственный выход для всех нас — принять помощь от Глена Самхая!
— Ты знаешь, что сказал Глен, Альма. Что он хочет в ответ на свою помощь.
— Да-да-да! Что помогать нам снова он будет только когда породнимся по-настоящему! Так в чём дело? Почему ты никак не дашь согласие на этот брак? Джош обожает Беллочку! Дети давно помолвлены!
— Белла, ты подслушиваешь? — спрашивает вдруг отец.
Выхожу из-за комода — дальше прятаться бесполезно. Папа меня знает, как никто.
— Что скажешь, дочка?
Пожимаю плечами.
— Насчёт брака с Джошем? Ну… да, наверное… То есть, пора. Наверное. Когда-нибудь это должно было произойти. Мы же помолвлены.
— Белла, ты любишь его? — взгляд отца пронзает насквозь.
— Мэл!
— Погоди, Альма, — отмахивается отец от маман. — Ты любишь Джоша? Белль?
— Пап, мы друзья…
— И только?
— Лучшие друзья, — снова пожимаю плечами. — Это мало для брака?
— Этого более, чем достаточно, милая! — нервно улыбается маменька.
— Альма…
— Главное, что Джош обожает Милабелль, Мэл! И не смей затыкать мне рот! Вот до чего мы докатились в этой нищете! Гавкаем уже друг на друга, как плебеи!
Отец вздыхает и смотрит на меня серьёзно.
— Ты собираешься принести священную клятву перед океаном, Белла. Ты готова соврать Извечно Мудрому Нуну?
— Но… я же люблю его, пап. Люблю как друга. В чём ложь?
— Примет ли Нун твою клятву, Белль…
— Заканчивай свою философию, Мэл! Из-за твоих чудны̀х проектов мы и оказались здесь! Благодаря тебе — мы нищие, спешу напомнить! У дочерей ни приданого, ни воспитания! Со всеми этими твоими сказками о любви ты чего хочешь добиться? Чтоб они вышли за рыбаков⁈ Семья Самхая богата! Мы сможем выбраться, наконец, из нищеты… Да эта их помолвка семь лет назад — единственное путное, что ты сделал для семьи!
Опускаю глаза. Потому что знаю, с того самого дня знаю, что помолвка та — следствие одного погашенного земельного векселя… Отец спрашивал меня, прежде чем подписать бумаги… Маменька тогда неделю пролежала с компрессом на лбу. Не могла поверить, что дом третьей руки Паскови собирается породниться с «торгашами»
— Каков мезальянс, — стенала она и пила успокоительное рюмками…
Теперь же, когда маменька сама так настойчиво сватает меня за Джоша, мне кажется, что хуже и невостребованней меня невесты не найти…
…Лицей Наоли — тот же «институт невест», как мы зубоскалили над подобными учебными заведениями с Зольди. Институт невест, разгуливающий по дворцу повелителя в трусах…
— Свияна, ты на помойке валялась? Откуда крошки на форме⁈ Имей ввиду, баба моя: гладить и чистить её будешь сама! И нечего лыбиться, Марселла, это всех касается! Лань, где твоя талия? Поменьше б ты налегала на пудинги, мотылёчек… Прядильщицы, Виринея, где твои брови⁈
Не слушая несмелых оправданий лилаи Наивсы, о том, что брови на арене в общем-то, ни к чему, Хашури уже деловито махал крылышками у меня над головой.
— Ну что за моветон, Милабелль! Ты-таки решила меня опозорить? Опорочить? Пустить по ветру? Какого демона ты на себя нацепила? Хочешь показать всему миру, что у Хашури нет вкуса⁈
Цепкие пальчики феи намертво вцепились в накидку, что я обмотала вокруг бёдер. Ну не смогла я иначе! Противоударный комбинезон был не просто облегающим, он самым бесстыдным образом подчёркивал всё то, что хотелось бы скрыть от посторонних глаз! В нём я чувствовала себя ещё более голой, чем в так называемых «платьях»!
Одним рывком — и вот откуда столько силы в этих ручках-веточках⁈ — Хашури крутанул меня «волчком», срывая кусок ткани, запасливо принесённый с собой.