Цыплёнок успел подрасти и распушиться, даже обзавёлся крохотным золотым хохолком. И я буду не я, если он меня не узнал. Обойдя Тенька по кругу, жарптенчик принялся ощупывать клювиком мои пальцы.
— Потерялся, кроха?
— Тяф! Тяф! — заявил с важным видом Тенек.
С места лисёнок не двигался — должно быть понял что пугает жар-птенчика. Но смотрел при этом умильно, как щенок, только что хвостом не вилял.
«Ну пожа-аалуйста, ма-ам!» — читалось в этих широко распахнутых и самых честных в мире глазах.
— Хочешь взять его с собой? — хмыкнула я. — Так нам и позволили. К тому же мне пока, честно, тебя одного — много. Что будем делать, если вам вздумается разбежаться в разные стороны?
— Тяф! Тяф! Тяф! — принялся потешно отвечать на своём лисёнок.
— Тоже разбегаться в разные стороны? Благодарю покорно: Дар мой не предусматривает телепатических способностей. Так что… Пойдём каяться, что забрались на запрещённую территорию и заодно сдавать пропажу. Магистрат, должно быть, на ушах стоит. Виданное ли дело — Жар-Птиц пропал!
Вот только «покаяться» мы не успели.
Совсем рядом раздались голоса и один из них был таким знакомым и таким неожиданным, что сперва я опешила, а затем… плюнув на манеры, поползла на брюхе прямо под корни ближайшего дерева, уповая лишь на Прядильщиц да на сознательность Тенька с жар-птенчиком.
Глава 26
Я вжималась в землю, боясь пошевелиться и стараясь даже не дышать. Хорошо бы ещё не стучать сердцем — потому что глухие удары изнутри прямо-таки оглушали. Казалось те, кто шёл мимо неспешным прогулочным шагом мимо и замешкался под раскидистой кроной, остановившись буквально у меня над головой, вот-вот услышат этот перестук и мы с малышнёй будем разоблачены. Впрочем, цыплёнку с лисёнком близость разоблачения ни капли не мешала. Один деловито скрёб клювиком корень прямо у моего носа, а второй решил, что самое время отдохнуть и восстановить силы и свернувшись в клубок, улёгся прямо у меня под боком.
А наверху бушевала буря!
— Она должна исчезнуть! — Нинель гулко топала ногами, размахивала руками и только что ядом не плевалась. — Этой гадины вообще не должно быть здесь! Дядя, вы обещали!
— Она — больше не угроза тебе, дитя. — Первый Магистр был, как всегда, невозмутим.
Прядильщицы! Они были так близко, что я могла при желании протянуть руку из своего убежища и сказать им: «Здравствуйте!»
— Как это — больше не угроза⁈ — бесновалась наша Стервель. — Она — Всадница, драгоценный дядюшка! А вы, между прочим, обещали, что до распознавания её Дара даже не дойдёт! И где оно — ваше обещание⁈ Я вам скажу, где — кануло в Лету вместе с обещанием, что я, именно я — стану женой повелителя! А не Хвостовая тварь!
Лилая обиженно всхлипнула умолкла.
— Я говорил, что ты займёшь место лилит, племянница.
— Первой лилит! — ревниво добавила девушка.
— Дар Плодородия — драгоценен. — Сказал Первый Магистр и по совместительству, как выяснилось, дядюшка Стервели. Впрочем, что-то подобное я предполагала. — Логично ожидать, что именно тебя выберет последний Хатар.
— Логично ожидать⁈ Да что вы такое говорите! Мы не можем полагаться на случай! Да вы хоть замечали, как он смотрит на неё? Какого шарха драного эта выскочка вообще здесь⁈ Какого хрика она прошла вне Кастинга⁈
— Мы уже обсуждали это, дитя. Магистрат — могущественен, но не всесилен. Пока.
— Вот как⁈ — взвилась Нинель. — А может, плохо обсуждали и надо бы ещё обсудить? Имейте ввиду, дядя, когда я стану повелительницей — с помощью Магистрата или без…
— Девчонка помимо всего оказалась Небесной Всадницей. — С досадой выплюнул Магистр. — Надеюсь, тебе не нужно напоминать, насколько редок этот Дар. И если не удалось убрать её с твоей дороги до открытия Лицея, сейчас действовать в открытую опасно. Ты хоть представляешь, какой переполох поднимется, если известная на все Острова Наоли исчезнет?
— Плевать мне на Острова! — взвизгнула Нинель.
Я же, в отличие от беснующейся Стервели, не пропустила мимо ушей фразу о том, что меня, оказывается, не удалось устранить до открытия Лицея… Чушь какая-то. До попадания во дворец повелителя я с Магистрами и не встречалась. Когда успела дорогу им перейти? Может, речь вовсе не обо мне? Но, как трубит на все острова воздушная пресса: я — единственная наоли с Даром Небесной Всадницы за последнюю тысячу лет… Это самый редкий Дар для женщины, в основном потому, что требует огромных энергетических затрат… Собственно из-за этой самой моей нетипичной для женщины магической силы я и оказалась той, кто смогла вернуть Верховного Демона к жизни. Больше это никому бы не удалось — это я на уроке по поисковой магии ещё поняла и когда узнала об одной из профессий дворцовых магов, что на службе у повелителя. Они же меня и высчитали каким-то хитрым способом, по звёздам — вместо того, чтобы воспользоваться мозговой медузой…
— К сожалению, одного твоего желания недостаточно, чтобы избавиться от неё. — Хмыкнул Первый Магистр. — Нам ещё несказанно повезло, что тебе сошёл трюк с подменой кристалла! Рассказать, что с нами сделал бы Риардон, если бы не келпи?
Повисла долгая пауза.
Когда Нинель заговорила снова, пыл её заметно поубавился.
— Я подумала тогда, что келпи вышел, чтобы указать Владыке Света на фальшивый амулет… Чуть не умерла от страха…
— Всё-таки ты дура, племянница. Духу океана больше заняться нечем. Но он, конечно, вышел не просто так. И он вышел к ней. — Последнее Магистр добавил с нажимом.
— Да хоть бы и Прядильщицы пустились с неба на землю, чтобы поцеловать её в лобик, эта хвостовая тварь не должна остаться в Стольграде!..
— Не святотатствуй, племянница. Даже когда мы наедине.
— Нас здесь всё равно никто не увидит и не услышит, — отмахнулась Нинель.
А мне вдруг так захотелось чихнуть, что хоть плачь! Затаив дыхание, я принялась яростно тереть переносицу. Вот только не помогало! Треклятый чих неумолимо прокладывал себе дорогу на свободу.
— Не ходи сюда больше, — сказал Первый Магистр. — Тебе не о чем переживать. При любой комбинации на Островах она не останется.
Я извивалась змеёй, отчаянно сопротивляясь необходимости чихнуть. Прядильщицы! Только не сейчас!
— Владыки с Большой Земли заинтересовались её Даром? — воодушевилась Нинель. — И куда она отправится? К дикарям? Курировать степи? Скажи, что так и будет, скажи!
— Ты останешься довольна. — Произнёс Первый Магистр снисходительно.
— Смотри, дядя, — протянула Нинель. — Я хочу остаться не просто довольной, а очень довольной. И к нашему разговору о запретной магии — вот только не надо кривиться, пожалуйста — я подумала и готова кровью подписаться, что согласна на любую цену. На любую! И не забывай, что авторитет Магистрата падает с каждым днём. Нам всем и особенно тебе нужна правительница, которая будет стороне Магистр…
— Не забывайся, дитя. — Тихо сказал Первый Магистр и Нинель умолкла на полуслове — такие стальные нотки прозвучали в его голосе. — Ты знаешь, как долго мы ждали лилаю с таким ценным Даром, как у тебя. Потому тебя так и избаловали… Но это не значит, что моя рука дрогнет, если я увижу, что твоя глупость и несдержанность могут помешать нашему общему делу. Никто не заподозрит дурного в несчастном случае, что может случиться с одной не в меру не воздержанной на язык девчонкой.
— Дядюшка…
— Ты — не Всадница, племянница. За тобой не наблюдают так пристально… Поэтому случиться может всякое. В любой момент.
— Дядя, не надо, — голос у Нинель задрожал, в нём угадывались слёзы. — Я не хотела…
— Одно маленькое движение, дитя. Всего лишь одно движение…
В ответ раздался лишь жалобный стон напополам с хрипом.
— И вот ты уже мертва, — бесстрастно продолжал Первый Магистр.
Из моего укрытия не было видно их лиц, зато прекрасно проглядывались две пары ног. Если бы не стояли на расстоянии пары шагов, подумала бы, что Первый решил придушить строптивую племянницу, не сходя с места. И вряд ли его можно за это винить. Я, конечно, против подобных методов воспитания, но… Уж в чём-в чём, а вот в ангельском терпении Первому Магистру не откажешь.
Нинель сучила ногами, рыхля каблучками почву и стонала при этом так жалобно, что даже мне стало жалко гадину. Одно хорошо — теперь я могла ёрзать и извиваться, уговаривая себя не чихать. Ещё б это ёрзанье помогало! На мою беду, нервные телодвижения разбудили Тенька.
Лисёнок поднял голову, зевнул и с наслаждением потянулся. Если сейчас он изречёт своё коронное «Тяф!», я пропала… Но тявкать малыш не стал. Вместо этого приблизился ко мне и принялся тыкаться в лицо, щекоча усами. Всё, что я могла — мысленно умолять фенека перестать.
— Так-то лучше. — Сразу после этих слов Первого Магистра Нинель тяжело задышала. Видать, дядюшка решил, что с племянницы достаточно. — У меня есть одно соображение, как спрятать её так, чтобы Владыка Света точно уж не нашёл…
— А-апчхи!!! — таки оглушительно чихнула я, несмотря на все усилия.
Глава 27
Пространство сгустилось. Время замедлилось. Я ощущала себя угодившей в янтарь мухой. Вся сжалась, прижимая к себе Тенька и стараясь отпрянуть как можно дальше от пугающего лица Первого Магистра, которого я впервые видела так близко.
— Кто здесь, дядя⁈ Нас подслушивали!! — Нинель рухнула рядом на колени, мигом забыв о посиневшем горле. Впрочем, след от удавки на её бледной шее таял с каждой секундой.
— Колебание магического фона. — задумчиво проговорил Первый Магистр, и, глядя прямо мне прямо в глаза, уверенно произнёс: — Здесь никого нет.
И тут до меня дошло, что они меня не видят! Не видят! Совсем!
— Но кто-то же был здесь?
— Пи-пи-пи! — радостно устремился ко мне цыплёнок и внутри всё похолодело. Кажется, рановато обрадовалась.
— Вот оно что! Жар-Птица! — Первый Магистр подхватил птенчика.
— Которая чихает, как человек⁈ — раздражённо воскликнула Нинель и тут же поникла под суровым взглядом дяди.