— Я думала, это вы из вежливости. — Брякнула я первое, что пришло в голову.
— Из вежливости? — Владыка приподнял брови и сглотнул.
— Ну да. — Уже несло меня дальше. Нервы-то не железные. — Типа извиниться хотели.
— Извиниться? — правитель нахмурился.
— Вечно я думаю о вас лучше, чем вы есть на самом деле… — притворно вздохнула я и «перворуко» улыбнулась.
Владыка хмыкнул, показывая, что оценил шутку.
А потом неожиданно спросил:
— А ты обо мне думаешь, Милу?
Мне показалось, или властные интонации в голосе Риардона Хатара-Небесного Всадника уже не такие и властные?
— Периодически. — Не стала я лукавить. — Я ведь живу у вас во дворце. Нет-нет, да и приходится. Думать. Вы так-то меня за спасение мира и одного нашего общего знакомого не поблагодарили даже. Вот я и подумала, что нашли, наконец, в себе мужество признать это, как взрослый мальчик. И извиниться.
Владыка посмотрел на меня долгим взглядом и опустился на перила напротив. Павлин издал странный, полный нежности звук, похожий на мяуканье кошки и забрался к Владыке на колени. Хмурясь, тот принялся гладить изумрудную спину.
— Да расслабьтесь вы. Я пошутила. Это у меня нервное. Нагрузки в Лицее, бессонные ночи… Не переживайте, я в жизни не заподозрила бы в вас таланта к принесению извинений.
— Вот как? — дёрнул уголком рта Владыка.
— Ну вы ж правитель. — Я качнула головой, пожимая плечами. — Вам извинения не по статусу. Да и не к лицу. Если честно.
— Значит, всё ещё злишься. — Тихо проговорил Владыка и отвёл взгляд.
И я быть может, ещё попрактиковалась бы в остроумии, тем более что опытным путём выяснено, Владыку, когда он в настроении, как сейчас, это вовсе не злит, а развлекает… ровно как и меня. Если ты не «перворукая лилая», а «хвостовая дикарка», развлечений у тебя во дворце раз-два и обчёлся (так было до воцарения в моём сердце Тенька)… Вот только мелькнуло в чёрных глазах напротив что-то такое… ни понять не могу, ни объяснить что именно…
В итоге вместо заготовленной колкости с языка неожиданно даже для меня самой сорвалась правда.
— Злилась. Пока не увидела войско мертвецов. И монстров Запределья. Так что… чего уж там. Забыли.
По лицу Владыки внезапно прошла судорога, как от боли. Не знала бы его лучше — и впрямь заподозрила, что ему не всё равно.
— Ты сейчас искренне говоришь, Милу?
И на лице неожиданно — вся гамма эмоций. И взгляд такой, будто от моего ответа жизнь зависит.
Наверное, зря всё-таки я решила, что он бессовестный. Даже неловко стало. Немного. Совсем капельку. А когда мне неловко, даже совсем капельку, я стараюсь компенсировать дискомфорт остроумием. Тем самым, которое маменька в сердцах величала слабо умием. А моя милая Зольди всегда, всегда говорила: язык Бельчонка — враг Бельчонка. Потому что не всегда это моё остроумие уместно. Вот и сейчас…
— Шутите? — нарочито грубовато хмыкнула я, возвращая правителю взгляд. — Да я сама отдала бы демону всех лилай, лилэ, их слуг и служанок. И даже весь Воздушный Эскадрон, если на то пошло. Ну, это если бы демоном оказался вдруг наш гениальный Хашури. Кстати, Хашури тоже отдала бы. Его вообще первым. Или её. Никак не привыкну к вашим столичным обычаям.
— Ты серьёзно?
— Насчёт Хашури? Вот положа руку на сердце, Владыка, то, что на мне — платье?
Правитель послушно опустил взгляд, сглотнул и, странно дёрнувшись, будто морок стряхнуть хотел, уставился мне прямо в глаза. Вид у него стал устрашающий. Глаза сощурены, губы сжаты, желваки на щеках пляшут танец ярости.
Я вздохнула.
— Ну ладно. Серьёзно так серьёзно. Жизни людей важнее. И… Аразон не сделал мне ничего плохого.
«Кроме того, что этот демон недобитый пометил тебя, как скотину». — Ехидно напомнил внутренний голос, тоже решив блеснуть остроумием. Раз уж на то пошло.
Я сцепила зубы и… досталось мысленно и Аразону, и голосу.
— Мне нужно было рассказать тебе. Сразу. — Прервал внутреннюю перепалку Риардон Хатар.
— Нет, Владыка, это было бы лишним. — Передёрнула я плечами. — Как вы и сказали, у вас не было времени. Да я бы и не поверила, если честно… пока сама не увидела.
— Ты простила меня, Милу?
И снова — такой взгляд, что не изверг я напоминать о такой мелочи, что прощения у меня как бы никто не просил. Потому снова ответила правду, умиляясь своей честности и покладистости:
— Вы, конечно, деспот, тиран и самодур, Владыка. И это я вам ещё овцелошадь не вспомнила. Но вы хороший правитель.
Глава 28
День уверенно летел к закату. Слуги уже трижды приносили напитки, меняли угли в наргиле и сменяли пустые подносы полными — с сырами, фруктами, сладостями. Покормили не только для нас с Владыкой, но и зверей.
Мраморную вырезку Теньку принёс самолично господин шеф-повар. Вообще сперва шеф пришёл кормить павлина — того, который настоящий павлин, в смысле птиц, а не того, на кого можно — да и логично было бы — подумать. Но нет, Владыке повар лишь бегло поклонился и поклон этот очень отличался от поклонов «придворного характера». Я давно заметила, что тот правитель, который наедине зачастую отличается от того, который «для всех». Не успела понять, насколько разительны эти отличия, но они всё же есть. Вот и на поклон, а по сути кивок повара Владыка не отреагировал. Хуже того — тоже ответил тому кивком! Еле заметным, правда, но мне не примерещилось!
— Ах ты мой хороший, ах ты мой сладкий… — Позабыв о Владыке, закудахтал над павлином шеф. А увидев Тенька, воскликнул: — Вай, кроха! И ты здесь!
Сунув хрустальную вазу малость пришархевшему от подобного обращения Владыке (нет, ну тут даже я согласна — меру-то надо знать), повар унёсся обратно на кухню за вырезкой для Тенька…
Мои губы приоткрылись от удивления, образовывая литеру «о», когда Владыка не разозлился не потому, что Прядильщицы ему по-быстрому благодушия да доброго нрава отмерили, которое недодали сперва, а потому что… не смог. Павлин просто ткнулся головой ему в руку, напоминая о вазе с орешками и губы Риардона Хатара, до того сурово сжатые, растянулись вдруг в такой нежной улыбке, что я присвистнула.
— Что-то не так? — спросили меня, не прерывая важнейшего государственного действа, а именно — потчевания нагло распахнутого павлиньего клюва орешками.
— Да нет, всё так, — смутилась я. — Просто не ожидала от вас. Ну, что вы… павлин и всё такое… тьфу, что я несу! Шархи, Владыка! Да в жизни бы не заподозрила в вас подобной нежности… Ну вот кто меня за язык тянул.
— Ты, наверное, меня совсем монстром каким-то считаешь, Милу. — Владыка Света невесело усмехнулся. Вроде пошутил, а вроде… У нас говорят, каждая шутка лишь на палец шутка, а на пясть — правда.
— Почему павлин? — спросила я, желая сгладить неловкость.
— Никогда не задумывался… — пожал плечами Владыка. — В детстве я часто убегал в сад играть с павлинами. Вообще мальчикам с моими задатками очень редко удаётся насладиться детством… К тому же очень рано стало не до игр — мне ещё шести не было, а я уже стал свидетелем трёх дворцовых переворотов. Мир вокруг менялся, и менялся стремительно, ошеломляя каждый раз. Словно декорации в театре. Действующие лица, наряды, языки, традиции, дворцы — всё рушилось в одночасье! А павлины были и оставались. Они любят эти острова… Так что, если задуматься, то павлины оставались для меня единственным неизменным в очень хрупком, очень ненадёжном мире… Прежде, чем я стал Владыкой Света, Милу, мне приходилось ежедневно доказывать своё право на жизнь.
— А после? — спросила я, ошеломлённая неожиданной откровенностью правителя.
— После… Мою Кровь приняла Длань. Что тут можно добавить… С тех пор даже враги молятся о моём здоровье.
— Ну, не скажите. — Возразила та, которой неплохо бы помолчать. — О здоровье Владыки Запределья наравне с вашим тоже должны бы молиться, однако наше с вами знакомство — прямое доказательство тому, что молятся, как бы это сказать, не совсем все. Ну или не так рьяно, как нам бы всем хотелось.
Лицо правителя вмиг помрачнело, словно затянулось грозовой тучей. Я поспешно решила быть пай-девочкой.
— Я сегодня оказалась — совершенно случайно, клянусь! — на территории Магистрата…
— Значит, Первому не померещилось. — Хмыкнул Владыка. — Хотел бы я сказать, Милу, что удивлён тем обстоятельством, что именно ты в этом замешана, но…
— Ай, хватит! Замешана и замешана, это дело десятое. И у вас тут скука смертная, вам никто не говорил?
— До тебя никто не жаловался.
— Ну конечно, вы же Владыка Света, все дела. А у них там шары записывающие! Вы сами должны это увидеть… Они же плетут интриги прямо у вас под носом. Пойдёмте прямо сейчас выводить их на чистую воду!
Правитель вдруг рассмеялся.
— Ты думаешь, хитроумные планы Магистрата подложить в мою постель Нинель и других их ставленниц — для кого-то секрет?
— В смысле, в постель? — вырвалось само собой и я поспешно захлопнула рот, но… он предательски открылся снова. — Я к тому, что они это леденящее душу коварство пока только замышляют, я правильно поняла? Или уже осуществили свой дьявольский план?
Старалась говорить нарочито небрежно и саркастично, но…
Владыка снова рассмеялся. На этот раз тепло как-то. И даже как будто робко. Будто не мог поверить во что-то.
— Мне кажется, или ты ревнуешь, Милу?
Щёки, помимо воли, вспыхнули.
— Глупости не говорите. Любопытно просто. И вообще, я к тому, что те, кто способны на одну подлость, способны и на большее.
— Да ладно? Неужели подложить в мою постель сразу двух голых девиц? Срам-то какой, Милу! А ещё лилая…
— Владыка! Вы можете быть серьёзным? Вдруг и покушение на Верховного Демона связано с Магистратом?
В противовес ожиданиям, данное предположение Владыку рассердило.
— Не лезь в это, Милу. — Отрезал он. — Не стоит дразнить Магистрат. Это всё равно что дёргать за усы лотосного тигра. Ты в безопасности рядом со мной. И ты в безопасности в моём дворце. И всё же обещай, что сама не полезешь на рожон.