— В безопасности, как же! — вырвалось у меня.
— Я чего-то не знаю? Милу? Говори.
И таким тоном он это сказал, что я покорилась.
О подменном амулете ябедничать не стала. Кто прошлое помянет, как говорится… Да и не волновало меня прошлое! А вот будущее — очень даже. И непреклонное желание Нинель любым способом устранить меня с глаз правителя, а соответственно с пути совсем не понравились.
Как не понравилось и то, что после моего краткого, но о-очень эмоционального рассказа Владыка ошеломлённым не выглядел.
Вот только повёл себя удивительно.
Опустился вдруг на пуф напротив, взял мою руку в свои и посмотрел странно.
— Владыка… — тихо произнесла я, потому что близость правителя она… стала вдруг какой-то «слишком».
А что совсем уж никуда не годилось, я это «слишком» остатками маменькиного воспитания отметила… Потому что согласно моим ощущениям — всё шло как надо.
И вот это было вовсе из ряда вон.
— Если вы это к тому, чтоб я ваш мысли прочла, мы это, высшую телепатию не проходили ещё. — Нервно проговорила я. — И низшую, кстати, тоже.
— Милу. Не бойся. Ничего. Ничего, слышишь? Я никогда не допущу, чтобы с тобой что-то случилось. Слышишь? Никогда.
— Перестаньте сейчас же! — Возмутилась я, когда конечность по первому требованию мне не вернули.
— Перестать что?
— Держать меня! И смотреть так!
— Как? — руку мою с усмешкой выпустили.
А взгляд чёрных глаз так и обжёг!
Вот же павлин недоделанный!
Хотя теперь ругать Владыку Света павлином только комплимент делать.
Глава 29
Просьбу мою перестать изображать василиска и вообще давить авторитетом на маленькую слабую меня наш светоносный правитель, хмыкнув, удовлетворил. Но только в обмен на обещание рассказать о хвостовых островах и о моих родных Зелёных Крышах в частности.
Аргументы на предмет того, что как бы вечереет и у кого-то в государственных делах ещё конь не валялся, не прокатили. Как и те, что мой пресловутый аллегорический конь как споткнулся на первом этапе выполнения домашнего задания по друидизму, так и издох.
Пришлось рассказывать.
Владыка внимал, не перебивая.
Слушатель из него, как ни странно, вышел сносный. По мере рассказа и уточняющих вопросов моё повествование свелось к обсуждение хвостовой фауны, а точнее, ездовых и охотничьих питомцев.
Звери, как выяснилось, в равной мере занимали нас обоих.
Вскоре я забыла, что с кем говорю, где нахожусь. Мужчина напротив был умён, остроумен и, чего уж… хорош собой. Тенёк сладко посапывал под боком, павлин, которого, как выяснилось, звали Гектором ластился с другого бока, выпрашивая орешки. Атмосфера была такой по-домашнему уютной, что я позволила себе то, чего не позволяла за всё время пребывания во дворце. Я расслабилась.
— Я почему удивилась, когда увидела ручного павлина. — Призналась я. — У нас ведь крылатых питомцев мало на хвостовых островах. Слишком уж они ценны. Птицы испокон веков помогали нам с почтой — письма, устные послания, точнее, песни…
— Песни? — заинтересовался правитель.
— Ну да. — Немного смутилась я. — Песнь-Предупреждение, песнь-Желание, песнь-Призыв, песнь-Просьба о помощи…
— Песнь-Желание? А я ведь ни разу не слышал, как ты поёшь, Милу.
— Если вы прикажете мне спеть, Владыка, мы с Теньком уйдём. — Пригрозила я правителю.
Тот посмотрел странно, усмехнулся и вдруг ошарашил:
— Называй меня по имени, когда мы наедине. И говори мне «ты».
Я так удивилась, что тут же лоб у Риардона Хатара пощупала. Я, конечно, сразу спохватилась, отдёрнула руку, но и правитель глаза на меня выпучил.
— Вам бы к лекарю обратиться, о мой Владыка. — Поспешила я перевести неловкость в шутку. — Серьёзно, прям страшно за вас стало. Вы о зверушках наших слушать будете?
— О зверушках? Буду.
Что-то неуловимое изменилось в тоне Владыки. У меня от этого его «буду» щёки так и вспыхнули. Потому и затараторила невпопад.
— У нас, на хвостовых островах в почёте в первую очередь выдры, нутрии, ондатры… словом те, с кем можно охотиться на рыбу и моллюсков. К тому же они по размеру удобны, не занимают много места в каноэ… В детстве я любила рассказы про Великий Хребет и Крылатые Острова — так у нас зовут легендарные Парящие Горы… Я всегда обожала слушать о горгонах, гарпиях, горгульях… Но больше всего о людях. Таких, как мы. И в то же время не таких. Мне казалось настоящим чудом, волшебством, что человек может жить там, прямо в небе. Чем-то недостижимым. Мечтой… Конечно, я знала, что островитяне Парящих Гор передвигаются на пегасах, а те, что пониже, на грифонах… Но себя в детских мечтах представляла почему-то скачущей по звёздному небу на спине белой лошади…
— Допредставлялась. — Хмыкнул Владыка и мы расхохотались. Впервые одновременно. На два голоса.
Кажется, никогда в жизни я так не смеялась… Владыка ещё и подначивал типа «предупреждать надо», «к такому жизнь меня не готовила» и прочее в таком духе. И вспоминая события Лиловой Ночи, наш правитель больше всего хохотал над собой.
Я смотрела и не верила. Это был совсем другой Владыка. Тёплый. Человечный. Это было шарховски непривычно и в то же время казалось нормой. Не то, чтоб я почувствовала себя дома… И всё же и пленницей я больше не была. Скорее гостьей.
Причём желанной.
— А теперь ты смотришь на меня по-особенному, Милу. — Сказал вдруг Риардон Хатар.
Голос правителя стал ещё ниже, в нём появились хриплые нотки.
— Вы другой. — Призналась я. — Я даже не думала, что вы бываете… таким… нормальным?
Ляпнула и сама испугалась. Ну вот кто меня вечно за язык тянет-то, а? Но что касается Владыки, он не рассердился. Даже наоборот.
— Вот так думаешь, всё знаешь о человеке, а тут раз — и сюрприз?
И, я извиняюсь, снова взоржал, аки овцеконь. А мне вдруг правда его лекарю показать захотелось. Вот только не рассмеяться вместе с ним оказалось невозможно.
— Кстати, о сюрпризах. — сказал Владыка, отсмеявшись. — Ничего не хочешь мне рассказать о своих охотничьих навыках? Только не говори, что у вас благородных лилай такому в школах учат.
— Хорошо, не скажу. — Не стала я спорить. — К тому же у нас и не учат.
— И-и?
— Что — и? Ай, да что рассказывать, вы ж сами всё видели. А охотиться меня папа научил. Он, помню, всё носился с идеей по открытию фермы морских коньков, вот на них верхом скажу я вам — охота так охота! Быстрые, сильные, шустрые, как бешеные белки… И умные! Серьёзно! Если заниматься с ними с детства, конечно… Мы с папой все окрестные пастбища объехали, когда присматривали себе лучших, на разведение. Так, по пути и шутки ради отец обучал меня водной охоте. Но я налету всё схватывала, словно вспоминала забытое. Это и утвердило папу в решении научить меня всему, что сам знает. А после учителей нанимал. Под покровом ночи учиться приходилось, чтоб соседей не смущать. Дом третьей руки, сами понимаете… К тому же мама всегда была против. И это, пожалуй, тот самый редкий случай на моей памяти, когда отец настоял на своём. Говорил, у меня талант… А когда рыба уходила в глубину или на нерест — мы охотились на суше. В джунглях и на болотах.
— Значит, с фермой всё-таки не вышло, — протянул Владыка.
— Конкуренты задавили. — Машинально кивнула я. — Наняли заезжую шелупонь, отравили лучшего производителя, распустили слухи о гнилостной хвори… Папа брезговал действовать их методами. Гадить, распространять ответные мерзости… фу. А в таких делах, увы, правым считают того, кто кричит громче. И поди докажи людям, что ты не осьминог. К тому же навыки общения с людьми у меня в отца. Вам смешно? Значит, точно понимаете, о чём я. В общем после того, как отец подстрелил пару приставов, не насмерть, конечно, так, баловство… спрессованной морской солью всего лишь… репутации фермы это не поспособствовало. Чудом вырученные за оставшихся животных деньги вложили в коралловую плантацию, но она в итоге прогорела… Эй, а почему вы решили, что с фермой не вышло? Вот вы жук плавучий, задурили бедной лилае голову, я тут разливаюсь соловьём… Нет, серьёзно, как поняли-то?
Вместо ответа наш светоносный правитель опустил глаза.
— Кун. — Дошло до меня.
— Да. — не стал лукавить Владыка.
И замолчал.
И я замолчала. Потому что когда твоя семья не борется за тебя, даже не пытается бороться, это… это… мм… мягко сказать, неприятно. Не то, что я ощущала себя преданной, конечно же я понимала, что у родителей просто не было другого выхода. Отец никогда ничего от меня не скрывал.
В противовес маминому сюсюканью с самого раннего детства отец разговаривал со мной, как со взрослой. И за это я всегда буду ему благодарна. Поэтому я прекрасно знала, что нашу с Джошем свадьбу приблизило очередное банкротство. К тому времени маменька успела распробовать отцовскую педагогическую методу.
И как могла, вкладывала в мою голову мысль, что брак — это не только союз любящих сердец, но и большая ответственность… Правда, мама была в восторге от того, как Джош ко мне относится. С её слов, в паре любить должен именно мужчина, потому что её «слепая и неразделённая любовь к моему отцу» слишком многого ей стоила. Никогда не имела понятия о какой такой неразделённой любви речь — сколько себя помню, папа её обожает и только что пылинки с пальчиков не сдувает, но маменька всегда была склонна к драматизму…
В общем, меня не удивило, что родители взяли деньги.
В конце концов им ведь ещё Зольди замуж выдавать, а приданого ни у меня, ни у неё — нет.
— Владыка, — вспомнилось вдруг. — Вы же поговорить хотели! Утром ещё. О чём?
Мне показалось, или по лицу Небесного Всадника мелькнула тень? И он досадливо поморщился? Правда, это не продлилось дольше секунды, так что спустя пару мгновений я уже сомневалась — не померещилось ли мне. Тем более, что Владыка вновь сделался весел.
— А мы что делаем? — деланно удивился он.
Я не выдержала, фыркнула.
— Что не так?
— Всё так. Просто ни на миг не усомнилась, что разговор будет приятным.