Почти все из моего выпускного класса были здесь, кроме Гейбла Арсли, спасибо маме Вина. Большинство людей я не видела с ночи моего злополучного добро-пожаловать-назад в Троицу. Чай Пинтер подошла прямо ко мне и начала болтать.
— О, Аня, ты выглядишь фантастически! Я так счастлива увидеть тебя! — Она обняла меня, словно мы были лучшими друзьями.
— Я так беспокоилась о тебе все эти месяцы. Где ты была?
Так я и сказала.
— Тут и там, — мой запасной ответ.
— Ишь ты, хитрая! Итак, что собираешься делать в следующем году?
Возможно, навещу некоторых моих родственников, подумала я, а вслух сказала:
— Останусь здесь.
— Это круто. Я уже поступила в Нью-Йоркский институт, поэтому тоже останусь в городе! Нам нужно где-нибудь поболтать.
Нью-Йоркский университет? Моя мама училась в Нью-Йоркском университете. И мысль о глупой Чай Пинтер, которая будет учиться в Нью-Йоркском университете, была полна необъяснимого отвращения. Я знала, что мне нужно быть счастливой за нее. Почему я не была рада? Чай Пинтер сплетница, но она достаточно симпатичная девушка, трудоголик и…
— Постараешься закончить школу? — спросила меня Чай.
— У меня есть наставник. Я учусь для получения полного среднего образования.
— Молодец! Ты, возможно успешно, справишься. Ты всегда была такой умной.
Я сказала Чай, что хотела бы выпить. Я пробралась через комнату и практически сразу же ко мне подошла Элисон Уиллер.
— Анни. Я полагаю, ты знаешь, что я не была девушкой для отдыха.
На Элисон Уиллер было обтягивающее черное платье и желтые шпильки. Новый образ.
Я рассмеялась.
— Вы двое меня обманули.
Она наклонилась к моему уху.
— Я имела в виду, мне нравится Вин, но он на самом деле не мой тип. Ты ему гораздо больше подходишь.
— О!
— Преимущественно, да. Конкретно, мне нравится твоя подруга Скарлет. Но Троица такая скучная и католическая. Жду не дождусь колледжа. В любом случае, я просто пыталась помочь кампании Чарльза Делакруа. Эта Берта Синклер монстр.
По-крайней мере, я не коротаю деньки в Свободе.
— Она такая, Анни. Она собирается ограничить воду, а все крупные компании в ее кармане, и она позволяет им загрязнять окружающую среду и не платить налоги. Она абсолютно коррумпирована. Чарльз Делакруа не идеален, но… он хороший. — Она указала на другой конец комнаты, где Вин беседовал с пожилой женщиной. — Он это принял, да?
— Я полагаю.
Элисон заговорила о колледже, потому как ни о чем другом в мире говорить нельзя. Она подала заявление в Йель и планирует изучать политологию и экологическую инженерию. Я ощутила, как во мне поднялась жгучая ревность как к Чейн — да, что было, то было. У меня снова есть оправдание.
Я устала слушать планы моих одноклассников на следующий год и уже подумывала сходить полежать в комнате Вина, но придя туда, обнаружила ее занятой. То же самое с комнатой родителей — как вульгарно. Я сошла вниз по лестнице. Знала, что в офисе отца Вина находиться запрещено. Но а еще я знала, что Чарльза Делакруа не будет целую ночь, поэтому решилась войти. Я сняла с ручки двери золотой шнур и ввалилась внутрь.
Там я села на один из кожаных диванов. Потом сняла обувь, легла и почти уже задремала, как кто-то вошел.
— Аня Баланчина, — сказал Чарльз Делакруа. — Мы встретились снова.
Я боролась изо всех сил, чтобы приподняться.
— Сэр.
Он был одет в красный фланелевый халат и вправду оброс бородой. Такое сочетание делало его похожим на бомжа. Я решила, что он вышвырнет меня, но он не стал этого делать.
— Моя жена настояла на проведении этой проклятущей вечеринки, — сказал Чарльз Делакруа. — Теперь, когда я безработный, мое мнение весит меньше, чем мне хотелось бы. Надеюсь, это инфернальное событие продлится недолго.
— Вы смешны. Это вечеринка по поводу дня рождения. Она только на одну ночь.
— И правда. В эти дни мелочи давят на меня больше, — признался Чарльз Делакруа. — Посмотри, в какой замечательный момент ты объявилась.
— Мне нравится ваш сын таким, какой он есть.
— По этой причине ты ворвалась в мой офис?
— Снятие шнура — не проникновение!
— Можно и так посмотреть. Ты всегда — как бы это сказать? — гибко относилась к закону. — Я совершенно уверена, что Чарльз Делакруа дразнил меня.
Я сказала ему правду — что я устала выслушивать планы моих одноклассников.
— Как видите, я без плана, мистер Делакруа. И вам следует признать, что не без вашего участия.
Чарльз Делакруа пожал плечами.
— Такая находчивая девушка как ты? Держу пари, у тебя в рукаве один-два козыря. Месть за смерть брата. Прием бразды правления шоколадной империей от заправляющих сейчас бездарей.
Я ничего не сказала.
— Проехали. Разве я ударил по больному вопросу?
— Вы задолжали мне извинения, мистер Делакруа.
— Полагаю, да. На тебе эти месяцы сказались хуже, чем на мне. Но ты молода и оправишься. Я стар, ну или по крайней мере, среднего возраста, в такое время к людям веяния неудач цепляются надолго. И несмотря на мои происки — заметь, никогда против тебя — ты и Вин до сих пор вместе. Ты выиграла, Аня, я проиграл. Поздравляю.
Ответ прозвучал горько и безнадежно, что я ему и заявила.
— А каким же мне быть? Ты знакома с моей преемницей. Это твой рейтинг пополз вниз? Это ты была обязана смазывать колеса или из-за тебя она получила удовольствие от твоего последнего унижения?
Я признала, что колеса были смазаны хорошо.
— Вы знаете, что она о вас говорит? — поинтересовалась я.
— Только ужасные вещи, я полагаю.
— Нет. Она говорит, что ее кампания продолжала давить на историю о нас с Вином, поскольку она набила вам оскомину. Она считает, избирателей это волновало гораздо меньше вас.
Чарльз Делакруа некоторое время молчал. Он нахмурил брови, а затем вдруг рассмеялся.
— Возможно. Хороший урок поздно доходит. И все равно, где ты пропадала все эти месяцы? Как я вижу, там тебе было хорошо.
Я объяснила, что не могу сказать.
— Однажды вы это против меня используете.
— Аня Баланчина, мы с тобой всегда были откровенны друг с другом. Разве ты не знаешь, что я никто, а сейчас — когти тигра?
— Сейчас — наверное. Но у тигра помимо когтей есть и зубы, которых я не могу счесть.
— Это любезно с твоей стороны, — ответил он. — Разве ты не разозлилась на возвращение в Свободу? Или просто похоронила гнев глубоко в недрах твоего нелепого девичьего сердца, но однажды я пойду в постель, а там очутится лошадиная голова?
— Мне слишком сильно нравятся ваши жена и сын, — произнесла я. — А лист недругов у меня слишком длинный, мистер Делакруа.
Вы, конечно же, там есть, но отнюдь не на верхней строчке. Я помолчала.
— Вы знаете все: а что можете сообщить о Софии Биттер?
Чарльз Делакруа нахмурился.
— Новая жена твоего кузена Микки. — Он потряс головой. — Я думаю, немка?
— И мексиканка. — Я спросила, есть ли шанс, что она в листе подозреваемых по делу об отравлении фретоксином.
— Нет. Мы подозревали, что это произошло на уровне производства, где-то за пределами Соединенных Штатов, но я был не в состоянии выделить ресурсы для исследований за пределами Нью-Йорка, не говоря уж о загранице. К тому же твой кузен так удобно сознался, — Чарльз Делакруа закатил глаза.
— Вы знали, что это была ложь?
— Конечно, Аня. Но по ряду причин закрыть это дело стоило. Вдобавок дало мне отличный предлог удалить Якова на долгий срок. Он стрелял в моего сына, уверен, ты помнишь.
Я помнила.
— Я сентиментален, что тут скажешь? — Чарльз Делакруа налил себе выпить. Предложил и мне бокал, но я отказалась. — Итак, София Биттер. Я так понимаю, в отравлении ты винишь ее. Кажется разумным. Ее иностранные интересы вкупе с отличным выходом вашей семьи из бизнеса с ее помощью, а на тот момент и жениха.
Я замолчала.
— Я думаю, что она убила моего брата и пыталась убить мою сестру и меня в том числе.
Чарльз Делакруа сделал хороший долгий глоток, а затем еще подлил. Он мгновение оценивал меня.
— Когда мы молоды, то думаем обо всем на месяц вперед. Но ты видишь дальнейшую перспективу. Прежде чем сделать ход, убедись. И даже если уверена, будь осторожна. И помни, ты не должна делать то, что они от тебя хотят.
В этом-то и проблема. Было невозможно удостовериться.
— Как я могу быть уверена? Я окружена лжецами и преступниками.
— Ах, это дилемма. Если бы я был тобой, я бы задал вопрос непосредственно Софии Биттер. Увидел, что она ответит.
Кажется, достаточно хороший совет.
— Вы нравитесь мне больше, когда не плетете против меня заговор.
В этот момент Вин открыл дверь.
— Папа. — Он кивнул отцу. — Анни, — пожаловался он, — я не видел тебя целую ночь!
— Аня, — позвал меня по имени Чарльз Делакруа, когда я уходила, — иногда приходи навещать меня.
Вин схватил меня за руку и мы пошли обратно на вечеринку.
— Что это было? — спросил он.
Я поцеловала его и кажется, он забыл вопрос.
— Разве это не приятно, что мы можем делать это всякий раз как захотим?
— Ты очень странная девушка, — сказал Вин.
Немного позже, Скарлет, Нетти, Дейзи Гоголь и я покинули вечеринку. Мы дошли до середины улицы Вина и оставалась треть расстояния до автобусной остановки, когда из переулка вышла темная фигура.
— Скарлет! Скарлет! — позвал голос.
Нетти вскрикнула и Дейзи Гоголь оказалась на корточках, похоже, собираясь что-то провернуть благодаря своим тренировкам по крав-мага. Вдруг она взвилась и ее рука оказалась на шее фигуры.
— Что это, черт возьми? — cказала фигура. Я узнаю этот голос в любом месте. Гейбл Арсли.
— О, Гейбл, правда. Просто уйди! — сказала Скарлет. — Что ты здесь делаешь?
— Парень у двери не пускает меня на дурацкую вечеринку Вина. Словно я настолько ужасен. Отец Вина творил похуже моего, а он там. Может, забудем прошлое? — Арсли попытался вырваться, но Дейзи Гоголь была сильнее. — Серьезно, Аня, скажи своему чудовищу отпустить меня.