— Нанимай.
— Что значит — «нанимай»? Ты тоже должен присутствовать при встрече, чтобы потом не возникло претензий.
— Надеюсь, она будет мулаткой с грудью пятого размера, с хорошей «поппинс» — произнес Алексей, сладко причмокивая губами. Ольга стукнула его в бок. Алексей охнул и, пробурчав, что поспит еще немного, если некоторые не будут мешать, улегся на живот, лицом в подушку.
Нянька Ольге не понравилась, однако не согласиться с тем, что та знает свое дело, она не могла.
Звали няньку Ларисой Константиновной. После каждой попытки Ольги фамильярно сократить ее до Ларисы без всякого отчества она холодно говорила:
— Меня зовут Лариса Константиновна, прошу обращаться ко мне именно так.
Взгляд ее водянистых и каких-то змеиных глаз был настолько холоден, что у Ольги не хватило мужества спорить. Даже Алексей, привыкший орать на подчиненных, при няньке стихал, старался говорить вполголоса и таким вежливым тоном, которого не удостаивалась даже теща. Ольга похохатывала, замечая, что эта баба, несокрушимая, как Железный Феликс, сумела нагнать на него оторопь. Алексей вяло отбивался, утверждая, что она похожа на его классную руководительницу, а та была настоящей моральной садисткой. Тем не менее, просмотрев «верительные грамоты», представленные кандидаткой, Тарасовы убедились, что перед ними настоящий специалист.
Ларисе было хорошо за пятьдесят, на них она и выглядела, невзирая даже на все ухищрения казаться моложе. Эта высокая, худая женщина с неулыбчивым лицом в два счета приучила расхлябанного Ваньку к дисциплине, направляя его железной рукой и волей.
— Немудрено, что ее прозвали Фрекен Бок, — как-то пожаловалась Ольга мужу, ворочаясь в постели. — Странно, что не Мюллером. Так и вижу, как она гитлеровским движением руки отправляет ребенка в газовую камеру. Иногда мне страшно оставлять Ваньку с ней.
— Думаешь, она его бьет? — поинтересовался Алексей. — Брось. Она, конечно, не подарок, и вообще… иногда я хочу дать ей пендаля со всей дури, но дело свое Лариса знает. Неужели ты не замечаешь результатов? И все за каких-то два месяца.
— Бить не бьет, но детей явно не любит, — возразила Ольга. — Ты видел, как она смотрит? Чистое гестапо.
— Ну, может, это от недотраха? У нее лицо такое, как будто про секс она не слышала никогда, и, вообще, ее родили почкованием. Я ее давеча назвал Надеждой Константиновной, так она то ли не расслышала, то ли обрадовалась этому. Будет у нас в доме своя сподвижница вождя мирового пролетариата. К тому же любить объект заработка она и не обязана, согласись. Кто из нас любит свою работу?
— Ты. И я, например.
— Ну, мы ж ненормальные, — глубокомысленно заметил Алексей, сунул руку ей под голову и притянул к себе, чмокнув в висок. — Зато сын у нас растет здоровым.
— Это да, — согласилась Ольга. — И уже почти научился плавать, я сама видела.
Лариса Константиновна действительно учила Ваньку плавать, проводя с ним в бассейне по паре часов в день. Как-то, зайдя туда, Ольга увидела, как сын в надувном жилетике остервенело долбит руками и ногами воду, взбивая ее в пену, а няня, стоя в воде по шею, поддерживает его и сурово говорит:
— Не так, Иван. Ножки выше. Больше брызг, больше. И ручки держи перед собой…
Ванька повернулся, увидел Ольгу и ощерился в беззубой улыбке.
— Ма, я пииву!
— Плыви, плыви, головастик, — рассмеялась она.
Лариса Константиновна недовольно сморщилась, и Ольгу тут же выдуло за дверь.
«Может, она и правда старая дева? — думала Ольга. — Потому и характер такой категоричный, если не сказать, мерзкий. И детей не любит, Ваньку вон все время Иваном называет и хоть бы раз улыбнулась… Ирка, кстати, тоже сколько лет ходила отмороженной, а сейчас, рядом со своим музыкантом, оттаяла, расцвела… Может, и эту если бы в свое время кто приголубил, она не ходила бы с таким лицом, словно у нее зубы сводит».
Весна плавно перекатилась в лето, а затем и в осень. И Ольга, освобожденная от домашних забот, смогла вновь вернуться к любимому делу, читая лекции по маркетингу сперва дважды, а затем и трижды в неделю. Ванька стал реже простужаться, проявил интерес к книжкам-раскраскам и как-то незаметно освоил половину алфавита и научился считать до десяти. Глядя, как он сопит, старательно загибая свои коротенькие пальцы, Ольга умилялась, но настоящим шоком для нее оказалось то, что теперь, садясь за стол, сын требовал салфетку и сам раскладывал ее на коленях. И одежду перед сном аккуратно развешивал на спинке детского стульчика, хотя раньше разбрасывал все, где придется: на полу, кровати, однажды даже закинул штаны на шкаф и заливисто хохотал, когда Ольга стянула их прямо себе на голову вместе с недоделанным макетом из пластилина.
— Блин! — воскликнула тогда Ольга, зажмуриваясь и прикрывая голову от летящих на нее пластилиновых башен.
— Биин, биин! — завопил Ванька и снова расхохотался. — Мама сказала биин.
Мало-помалу жизнь налаживалась именно так, как хотелось. Никто и не заметил, как наступила зима.
Новый год Ольга и Алексей встречали без шумной компании. Оба накануне проводили старый на работе, а до того ударно трудились, причем настолько ударно, что домой приходили только ночевать. Лариса Константиновна к тому времени уже укладывала Ваньку в постель, да и сама частенько засыпала на диванчике в гостиной, а потом, уходя от Тарасовых с отчаянной зевотой, бросала на хозяев недовольные взгляды.
— У меня тоже есть своя жизнь, — говорила она. Приходилось униженно извиняться и выплачивать сверхурочные. Хорошо хоть Ванька не устраивал истерик.
Звать гостей не хотелось, да и некого было, по большому счету. Старая компания давно отпочковалась, как ненужная ступень у ракеты. Менее успешные друзья перестали быть интересными, а ловить завистливые взгляды на себе не хотелось. Алла и Виктор уехали на праздники в Египет, Ирина со своим музыкантом встречали Новый год в Праге. В кои-то веки Тарасовы остались одни. Для праздничного стола разленившаяся Ольга лишь запекла гуся, заказав остальное в ресторане. Какой смысл в традициях, если друзей не будет? А без своих нет смысла затевать привычное барбекю с неспешными беседами под саундтреки, ностальгируя по временам, когда все были довольно бедны и мечтали о счастливой жизни.
Приготовив премиальный конверт для няни, Ольга из вежливости предложила ей встретить Новый год с ними.
— Спасибо огромное, — вежливо сказала Лариса Константиновна, убирая конверт в сумку. — Но у меня уже есть планы на этот вечер. И потом, Новый год — праздник семейный.
— Ну, тогда вот, еще скромный подарок, — сказала Ольга и протянула пакет, в котором приятно звякнуло стекло. — Это коньяк, настоящий, французский. По-моему, он отлично украсит любой стол.
Лариса Константиновна потопталась на месте, слегка покраснела и нерешительно протянула руку, забирая подношение.
— Спасибо, — торопливо сказала она. — И за премию, и за коньяк… Поеду, поздно уже, а на дороге наверняка пробки. Суета, суета… Все спешат… Спасибо еще раз. Ивана я уложила. Конечно, вы можете его разбудить посмотреть салют, от одного дня режим не нарушится… Но он и без того был невероятно возбужден.
— Да ничего, — улыбнулась Ольга. — Пусть спит, а завтра под ёлкой найдет подарок. Вы точно не хотите остаться? Еды хватит, а погода вон какая ужасная…
— Нет, поеду, пока дорогу окончательно не замело… Счастливых праздников. Встретимся, как договаривались, после Рождества.
Лариса Константиновна выдавила улыбку, удивительно не шедшую ее лицу, и бросилась к дверям, едва не сбив с ног выходившего из кухни Алексея. Тот неинтеллигентно ковырял в зубах пальцем и суетливо вытащил его изо рта, словно ожидая упреков в недостатке приличных манер. Но нянька почти не обратила на него внимания, буркнула «до свидания» и выскользнула за порог.
— Чего это она так торопится? — удивился Алексей. Ольга, пожав плечами, направилась в гостиную, и тогда он гаркнул ей в спину:
— Мы жрать сегодня будем?
— Конечно. Помоги мне стол оттащить к дивану. Лично я хочу сегодня сесть перед телевизором и больше не вставать.
— А подарки дарить? — капризно спросил он, входя следом за ней. — Когда ты будешь дарить мне подарки?
— А ты мне?
Он встал рядом со столом, сунул руки в карманы серых спортивных штанов и, надувшись, принялся раскачиваться на носках.
— А разве я тебе не подарок? Вот сама подумай, где ты найдешь такого гарного хлопца? Мы, гарные хлопцы, просто так на дороге не валяемся. Ведь я умный, красивый, в меру упитанный мужчина в полном расцвете сил…
— Угу. Если вы валяетесь, явно что-то случилось. Тащи стол к дивану, Карлсон, не то точно без сладкого останешься.
— Нет, ты скажи, я тебе разве не подарок?
— Подарок, подарок, — успокоила его Ольга. — Лотерейный билет, самородок, просто хватай и беги. Ты будешь мне помогать или продолжишь выпендриваться?
— Продолжу. А вообще, зачем нам нужен тут стол? Для кого стараться?
— На кухне, что ли, сядем?
— Ну а чего? Там поедим, а потом пойдем в постельку с легким джентльменским набором: коньячок, фрукты, шоколадки.
— И не думай даже, — пригрозила Ольга. — Никакой еды в спальне. Но вообще… ты прав. Чего-то мне лень стол накрывать.
— А помнишь свадьбу? — вкрадчиво произнес Алексей и невесело усмехнулся. — Тогда все тоже по-сиротски было…
Свадьбу Ольга помнила хорошо. Денег и в самом деле не было ни на ресторан, ни на дорогие подарки, даже свадебный торт заменили купленным второпях в ближайшем супермаркете шоколадным «поленцем». Гостей решили не звать, а торжественный обед и вовсе похерить. Вместо этого на последние деньги заказали лимузин, в который втиснулись молодые, Ирка с ее тогдашним мужем Сергеем, выступавшие в роли свидетелей, еще один друг и подружка. Застолье заменил большой пакет с пирожками, несколько бутылок шампанского и то самое шоколадное «поленце», на которое свидетель едва не сел. Чтобы продлить аренду лимузина, не было денег, и Алексей долго уговаривал водителя покатать их еще немного, но тот, битый жизнью жучара с выколотыми на пальцах перстнями, все мотал головой. Хорошо хоть не выкинул где-то на объездной, а довез до центра города, откуда до квартиры пришлось добираться пешком. Дома молодые и их немногочисленные гости доели пирожки и допили шампанское, а потом были танцы почти до утра и безудержный секс по разным углам: молодожены на скрипучей кровати в сп