Только тут до Лики дошло, что на работе Алексей не появился.
— Витя, а его нет, — растерянно сказала она.
— Уехал уже?
— Да. Вчера еще. Вместе с Ольгой на могилу сына… И не вернулся. Я звонила, звонила… Всю ночь не спала…
Это было преувеличением, но Виктор об этом не мог знать. Помолчав, он недоверчиво спросил:
— Как это — не вернулся?
— Так! — раздраженно крикнула Лика и подбежала к окну. — Не вернулся. Вещей нет, машины тоже…
— Совсем нет?
— Витя, ты дебил, что ли? Я же сказала: как уехал вчера, так и не вернулся. Что делать, Витенька?
Витенькой она никогда Зуева не называла, и внезапно роль безутешной вдовы Лике понравилась. А что? Вот Леша вернется и узнает от своего друга, как она переживала!
В том, что Алексей вернется, Лика нисколько не сомневалась.
— Так, погоди, — встревоженно сказал Зуев. — Я сейчас попробую что-нибудь узнать, а потом тебе перезвоню.
— Что узнать?
— Ну, вдруг авария была какая… Ты в больницы звонила?
Лика, разумеется, никуда не звонила, но зачем-то соврала, что звонила, в больницы, морги и МЧС, а потом, чтобы не дать Виктору опомниться, осторожно спросила:
— А телефон Ольги ты знаешь?
— А что?
— Ну, вдруг она вернулась и знает, что с ним.
Виктор секунду помолчал, а потом сказал:
— Сейчас я перезвоню.
Минут через пятнадцать он действительно перезвонил и сообщил, что Ольга домой не вернулась и на работу не вышла, а ее мобильный тоже не отвечает. Лика немедленно разрыдалась и сквозь всхлипы стала требовать от Виктора «сделать что-нибудь». В кино героини все время рыдали и требовали помощи от суперменов, а те, в свою очередь, торопливо подставляли могучую грудь, защищая нежную фиалку от житейских невзгод.
Виктор торопливо пообещал и отключился. Лика без особой охоты выпила чашку кофе, сгрызла тост и вернулась в спальню, где было удобнее всего страдать, доводя себя до исступления.
В процессе страданий она немного поспала, обновила статус в Твиттере, выложила фото себя заплаканной в Инстаграме, потому что бегать из угла в угол и переживать было слишком скучно, но с каждым новым часом ей становилось все страшнее. Привычные методы отвлечения не спасали. Не вытерпев, Лика позвонила Филиппу.
— У нас тут все на ушах, — деловито проинформировал ее он. — Носятся и вопят: шеф пропал, шеф пропал. Хотя, мне кажется, уже думают, как в случае чего будут делить пирог.
— Сволочи какие, — зло проговорила Лика. — Вот он вернется, им мало не покажется.
— Если вернется, — поправил Филипп.
— Что ты ерунду говоришь? Вернется, конечно.
Сейчас она была всецело на стороне Алексея и уже не думала, что пять минут назад представляла себя едва ли не вдовой, отчего позволила себе наивно поразиться людской наглости. Надо же, еще ничего неизвестно, а они трон делят…
— Ой, не скажи. Ты на улице была? А я был. Там полная кабзда. Я до работы добирался два часа… Кстати…
Голос Филиппа изменился, и он осторожно поинтересовался:
— Зая, а ты думала, что будет, если Алексей не вернется?
— Что значит — не вернется? — похолодев, спросила Лика.
— То и значит. Что, если ему кердык? Мало ли. В аварию попал, например.
— Дурак! Его всего один день нет, а вы…
— Ты не ори, слушай умного меня. Если вдруг Алексис склеит ласты, кому все это достанется?
— Что — это?
— Это. Квартира, например. И фирма. Вы же не в браке. Понимаешь, к чему я? Ты в случае чего не можешь ни на что претендовать.
— Быстро же ты его похоронил, — едко сказала она. — Я по колено в шоке от такой практичности.
— Что есть, то есть. Ты не язви, а думай.
Лика помолчала, потом глухо простонала:
— Господи, я ведь тут даже не прописана! Филипп, что мне делать?
— Надеяться на счастливое избавление, — серьезно ответил он, а потом хохотнул: — Что, представила свою жизнь? И как тебе перспектива возвращения в Зажопинские Выселки? Нет, мать, ты все-таки балда. Как же ты его не окольцевала-то за столь длительное время? А сейчас вот выкинут тебя на улицу, и все, амба, сгорела свечка.
— Какая еще свечка? Что ты мелешь?
Она почти визжала, но сбить Филиппа с толку было трудно.
— Это я образно. Я бы на твоем месте устроил на хате прощальный шмон, чтобы уж совсем пустой не уходить.
— Я не такая, — с достоинством возразила Лика.
Филипп хохотнул.
— Такая-такая. Ладно, работать надо. Я еще позвоню. Не кисни, на радуге зависни. Держи хвост пистолетом и все такое.
— Пошел ты! — рявкнула она и раздраженно сбросила звонок.
После пророчества Филиппа Лике стало холодно и страшно. Она улеглась в неубранную с самого утра постель, потянула на себя одеяло и укуталась в него, как в кокон. Что, если Филипп прав и ей действительно придется уйти из этой квартиры в суровую неизвестность? И куда? К Филиппу?
С ним было хорошо играть в любовь, красивую, страстную, как в кино. А вот жить… Он точно не будет плясать под ее дудку, им не повертишь, как Алексеем, и шубы точно не выпросишь. А что, если и правда придется перебраться к нему, в неплохую, но все же съемную квартиру?
Внутренний голос осторожно нашептывал, что Филипп этому совсем не обрадуется, однако Лика придушила страх в зародыше, поглядела в зеркальце и улыбнулась: ну как от такой красоты можно отказаться? Да и вообще, с чего разводить панику? Ну, задержался человек на сутки, ну, не предупредил… Однако тот же самый голос ядовито напоминал, насколько пунктуален Алексей и не в его правилах задерживаться без предупреждения. От расстройства Лика еще немного поплакала, представив себе несчастного Тарасова, умирающего где-то в разбитой машине.
Почти в семь вечера телефон засвистел, оповещая о пришедшем смс. Лика схватила мобильный и с облегчением вздохнула. Ну наконец-то…
Нахмурившись, она прочла сообщение, потом еще раз и, недоуменно сдвинув брови, попробовала перезвонить. Телефон соединять отказался. От злости она снова и снова давила на кнопку вызова, но мобильный лишь издевательски подмигивал, ядовито сообщая, что соединения нет.
Лика сделала еще несколько попыток. Во время паузы к ней пробился Зуев.
— Лика, он мне смс прислал, — сообщил Виктор. — Застрял в каком-то Юдино… Господи, где это?..
— Да, мне тоже, — прервала Лика. — Вить, надо его как-то выручать, да?
— Попробую ментов напрячь, — досадливо ответил Виктор. — Проехать туда нельзя, из города не выпустят… Ладно, я сообщу, как только что узнаю. Пока.
— До свидания, — вежливо попрощалась Лика.
После Виктора позвонил Филипп и недоуменно проговорил:
— Слушай, я чего-то не понимаю, но, похоже, Алексис подает сигнал SOS. Уже трое сказали, что он застрял в какой-то деревне. Мне, кстати, тоже прислал сообщение. С чего такая истерика?
— Вот видишь, — удовлетворенно произнесла Лика. — С ним все в порядке! И, кажется, он ничего не знает.
К тому моменту, когда завывающая на разные голоса тьма поглотила скелеты деревенских домов, Алексей и Ольга совсем выбились из сил. Мышцы уже деревенели от холода, а мокрых, замерзших ног оба почти не чувствовали. Если сравнивать собственные организмы с батарейками, то зарядка была почти на исходе, а стрелка опасно кренилась к мертвой зоне, ближе к нулю, после которого наступал полный коллапс.
Дома, к которым они подходили, выглядевшие в неверном вечернем свете более-менее прилично, на деле оказывались руинами с выбитыми стеклами, проваленными крышами и еще бог знает чем внутри. В проемах окон и дверей шевелились тени, протягивая к путникам скрюченные пальцы.
Деревенька была небольшой, всего в одну улицу. Судя по остовам фундаментов, дома когда-то стояли в два ряда слева и рядом справа. Левая часть Юдино сползала с небольшого холма вниз, где, видимо, было озеро, стянутое льдом. По краю берега виднелись густые заросли камыша, придавленные толщей снега.
Шагать по деревне, выдергивая ноги из белого плена, было ничем не легче, чем по чистому полю. Сперва путники прошли вдоль единственной улицы до конца, надеясь отыскать убежище, но поняли, что от домов не осталось почти ничего. Последняя изба зияла громадной дырой в крыше, через которую виднелась развалившаяся печная труба.
— Тарасов, я не могу больше, — хрипло выдохнула Ольга. Закашлявшись, она привалилась к чудом сохранившемуся столбику забора и, тяжело дыша, уставилась на темнеющую улицу.
— Надо идти, Оль, — быстро ответил Алексей.
— Куда? — простонала она. — Мы уже все прошли. Может, остаться тут? Зайдем внутрь, все не так будет задувать?
— Там второй ряд есть. Давай, давай, это недолго. Если не найдем ничего лучше, вернемся сюда.
Ольга помотала головой и закашлялась.
— Иди. А мне и тут хорошо.
Увидев, что он собирается возразить, Ольга безразлично добавила:
— Я устала, Леш. Сил совсем нет, ноги окоченели. Сходи один, а я тут подожду.
— Ты замерзнешь, если сейчас усядешься, — рассвирепел он, но, увидев, что его тон уже не действует, сбросил перчатки и стиснул замерзшими ладонями ее холодные, покрытые снежной коростой щеки. — Уснешь и замерзнешь. Оль, надо проверить. Совсем стемнеет скоро. Что, если я уйду один и заблужусь? А ты будешь тут сидеть совсем одна?
Она подняла голову. В полумраке ее взгляд был темным как ночь.
— Оль, пошли. Если ничего не отыщем, зайдем в любую развалюху, попробуем там что-нибудь поджечь, костер разведем…
— Ты неисправимый оптимист, Тарасов, — усмехнулась Ольга непослушными губами. — Зимой, на ветру собираешься разводить костры?
— Давай, давай, — Алексей торопливо потянул ее прочь от зияющего пустыми провалами окон дома. — Последний рывок. Господи, как же холодно…
Он потянул ее за собой, увлекая к склону холма, на котором, кренясь, стояло еще несколько домишек с остатками столбов, разграничивающих огороды. Огороды спускались вниз, к замерзшему озеру. Волоча Ольгу на буксире, Алексей вспомнил, что видел такое в деревне у своей бабушки. Люди таскали воду вверх, поливали грядки, стирали что поплоше. Колодцы имелись не у всех, а единственная колонка на улице часто не работала.