— Ты, ушлепок, меня не слышишь? Я что сказал? Быстро дверь открыл! А то я сейчас тебе полбашки снесу!
Водитель неловко повернулся и вытянул вверх кнопку блокировки. Ванька открыл дверь и, неуклюже поднимая ноги в высоких валенках, с трудом втиснулся в машину. Негнущийся тулуп и автомат очень мешали.
Все время, пока он, пыхтя, как Винни-Пух, устраивался у соседней двери, водитель сидел неподвижно, напряженно поглядывая на Ваньку в зеркало.
— Так куда ты едешь? — повторил тот свой вопрос.
— В Корнеевку, — дрожащим голосом сказал водитель. — Это тут, недалеко.
— Зачем?
— К теще. Болеет теща-то… Вот жена котлет навертела, лекарств набрала, ну и отправила меня с утра пораньше, а то мне вечером в ночную…
Последнюю фразу водитель произнес чуть ли не доверительным голосом, словно своему, и это Ваньке не понравилось.
— Значит так: слушай новую установку. В Корнеевку мы не едем, а отправляемся в город.
— Как — в город? — испугался водитель.
— Так. Отвезешь меня и потом можешь дуть на все четыре стороны, понял?
— А теща как же? Она болеет, и жена ей позвонила… Ждет ведь теща-то…
— Не сдохнет твоя теща, — грубо сказал Ванька. — ЦеУ получил? Вот и выполняй! И это… дай-ка сюда свой мобильничек.
Водитель трясущейся рукой вытащил из кармана телефон и тут же уронил его на пол. Видимо, направленное в затылок автоматное дуло бедного мужика невероятно нервировало.
Вот лошара! Ванька фыркнул, и в тишине салона это прозвучало хуже выстрела.
Получив телефон, он сунул его в карман, и приказал:
— Поехали. Чего стоим-то?
— А вы стрелять не будете?
— Ты меня не беси, тогда не буду. Давай-давай, время идет…
«Москвич» неохотно, рывком двинулся с места и, постепенно набирая скорость, поскакал вперед. Несколько минут водитель еще поглядывал на пассажира, но потом, слегка успокоившись, сосредоточился на дороге. Ванька тоже расслабился и даже автомат опустил. В воздухе витал густой мясной дух. В животе вдруг заурчало. Ванька вспомнил, что последний раз ел на ужине, в восемь вечера, и торопливо наклонился вперед. Увидев на переднем сиденье набитый пакет, быстро перетащил его к себе. Водитель дернулся было, но все же благоразумно промолчал.
Полиэтиленовый мешок с лекарствами Ванька небрежно бросил обратно на сиденье, а вот пластиковый контейнер придвинул ближе и, нетерпеливо матерясь, стал отдирать тугую крышку. Сорвав ее, он схватил большую, еще теплую котлету и с наслаждением откусил половину. Котлета провалилась внутрь, рухнув в желудок тяжелым комом. Застонав от удовольствия, Ванька доел ее и даже жирные пальцы облизал. От водителя с его интеллигентным, если не сказать перепуганным, лицом он не ждал подвоха. Сразу было понятно, что тот рохля и трус. Вон, теще жратву везет. Настоящий мужик на его месте послал бы тещу лесом вместе с ее болячками, а этот… наверняка подкаблучник. Таких нисколько не жаль.
Сидеть в тулупе было жарко. Аккуратно, готовый в любой момент вновь поднять автомат, Ванька вытащил руки из рукавов, и, сняв тяжелую овечью шкуру, остался в одной подстежке от бушлата. Под нервные взгляды водителя он съел еще две котлеты, а потом опять полез в пакет. На дне лежала початая бутылка недорогой водки, успевшей нагреться. Открутив крышку, он хлебнул прямо из горлышка, морщась от отвращения.
О, как шибануло! Ванька часто задышал, вытер рукавом выступившие слезы и торопливо откусил от последней котлеты, а потом снова отхлебнул из бутылки, чувствуя, как в животе разгорается подзабытое за полгода службы пламя.
Водитель протянул руку и включил магнитолу, откуда грянуло что-то непонятное, классическое, с трубами и скрипками, совершенно неинтересное. Ванька вздохнул: чего можно ждать от вшивого интеллигента? Явно не «Бутырки» с их мужественными песнями про тюрьму, зону и тоску по родному очагу. Вечерами парни собирались в красном уголке и включали «Радио Шансон», где частенько передавали вот такое, со слезой, исполняемое хриплыми голосами. После этого тоска усиливалась неимоверно, как сейчас. Чтобы заглушить ее, Ванька сделал еще один глоток.
— Вы бы не налегали так на водку, — нервно сказал вшивый интеллигентишка, крутивший баранку.
— На дорогу смотри, чухан, — невежливо посоветовал Ванька. — А то щас как шмальну в затылок, и все, кабзда котенку.
От тепла и водки его разморило, потянуло в сон. Свернув тулуп пополам, Ванька притулил его к дверце и разлегся на сиденье, не забывая поглядывать на дорогу: а ну как объявится непредвиденный гаишник или того хуже — облава? Но дорога, петлявшая и словно придавленная лесом с двух сторон, была пуста. С темно-серых небес летел снег. «Москвич» покачивало, двигатель сыто урчал, и эти звуки и движения убаюкивали Ваньку. АКС в руках становился все тяжелее и тяжелее, как и веки, норовившие захлопнуться.
Он таращил глаза изо всех сил и вроде бы даже не спал, но почему-то серое небо за окном сменилось синим, а потом Ванька увидел знакомую улочку, старый домик у реки, гордо называемый дачей, грядки, цветущее рапсовое поле и даже пчел, гудящих над желтыми цветами. Через секунду он сам раскинул в стороны руки, как крылья, и сделал пару движений, моментально оказавшись в небесах. И там, наверху, откуда земля виделась как на ладони, было невероятно тепло и спокойно. Во сне Ванька уронил АКС на пол, повернулся на бок и даже палец в рот засунул, словно младенец.
Порывом холодного ветра его сдуло с неба, швырнуло вниз. Ванька вздрогнул и открыл глаза, не понимая, где находится.
«Москвич» не двигался, водительская дверь была распахнута настежь. Очкастого ботана за рулем не оказалось. Мотор не работал. Ванька подскочил и глянул на приборную доску, а потом, обнаружив, что ключей в замке зажигания нет, посмотрел сквозь лобовое стекло вперед.
Очкастый улепетывал так, что любо-дорого было глядеть. Ванька зло ухмыльнулся и даже хотел выйти, пальнуть вверх для острастки, но потом сквозь снежное марево увидел еще кое-что и матюгнулся сквозь зубы.
Очкарик бежал не абы куда, а к вполне конкретной цели — к торчащей у обочины патрульной машине. Расстояние между водителем и грядущими Ванькиными бедами неуклонно сокращалось. Схватив автомат, парень вывалился наружу и помчался в противоположную сторону, к ближайшему перекрестку. Выбрав направление наугад, он бежал, неуклюже перебирая ногами в огромных валенках, и, только скрывшись за голым кустарником, упал в снег, переводя дыхание. Сняв АКС с предохранителя, Ванька навел ствол на дорогу, с яростью подумав, что в машине остался тулуп, и если он не предпримет каких-то решительных действий, то его дальнейший путь будет очень недолгим.
Гаишник, закутанный по самые брови, тормознул их у выезда из города и решительно завернул обратно.
— Штормовое предупреждение, — сурово возразил он в ответ на ор выскочившего из «BMW» Алексея. — Никого из города не выпускаем.
— Да какое штормовое? — возмутился Алексей. — Подумаешь, снежок идет. Я же не пешком иду.
— Не положено, — снова возразил гаишник. — Переждать надо, пока буря пройдет. Ночью еще и мороз обещали. Так что, граждане, разворачивайте свою таратайку и обратно в город. Понятно вам?
— Понятно, командир, — сказал Алексей, а потом вкрадчиво добавил: — Может, перетрём? Мы реально торопимся. Вот так уехать надо… Давай договоримся, а?
Он многозначительно продемонстрировал открытый бумажник. Гаишник опустил взгляд, оценивая его толщину, а потом, подхватив Алексея под локоток, потащил в сторону. Ольга проводила их взглядом и покачала головой.
— Конец света, — фыркнула она.
Бывший муж вернулся через двадцать минут, злой, надутый, и, развернув машину, рванул обратно в город.
— Не договорился? — саркастически осведомилась Ольга.
Алексей пробурчал что-то нечленораздельное.
— Что-что?
— Ничего. Достала ты меня за сегодня, — рявкнул он. — Вы все меня достали!
— Смотрите, какой нежный! — фыркнула она. — Ну так отвези меня на вокзал, я поездом доберусь и освобожу тебя от своего присутствия, раз уже невмоготу.
— А я? Тоже поездом? — спросил Алексей, скорчив рожу. — Прицеплю тачку впереди паровоза и — по рельсам?
— Да делай что хочешь, — раздраженно отмахнулась Ольга. — Довези хотя бы до ближайшей остановки, я выйду и оставлю тебя в покое.
Вместо ответа Алексей вдруг резко свернул с дороги в узкий проулок, а потом и вовсе углубился в зону лесопосадок, отгораживающих город от шоссе.
— Ты что? — испугалась Ольга.
— Ничего. Я что, зря штраф заплатил? — сказал он. — Тут объездная дорога. Правда, далековато, но там точно никто не остановит. Уж лучше сегодня выбраться и покончить со всем раз и навсегда.
— Тарасов, не надо…
— Надо!
— Леш, там неизвестно какая дорога. Когда ты в последний раз здесь ездил? Может, впереди вообще снегом все заметено.
— Нормальная там дорога, — раздраженно ответил он. — И снега немного. Видишь, как все утрамбовано? Ездят люди. И мы проедем.
— Какие люди? Кто тут ездит?
— Браконьеры, например. На охоту. Если нам повезет, то проскочим, впрочем, даже если не повезет, все равно у нас ни оружия, ни кабана в багажнике…
Машину подбросило на ухабе и мотнуло в сторону. Ольга стукнулась головой о ручку над дверью и зашипела, как ошпаренная кошка.
— Слушай, я, правда, лучше выйду, а ты езжай, куда хочешь…
— Ты к лекциям, кажется, готовилась? Вот сиди и читай, не мешай машину вести, — отрезал Алексей. — Я не собираюсь тащиться через весь город на вокзал. Потратим на дорогу на час больше, но зато сегодня будем дома, а завтра избавим друг друга от проблем.
— Как ты себе это представляешь? Нас в один день все равно не разведут.
— Разведут, — пообещал Алексей зловещим голосом. — Я костьми лягу.
Он так внушительно это произнес, что Ольга сразу поверила: разведут. В тот же момент.
— Для молодухи своей стараешься?
— Не твое дело для кого.
— Да ради бога, — усмехнулась она и снова уткнулась в свой планшет. Алексей хмуро смотрел перед собой, сжимая руль.