Он толкнул к ней стул, и Лео мягко, но решительно, усадил Изаро на него, встав у нее за спиной и положив руки ей на плечи.
— Что Вам от меня нужно!?
— Мы хотим найти нашего товарища, — Кехщавад вновь предостерегающе вскинул руку, — я знаю, что он жив. Подчеркиваю: я не надеюсь, не предполагаю, я это абсолютно точно знаю! Поэтому я хочу услышать от Вас подробный рассказ о том, что у вас здесь произошло. Правдивый рассказ.
— Мне нечего добавить к тому, что я уже сказала, — глаза старшей сестры, тем не менее, выдавали ее сомнения в том, что она поступает правильно, произнося эти слова. Лео держал женщину аккуратно, но крепко, и ее первоначальный задор стремительно таял, — я доложила вам все как есть. Можете проверить записи в больничном журнале.
— Жаль, — сокрушенно покачал головой адмирал, — придется поискать кого-нибудь более благоразумного. Было приятно познакомиться… Лева, стой!
Схватившая худой женский подбородок рука замерла, так и не успев совершить смертоносный рывок.
— Вы хотели что-то добавить? — вопрос был чисто риторическим. На бледном как простыня лице Изаро предельно ясно читалось, что теперь она с готовностью расскажет все, лишь бы получить шанс на спасение, — говорите.
Кехшавад придвинул себе еще один стул и сел на него верхом, облокотившись на спинку.
— Инспектор меня убьет! — сестра говорила так тихо, что с трудом удавалось разобрать, о чем речь.
— Не убьет, если ничего не узнает. Мы, во всяком случае, ничего сообщать ему не собираемся. Кроме того, в данной ситуации, Вам в первую очередь следует опасаться не его гнева, а моего. Инспектор — где он, а я — здесь, перед Вами, и уже начинаю терять терпение. Рассказывайте!
— Гвардейцы принесли его к нам позавчера перед самым рассветом. Сказали, что в «Последнем ломте» случилась потасовка — его ограбили ребята из банды Гуна Криворукого. Он выглядел совсем плохо — ударом меча ему поранили руку и распороли живот, — Изаро провела рукой поперек туловища, показывая, где располагалась рана, — шансов выжить у него практически не оставалось, слишком серьезные повреждения, большая потеря крови. Мы иногда заключаем пари, доживет ли пациент до утра или нет… знаете, жизнь в госпитале такая однообразная. Но здесь не получилось — все проявили редкое единодушие, сойдясь во мнении, что следующего дня ему не видать. Тем не менее, мы сделали все, что могли — промыли раны, наложили швы, сделали перевязку.
Надо сказать, мы все немало удивились, когда наутро он еще дышал. Одной ногой на Том Берегу, конечно, но пока жив. В таком состоянии он пребывал весь день — пульс ударов тридцать, не больше, дыхание обнаруживается только зеркальцем. Но раньше люди и с более легкими ранениями отдавали концы уже через несколько часов, мы никогда прежде не сталкивались с подобной живучестью. В нас даже проснулся некоторый азарт, желание перехитрить судьбу. Никто особо не верил в успешный исход, но втайне надеялись все.
— Что случилось следующей ночью? — подтолкнул замершее повествование Кехшавад, — что вас так обеспокоило и вызвало столь пристальное внимание инспектора?
— Пациент исчез.
— Сбежал!?
— Невозможно. В том состоянии, в котором он находился, он мог убежать максимум на полметра, да и то по вертикали — с койки на пол. Тут высказывалось множество версий произошедшего, но данную я отметаю сразу.
— Куда же он подевался?
— Поверьте мне, я желаю это выяснить не менее страстно, чем Вы.
— Тогда расскажите поподробнее, как вы обнаружили пропажу. Кто именно обнаружил, когда и каким образом? Быть может, мы вместе нащупаем что-то, что ранее от Вас ускользало.
— Все бессмысленно, Вам это ничем не поможет.
— Вы, так уж и быть, рассказывайте, а я как-нибудь сам соображу, что мне поможет, а что — нет, — недовольно поморщился адмирал, — не отвлекайтесь. Кто обнаружил, что пациент исчез?
— Дежурная сестра, — Изаро обречено вздохнула и уставилась в пол.
— Когда?
— Во время очередного обхода, в два часа ночи или чуть раньше. Ей не терпелось проведать нашего необычного героя. Она сразу пошла в его палату, и я услышала ее крик.
— Что она кричала?
— Ничего особенного, просто звала меня.
— Вы сразу поднялись к ней?
— Да, конечно.
— И что же Вы увидели?
— Пустую койку. И никаких следов.
— Ни следов борьбы, ни пятен крови?
— Абсолютно ничего. Да там и не с кем было бороться. Такое впечатление, что человек проснулся, встал, расправил за собой одеяло на кровати, вышел за дверь и испарился.
— Пусть мое предположение чисто гипотетическое, но допустим он и вправду встал и вышел, — Кехшавад поддел старшую сестру под подбородок и настойчиво заглянул ей в глаза, — он мог незаметно покинуть здание?
— Исключено.
— Где расположена эта палата?
— На втором этаже, третья дверь по левую руку, — будучи отпущенной, голова Изаро снова безвольно упала на грудь, — спуститься оттуда можно только по лестнице, которая проходит мимо стола дежурной сестры. Пройти по ней и остаться незамеченным невозможно.
— Но дежурная могла задремать или куда-нибудь отойти.
— Нет. В промежутке между обходами она никуда не отлучалась и не спала. Я сидела здесь, в кабинете, я часто задерживаюсь допоздна. Моя дверь оставалась открыта, и мы постоянно переговаривались. Кроме того, в холле дежурит стражник, он тоже не спал.
— Хорошо, по лестнице он уйти не мог, но что если он выбрался другим путем, через окно, например?
— Я Вам уже в десятый раз объясняю, — накопившееся раздражение немного оживило сестру, на ее щеках даже проступил легкий румянец, — этот пациент своим ходом никуда уйти не мог!
— Ладно, ладно, — отмахнулся Кехшавад, — пусть будет по-Вашему. Тогда давайте предположим, что его похитили. Могли ли злоумышленники проникнуть в палату через окно и этим же путем уйти обратно?
— На ночь ставни на всех окнах закрываются. Мы их проверили — все были заперты. Изнутри.
— Сообщник? Мог ли к этому приложить руку кто-то из тех, кто находился в здании?
— Кто?
— Ну, я не знаю, кто-нибудь из пациентов?
— Пф-ф! На втором этаже у нас всего два пациента. Один полностью парализован, а другой лежит с обеими сломанными ногами, так что в сообщники они не годятся. Кроме того, пол в коридоре второго этажа жутко скрипучий, и мы обязательно бы услышали, вздумай там кто-то разгуливать.
— Но не мог же он просто так взять и исчезнуть!
— Выходит, Вы недостаточно хорошо знали своего друга.
— Проклятье! — адмирал ударил кулаком по спинке стула, — что же мы упустили?
— Послушайте, — почти примирительно заговорила Изаро, — инспектор задавал нам те же самые вопросы, он здесь все вверх дном перевернул, но никаких зацепок так и не нашел. Он подозревал и, я полагаю, продолжает подозревать всех нас, даже парализованного из второй палаты. Думаете, я испытываю огромное удовольствие от того, что в моем госпитале творятся подобные вещи?
— Должно же быть рациональное объяснение!
— Я тоже так считаю… считала, но факты — упрямая вещь.
— Ладно, вернемся к началу, — адмирал в задумчивости потер лоб, — когда Вы вызвали инспектора?
— Сразу же, как только обнаружила пропажу.
— Вы сами его вызвали?
— Да. Я оставила дежурную меня дожидаться, наказав ей запереть за мной дверь и ничего в мое отсутствие не предпринимать, а сама помчалась прямо к Натану домой.
— Почему Вы не послали за инспектором дежурную сестру?
— Ее бессвязное лопотание вряд ли произвело бы на него впечатление, а меня он знает давно, поэтому я только сказала ему, что случилось ЧП, и он тут же, не задавая лишних вопросов, отправился со мной в госпиталь.
— А что охранник?
— Ему запрещается покидать свой пост, он остался вместе с дежурной. Тем более что ей в тот момент не помешала бы чья-нибудь поддержка. Девушка очень суеверна, и то, что случилось, произвело на нее сильное впечатление.
— Что предпринял инспектор, когда прибыл на место?
— Все то же, что он обычно делает, оказавшись на месте преступления: все обшаривал, обнюхивал, задавал кучу вопросов. Потом послал меня за своим помощником, и они насели на нас уже вдвоем, — Изаро помассировала пальцами виски, пытаясь унять головную боль, вызванную воспоминаниями о той ночи, — терзали до самого утра. То один, то другой пытались поймать нас на нестыковках, уличить во лжи. Я уже и не помню толком, о чем именно они расспрашивали, все происходило как во сне, но в итоге Натан признал, что мы говорим правду.
— Почему же он запретил Вам говорить эту правду другим людям?
— Потому что это не принесло бы ему ничего, кроме неприятностей. Так же, как и нам самим.
— Отчего так?
— Да Вы сами посудите, — старшая сестра с укором посмотрела на собеседника, — что хорошего светит персоналу госпиталя, в котором бесследно пропадают пациенты? И что ждет инспектора, в чьем городе расположен сей госпиталь? А? Слухи, домыслы, всевозможные обвинения, начиная от профессиональной непригодности и жульничества, вплоть до занятий каннибализмом. За решетку, может, и не упекут, но крови попортят изрядно.
— М-да, понятно, — кивнул Кехшавад, — что же в итоге?
— Разожгли на заднем дворе костер побольше и в журнале записали, что безымянный пациент ночью скончался. Тело предано огню. Вот, собственно, и все. А потом явились Вы и все испортили!
— Не беспокойтесь, от нас никто ничего не узнает, заверяю Вас!
— Хотелось бы верить.
— И… Вы не возражаете, если мы осмотрим палату, где лежал наш друг?
— Не вижу смысла. Вчера там все убрали, помыли, заменили постельное белье. Если и оставались хоть какие-то следы, то теперь они уничтожены, кроме того… — Изаро нахмурилась, — дежурная хоть и простушка, но не дура. Мы и так с вами беседуем чересчур долго, а если я еще и поведу вас осматривать пустую палату, то это вызовет у нее подозрения. Ни мне, ни вам лишние сплетни ни к чему, так что наверх мы с вами не пойдем, извините.