Следующее утро выдалось ясным и солнечным. Проснувшись, Иган долго лежал неподвижно, наблюдая за пылинками, танцующими в лучах льющегося из окон света. Ремни с него сняли, но ему все равно, не то что вставать, даже шевелиться не хотелось.
— Доброе утро! — послышался уже знакомый голос, только на сей раз металла в нем было заметно меньше.
Иган скосил взгляд направо. Его тюремщица сидела в кресле у стола. Ее лицо скрывала тень, в отличие от заряженного арбалета, который она держала у себя на коленях. Его отполированные металлические части ярко блестели на солнце, отбрасывая блики на стены и потолок.
— Ты проспал почти сутки. Как ты теперь себя чувствуешь, лучше?
— Более-менее, — Иган осторожно потянулся, — продолжим допрос?
— Непременно, но чуть позже.
— А что сейчас?
Вместо ответа женщина взяла со стола бронзовый колокольчик и позвонила в него. Почти сразу же в дверях возникла молоденькая служанка в накрахмаленном переднике. Посмотрев на Игана, она коротко кивнула и куда-то ушла, но менее чем через минуту вернулась, неся в руках дымящуюся чашку с бульоном. Девушка поставила чашку на прикроватную тумбочку и помогла Игану сесть в постели, подложив ему под спину еще пару подушек.
Когда служанка ушла, Иган взял чашку в руки и начал маленькими глотками пить бульон, наслаждаясь ощущением того, как горячая жидкость сбегает в желудок, согревая тело. Он обратил внимание, что все это время кончик арбалетной стрелы оставался направлен прямо на него.
— Так все же, — заговорил Иган, с сожалением отставляя опустевшую чашку, — давайте разберемся: я Ваш пленник? Или гость?
— Я тебя к себе не приглашала, — заметила женщина, — но и формального приказа о твоем аресте у меня тоже нет.
— Тогда зачем Вам арбалет?
— Необходимая мера предосторожности. Ты же Шустрый, не так ли?
— Неужели вы всерьез полагаете, что в моем теперешнем состоянии я способен на побег?
— Кто знает, кто знает, — его собеседница качнула головой, — я еще никогда не видела, чтобы человек, которому вспороли живот, остался в живых, да еще пытался встать с койки уже через три дня после ранения. От тебя чего угодно ожидать можно. Я же хочу немного подстраховаться. Думаю, какой бы прыткий ты ни был, случись что, я все же успею всадить тебе стрелу в глаз.
— Очень мило. А что, если я дам Вам обещание, что не буду пытаться убежать?
— Я тебе не поверю.
— Не хотите — не надо, — хмыкнул Иган, — вот только на какую откровенность с моей стороны Вы рассчитываете, удерживая меня под прицелом? Я, знаете ли, чувствую себя крайне неуютно.
— Не беспокойся, у меня по утрам руки не трясутся. Не нервируй меня попусту, и все будет хорошо.
— А вот этого я пообещать не могу. Ведь мои ответы Вам почему-то не нравятся.
— Ложь, как правило, никому не нравится. Что приятного в том, что тебя держат за дурачка?
— Почему Вы считаете, что я лгу?
Женщина некоторое время размышляла, подперев подбородок свободной рукой, потом, придя к какому-то решению, вздохнула и поднялась с кресла.
— Ладно, будем играть в открытую, — она пододвинула к кровати стул и села на него, повернувшись лицом к Игану, — разрешите представиться — Орана Суровая, Куратор Восточного Предела.
Теперь он смог разглядеть ее как следует. С такой внешностью ей вряд ли удалось бы затеряться в толпе. Создавалось впечатление, что, создавая Орану, Природа долго не могла решить, кто именно должен получиться: мальчик или девочка. А когда определилась, некоторые вещи менять было уже поздно.
Широкие плечи, тяжелый подбородок, острые скулы — все это казалось на пару размеров больше, чем следовало. Тем не менее, ее фигура не выглядела грузной, скорее немного нескладной, а лицо было не некрасивым, нет, просто… необычным. В любом случае, немалый рост и исходящая от Ораны властность говорили о том, что обсуждать вслух ее внешность крайне неразумно.
— Моя работа и вправду не предполагает обилия смеха и счастливых улыбок, — продолжала она, — но я не жалуюсь. Я не желала такой участи, она досталась мне в наследство от отца, и я стараюсь справляться с ней в меру своих возможностей. Без ложной скромности могу сказать, что у меня это получается неплохо. Во всяком случае, я постоянно нахожусь в курсе всех событий, что происходят в радиусе трех дней пути от моего дома. И не могу не беспокоиться, когда буквально у меня под носом, без моего ведома, происходит что-то, чему я не могу найти объяснения.
— Что именно Вас беспокоит?
— Ты.
— Чем же я Вам не угодил?
— Странно, на дурака ты вроде бы не похож…
— Благодарю за комплимент!
— …только дурак мог собрать столь внушительную коллекцию шрамов, но так, в итоге, ничему и не научиться, — Орана недовольно поджала губы, — или я ошибаюсь?
— Попробуйте проверить.
— Хорошо, — кивнула она, — я изложу тебе факты, и мы посмотрим, как ты сможешь из них выкрутиться.
— Начинайте, — Иган откинулся на подушку и прикрыл глаза. Общение с Ораной слегка забавляло его, несмотря на то, что его положение выглядело откровенно незавидным. Он не сомневался, что благодушие Куратора, скорее всего, напускное, да и наконечник арбалетной стрелы, застывший в каком-то метре от лица Игана, не способствовал созданию непринужденной атмосферы. Оставалось только плыть по течению.
— По твоим же собственным словам ты родом из Южного Предела, так?
— Угу.
— Тогда тебе несомненно известно, что Куратором там служит мой кузен, Юлис Щедрый. Я регулярно его навещаю и знаю в тех краях всех, кто того заслуживает. Во всяком случае, я знакома со всеми, кто может себе позволить иметь столь дорогой меч как у тебя.
— Ах да, меч! — оживился Иган, — где он?
— Точнее то, что от него осталось, — уточнила Орана, — в полицейском участке. Поскольку официально ты мертв, все твои вещи, если не объявятся твои близкие родственники, переходят в собственность местной казны.
— Я мертв!? Как интересно! А не расскажете поподробней, как именно я умер?
— Тебя смертельно ранили в уличной драке. Вечером следующего дня ты умер. Твое тело было сожжено на заднем дворе госпиталя. В больничном журнале есть соответствующая запись. Так что, — на лице Куратора промелькнуло нечто, отдаленно напоминающее сочувствие, — если тебя и будут искать, то найдут лишь эту запись. И в случае, если мне придется убить тебя еще раз, то это не причинит мне ни этических, ни юридических неудобств. Я всего лишь приведу реальность в должное соответствие с документами.
— Быстро Вы свой суд вершите!
— Свое второе имя я не за красивые глаза получила.
Крыть Игану было нечем. Лишенный средств связи, он никак не мог дать знать остальным членам экспедиции, что еще жив. Медицинский браслет с его забинтованного запястья куда-то исчез. По-видимому, его срезало мечом Рукавчика. Кехшавад и Лео, конечно, будут его разыскивать. Но распознают ли они обман? Успеют ли найти его раньше, нежели общество Игана наскучит Оране?
— Все Ваши махинации с моей мнимой смертью делались людскими руками, а людям свойственно болтать. Наверняка, если поискать хорошенько, где-нибудь да найдутся торчащие белые нитки.
— На это не рассчитывай, — по лицу женщины читалось, что она и вправду ничуть не беспокоится о возможных утечках, — самый убедительный лгун — тот, кто искренне верит в то, что говорит. Хоть на дыбу наматывай. Медсестры вот считают, что ты — ни что иное, как воплощенный дьявольский дух, поскольку смог бесследно исчезнуть из запертой палаты. Ты напугал бедняжек до полусмерти, а потом еще я немного добавила. Теперь их надо очень хорошенько потрясти, чтобы выбить признание, которое все равно никуда не приведет. Ты испарился.
— Прямо-таки бесследно?
— Мои гвардейцы знают свое дело, — Орана чуть заметно улыбнулась, — двери и окна остались заперты изнутри и никаких следов!
— Они могут проговориться.
— Исключено. Их семьи служат нашему роду уже несколько поколений. Они скорее съедят собственный язык, чем выдадут мои секреты.
— Понятно, — Иган снова опустился на подушку.
— Продолжим?
Вместо ответа он только тяжко вздохнул.
— Так вот, как я сказала, в Южном Пределе, да и во всех других сопредельных провинциях я знакома со всеми знатными, уважаемыми и просто состоятельными людьми. И они, в свою очередь, прекрасно знакомы со мной. С тобой же мы встречаемся впервые. Так откуда ты на самом деле?
— Издалека.
— Вот это уже честный ответ, хотя и абсолютно бесполезный, — кивнула Орана, — и каким путем ты прибыл в наши края?
— Обыкновенным, верхом на лошади.
— Ой-ой-ой! — Куратор недовольно поморщилась, — только мне показалось, что дело пошло на лад, как ты опять взялся за старое. Почему снова лжешь?
— Что не так на этот раз? Изложите свою версию, коли моя Вам не подходит.
— Что не так? — фыркнула Орана, — да хотя бы некоторые части твоего тела, о которых не принято говорить вслух в приличном обществе. Когда ты попал к нам, их состояние весьма наглядно свидетельствовало о том, что к верховой езде они не приучены. Какой же ты охотник после этого? — Иган промолчал, и она продолжила, — хочешь услышать мою версию — пожалуйста. Только у меня не выдумки, а факты.
— Факты, так факты.
— В Излучино ты действительно прибыл с юга. Днем раньше ты останавливался в «Румяном боку», что в Загорках. Еще раньше тебя видели в Кузнечном поселке — там ты ночевал в доме у Савры Молочницы. Туда ты приехал по дороге, ведущей из Заречной, но в самой Заречной тебя никто не припоминает. Дорога та единственная, и на всем пути от Заречной до Кузнечного на ней нет ни единой развилки. Ты возник из ниоткуда прямо посреди дремучего леса.
— У Вас что, соглядатаи на каждом углу?
— Почему такой укор? Я с полным основанием могу гордиться тем, что у меня не только стены, но и некоторые деревья имеют глаза и уши. Именно поэтому я своевременно узнала и о твоем появлении и о том, что твоей персоной заинтересовались Саша Ловкий и Голан Шелковый. Твое счастье, что в тот вечер мои гвардейцы подоспели вовремя, иначе твоя смерть оказалась бы отнюдь не мнимой, а самой что ни на есть настоящей.