Забросив сверток за спину, он повернулся спиной к дороге и углубился в лес. Его планшет где-то сгинул, но в нем уже не было необходимости. Эти места они с Лео уже успели хорошо изучить, и теперь адмирал уверенно хромал вперед. Вскоре он ощутил легкое покалывание на щеках и кончике носа. До сторожевого купола оставалось уже недалеко.
Кехшавад буквально рухнул в кресло пилота и чуть не взвыл от боли, когда жесткие валики боковой поддержки впились ему в ребра. Парвати настроила сиденье под свою щуплую фигурку, и оно определенно не спешило радушно принимать в свои объятья широкую спину незваного гостя.
Фотографии на стене, свисающие с потолка амулетики — покойная хозяйка корабля за столь короткое время успела обжить тесную кабинку, пропитать ее своим духом так, что теперь, куда ни глянь, что-нибудь обязательно о ней напоминало.
— Приветик, киска! — даже бортовой компьютер стремился во всем угодить своей боевой подруге, — какие будут указания?
— Я не киска, — буркнул Кехшавад, ерзая в кресле и пытаясь найти ручки регулировок, — взлетаем.
— Пункт назначения?
— Домой. Кратчайшим маршрутом. И наплевать, если меня потом арестуют! — он откинулся на неудобную спинку и, до сих пор не веря, что все, наконец, закончилось, еще раз повторил, закрыв глаза и смакуя каждую букву, — н-а-п-л-е-в-а-т-ь!!!
— Принято, — буркнула машина, и по экранам побежали сообщения, комментирующие ход предстартовой подготовки. Адмирал даже не взглянул на них, наслаждаясь долгожданным отдыхом. Все его тело превратилось в один сплошной синяк, перемежаемый кровоточащими ранами, но сейчас это казалось совершеннейшей мелочью.
Корабль качнулся, оторвавшись от земли. Посадочные опоры с глухим стуком скрылись в глубине фюзеляжа, и «Сапсан» неспешно поплыл над верхушками деревьев в сторону побережья. Натужно завыли генераторы, разминаясь перед скачком. Кехшавад приоткрыл один глаз и сквозь амбразуру защитных жалюзи бросил прощальный взгляд на уплывающий назад серый дождливый пейзаж. Набегающий поток воздуха заставлял слезинками сбегать назад падающие на стекло капли. Яхта словно оплакивала свою погибшую хозяйку. Почувствовав, как и у него защемило в груди, адмирал отвернулся и посмотрел на центральный экран. До скачка оставалось около десяти минут. Где там этот робохирург?…
Жуткий удар сотряс корпус «Сапсана», едва не выбросив Кехшавада из кресла. Панели полыхнули алыми оспинами тревожных сообщений.
— Что за?!.. — воскликнул он, цепляясь за подлокотники и вертя головой по сторонам.
За первым ударом последовала целая череда ударов послабее. В глубине корабля что-то заскрежетало и зашипело. Резко смолк визг словно поперхнувшихся генераторов.
— Внимание! Нарушена герметичность корпуса, — начал перечислять монотонный механический голос, — повреждена гидравлическая система. Опасное снижение давления. Перехожу на ручное управление.
— Эй! Подожди! — крикнул Кехшавад, но тут яхта начала заваливаться на левый бок, устремляясь к земле, и ему пришлось схватиться за лихорадочно дергающийся штурвал. Весь его былой опыт пилотирования уже давно порос мхом и имел мало общего с управлением современными кораблями, тем более что ему никогда не доводилось управлять махиной таких размеров, да еще и в аварийной ситуации. Но сейчас прежде всего требовалось выяснить, в чем же дело.
Корабль тем временем продолжал терять высоту, совершенно не обращая внимания на то, как Кехшавад вытягивал штурвал на себя. По днищу забарабанили верхушки сосен, предвещая скорую встречу с землей, но в самый последний миг генераторы вдруг закашлялись и снова взвыли на повышенных тонах. Плато оборвалось отвесной стеной, и «Сапсан» получил еще несколько секунд жизни. Яхта вздрогнула, дернулась вверх и, размозжив в щепки несколько подвернувшихся кустов, тяжело перевалила через край обрыва.
— Ну же, детка, давай, тяни! — умолял адмирал, и, словно вняв его просьбам, корабль начал постепенно выравниваться. Взмыть в небо он уже не мог, но, по крайней мере, еще был способен совершить относительно мягкую посадку.
Кехшавад уже собирался облегченно вздохнуть, когда что-то заскребло и заскрежетало прямо над его головой. Он посмотрел в иллюминатор и его сердце, запнувшись, ухнуло куда-то вниз. По толстому стеклу скользили ветвящиеся морозные узоры. Корпус корабля сотряс очередной удар.
Если бы в этот момент у него имелась возможность видеть «Сапсан» со стороны, то его взгляду предстала бы фантастическая и завораживающая картина. Яхта металась из стороны в сторону подобно раненой птице, оставляя за собой шлейф из пуха и перьев рваной теплоизоляции. Пробоины в ее обшивке хлестали гидравлической жидкостью, оставлявшей на корпусе красно-бурые, будто кровавые потеки. Визг вырывавшегося из перебитых магистралей сжатого воздуха напоминал отчаянный и жалобный крик подстреленного зверя. С каждой секундой яхта приближалась к поросшей чахлым кустарником земле, но продолжала биться за свою жизнь.
А сполохи молний, бьющих из низких черных туч, выхватывали из тумана очертания гигантского ящера, вцепившегося в корабль своими лапами, обвившего его длинным хвостом, и наносящего по его некогда прекрасному телу все новые и новые удары. Когти словно замирали в воздухе, озаренные мимолетной вспышкой, и в следующую секунду в обшивке появлялась новая зияющая рваная рана. Еще удар, еще, еще…
Кехшавад всем весом навалился на штурвал, закладывая крутой вираж и направляя корабль назад, к каменной стене. В его голове родился отчаянный план.
Вдоль правого борта что-то громко заскрежетало, раздирая металл, и одно из окон лопнуло, брызнув осколками бронированного стекла. Холодный воздух, со свистом ворвавшийся в кабину сквозь сворки жалюзи, взметнул целый вихрь из бумаг, одежды и прочей мелочи. Кехшавад рванул штурвал в противоположную сторону, и корабль вскользь ударил правым крылом по скале, выбив из камня фонтан искр и пополнив ряды аварийных сообщений на пульте.
— Вот тебе, получи! — крикнул адмирал, глядя как обрубок крыла напоследок словно бритвой срезал одинокое дерево, росшее на небольшом уступе.
В ответ из-под днища донеслась еще целая серия ударов, приведших в полную негодность посадочные опоры. Повинуясь отжатому до предела штурвалу, «Сапсан» нырнул вниз, к подернутому дымкой лесу. Каким-то чудом он смог избежать столкновения и вышел из пике почти у самой земли. По корпусу заколотили ветви деревьев, в разбитом окне застряла пушистая еловая лапа, а Кехшавад, хохоча как сумасшедший, выжал тягу на максимум и бросал корабль то вправо, то влево, пытаясь стряхнуть, содрать, соскрести с него непрошеного пассажира. Его более не беспокоило, что истерзанный фюзеляж лишился уже всей теплозащиты, и сквозь дыры в его брюхе высыпается содержимое грузового трюма. Ему было уже все равно.
Сквозь невообразимый грохот послышалось царапанье и лязг, раздававшееся теперь где-то наверху.
— Ага! — будто обрадовался Кехшавад и попытался перевернуть корабль вверх брюхом, но высота для такого маневра оказалась явно недостаточной.
Левое крыло почти сразу же зарылось в землю. Генераторы поперхнулись и смолкли, теперь уже навсегда. «Сапсана» подбросило вверх и развернуло хвостом вперед, и вот так беспомощно и бесславно некогда прекрасная яхта пошла на свою последнюю в жизни посадку.
Густые заросли несколько замедлили падение, а смявшееся хвостовое оперение смягчило удар, который от любого другого транспорта оставил бы лишь груду металлолома. К счастью, «Сапсан» был слеплен из другого теста, и в его генах присутствовало что-то от военных штурмовиков, отличающихся удивительной живучестью. Пропахав в болотной жиже широкую траншею, он, наконец, остановился и тяжело осел в грязь, выпуская из-под себя пузыри и струйки пара.
Кехшавад буквально вывалился из кресла и по наклонившемуся полу съехал к входной двери. Голова его гудела как церковный колокол, а перед глазами все плыло и кружилось. Кроме того, угодивший в болото корабль медленно погружался в трясину, кренясь то на один бок, то на другой, отчего головокружение только усиливалось. Бьющие в разбитое окно струи дождя постепенно собирались под его спиной в холодную лужу. Если адмирал не хотел, чтобы «Сапсан» стал его могильным склепом, то ему следовало отсюда выбираться, да поскорее.
Перебирая руками по стене, он добрался до оранжевого аварийного шкафчика, из которого достал спаскомплект и фонарик. Отодрав от пола уже успевший к нему примерзнуть свой свернутый плащ с опасным содержимым, Кехшавад открыл дверь и вывалился в коридор. Сопровождаемый потоком воды, он в один миг проехал его до конца и почти влетел в грузовой трюм, озаряемый красным светом аварийных ламп. Только перила удержали его от падения с трапа вниз.
В ноздри ударила смесь запахов сероводорода и горелой изоляции. Зажав пальцами нос, Кехшавад поднялся на четвереньки и осмотрелся. Почти половину трюма занимала булькающая болотная жижа, прибывавшая с каждой минутой. Она вливалась через многочисленные рваные пробоины в корпусе, зиявшие почти повсюду. Некоторые из них выглядели достаточно широкими, чтобы выбраться через них наружу. Присмотрев одну из дыр поблизости, адмирал, прихрамывая, начал осторожно спускаться по лестнице вниз, освещая себе дорогу фонариком.
Но в тот самый миг, когда он ступил на вздыбленный и искореженный пол трюма, льющийся из пробоины бледный пасмурный свет загородила какая-то тень. Кехшавад поднял взгляд и обмер, уронив фонарь.
В нескольких метрах перед ним неподвижно стоял Иган.
Зверолов был все в том же черном комбинезоне, в котором Кехшавад видел его в последний раз, и на его груди виднелись пробитые дробью дыры. Глаза, черными жемчужинами сверкавшие на его бледном лице, смотрели прямо на адмирала. Можно сколько угодно твердить, что это невозможно, но факт оставался фактом.
— Т… ты откуда взялся? — Кехшавад невольно попятился назад и наткнулся спиной на ограждение трапа, — я же тебя… я ведь видел, как ты…
— Верно, — голос Игана звучал холодно и спокойно, — ты меня убил.