Очень странно.
Я осторожно покосилась чуть дальше и снова нахмурилась, увидев, что сидящий следом Изумруд внезапно отвел взгляд. Ино, в отличие от Алого, был довольно молод. И так же резок, как болезненно яркий блеск его радужек. Вспыльчивый, отрывистый и опасный, как отбойный молоток в руках сумасшедшего, он скрывал свою неприязнь ко мне хуже всех. И я старалась лишний раз с ним не пересекаться. А когда по воле случая приходилось находиться в одном помещении, отходила как можно дальше. Помнила, каким бывает Бер в неконтролируемом состоянии, и совсем не горела желанием стать причиной вспышки главы клана.
Вот только сегодня и с ним творится что-то непонятное. Обычно он любил буравить меня тяжелым взглядом, обожал пробовать на прочность, не понимая, почему мне его магия до одного места. А тут — как подменили его. Такое впечатление, что меня даже боятся?
Я перевела взгляд дальше, пытаясь понять, не глючу ли снова и не найдется ли ответ на этот вопрос у Адаманта с Сапфиром, но и тут потерпела неудачу — они не то что не смотрели в мою сторону, а вообще уронили глаза в стол и не делали попыток их поднять! Более того, чуть не заерзали! На решительно вставших за моей спиной девушек даже не покосились! Явно знали, кто под маской! Но молчат… почему-то тоже молчат, проглотив языки и впервые за последние недели не смея посмотреть мне в глаза.
— Гай, ты не туда сел, — в полной тишине вдруг заметил с трона Алый владыка. После этого молчание стало таким зловещим, что собравшиеся рассесться Фантомы удивленно и дружно повернули головы.
Я тихонько фыркнула.
— А куда, по-вашему, надо?
— Пересядь ближе, — скупо попросил Ас, не наклонив маски и не пошевелив даже пальцем. Как статуя на своем дурацком троне. Владыка, блин. Великий и ужасный. Который хочет, чтобы на меня весь вечер попадал тяжелый взор Эннара Второго!
Я мотнула головой.
— Мне и тут хорошо.
По залу пронесся легкий ветерок.
— Садитесь, — буркнула я Фантомам, и только тогда они, наконец, заняли остальные места. При этом Эррей успел сесть рядом со мной, ничуть не испугавшись близости отца, а хвардам пришлось довольствоваться соседством его величества. Тогда как Дею и Родану, кажется, было все равно. По крайней мере, под пристальным взглядом короля, в котором, как мне показалось, не светилось ничего хорошего, они не почувствовали себя так, как я на своей «галерке». Впрочем, оно и к лучшему.
Неожиданно вспомнив о девушках, я чуть повернула голову.
— Милорд? — тут же наклонилась Аша.
— Пристройтесь куда-нибудь. Не мозольте глаза.
— Как прикажете, милорд.
За моей спиной послышался шорох, и ощущение чужого присутствия пропало. Владыки на тронах даже бровью не повели, главы кланов тоже сделали вид, что не заметили, а Фантомы одобрительно хмыкнули. Но я ведь не зверь — пусть наши красавицы на подоконнике, что ли, посидят. Или к стенке прислонятся. Торчать, как памятники, посреди зала после двух суток бодрствования я бы никому не пожелала. А они, хоть и выносливые, все-таки дамы. И мне бы не хотелось думать о том, что им придется простоять несколько часов под изучающими взглядами толпы упорно сидящих мужиков, из которых ни один не предложит им своего места.
Приметив краешком глаза, где приютились моя доблестная охрана, я успокоенно отвернулась. Вот теперь порядок… кстати, а чего все молчат? Что-то случилось? Кто-то умер?
Я вопросительно посмотрела на Аса.
— Причина этого совета вам хорошо известна, — тут же отреагировал он, начав так, будто до нашего прихода уже вел об этом речь и сейчас лишь заканчивал фразу. — Повторяться нет нужды. Мы благодарны Валлиону за отклик и предлагаем возможность покончить с нашей общей проблемой. Гай, будь добр, расскажи нам о Невироне.
От этой просьбы я чуть не подпрыгнула на своем кресле.
Что?! Я?! Перед королем и всем этим собранием?!
— Пусть Эр расскажет, — быстро взяв себя в руки, распорядилась я.
— Почему это я?! — ошарашенно брякнул на весь зал Эррей, заставив меня недовольно нахмуриться, а лен-лорда та Ларо — диковато вытаращить глаза.
— У тебя язык лучше подвешен. А я — человек не военный и вообще, ни черта в этом не смыслю.
Эррей обреченно вздохнул, поднялся и принялся добросовестно просвещать присутствующих о том, что мы успели выяснить.
Разумеется, в этом не было особого смысла: владыкам мы уже все доложили, своим главам они сами сказали то, что посчитали нужным, Эннар Второй знал то, что я прислала Фаэсу. Соответственно, можно было не повторяться. Хотя, конечно, у кого-то могли возникнуть вопросы по ходу дела, вот, видимо, братики и подарили людям такую возможность. А поскольку я лишний раз рот открывать не хотела, то предоставила эту сомнительную честь молодому лен-лорду. У него в таких делах действительно больше опыта. Покрутился в столице, пообщался, знал, что и как надо говорить. Поэтому пусть и отдувается. Не все им пиво пить и орешки трескать.
Пока Эррей распинался, я подперла голову рукой и, уставившись на Сапфира с Адамантом, принялась играть в интересную игру «найди десять отличий».
Однако им, кажется, это не понравилось. Скароны снова отчего-то заерзали, занервничали. Причем даже Адамант. Да-да, господин Чеоро — этот молчаливый, почти как Гор, малообщительный и довольно хмурый тип — откровенно не желал на меня смотреть. Даже отвернуться попытался, но просто некуда было — глазеть на соседа как-то не с руки, с другой стороны от него стояли троны. А таращиться без повода на владык — невежливо. Вот он и изучал рисунок на столешнице, как нашкодивший мальчишка.
Впрочем, Сарго не лучше. Сидит, молчит, уже явно не слушает, хотя информация была важной. Все внимание — в стол. Тонкие губы поджаты, смуглая кожа слегка вспотела на висках, черная с проседью коса беспокойно шевелится, расцвеченными синими полосами доспех тревожно дергается в районе сердца…
Черт.
Я покосилась на сидящего рядом Алого, но тот как вмерз в кресло несколькими минутами раньше, так, похоже, и не оттаял. Спина неестественно прямая. Плечи свело от напряжения. Тяжелая челюсть будто в лед вморожена. Взгляд неподвижный, устремлен строго перед собой. Но глаза большие, тревожные. Лежащие неподалеку ладони так стиснули подлокотники, что те, бедные, сейчас оторвутся. А рубиновая броня так странно пылает, будто внутри бедняга горит заживо.
Да что за ерунда тут творится?!
Растерянно потерев переносицу, я повторно уставилась на спрятавшегося за господином Аро молодого Изумруда и в еще большей растерянности откинулась на спинку кресла. Нет, я форменным образом не в теме. Еще два дня тому они вели себя нормально, а сегодня просто сами не свои.
Наконец, устав гадать, я плюнула на эти непонятные заскоки и отвернулась, принявшись рисовать указательным пальцем на столе бессмысленные кружочки и полосочки. Пыли на нем, правда, не было, поэтому фигуры получались больше воображаемыми, но хоть как-то помогали убить время. Эррею помощи пока не требовалось. Его батюшка, видимо, уже понял, а потом и поверил в то, что не ошибся и видит перед собой родного сына, ушедшего из дома во второй раз (после оставленной записки в этом можно было не сомневаться), только теперь — по собственной воле. С учетом этого обстоятельства, ничто иное его сейчас не интересовало. Кажется, он слышал дай бог если половину того, о чем говорил Эр. Ну и ладно. Что не поймет, у короля переспросит. Потому как его величеству, кажется, давно все ясно — на холеном лице опять бесстрастная маска, взгляд спокойный и такой холодный, что можно обжечься. Руки не дергаются. Ноздри не шевелятся. Слушает внимательно, но без особого удивления. Сидит прямо, гордо. Просто образец для подражания.
Жаль, что я так не могу.
Невесело покосившись на гордый профиль его величества, в котором снова не было ни намека на узнавание, я поспешила отвернуться и, пытаясь отвлечься, опять взялась за рисование.
Глава 12
Примерно через час Эррей, наконец, выдохся и выжидательно замолчал. При этом почему-то посмотрев на меня. А я что? У меня к нему вопросов нет. Вернее, они есть, но совсем не на эту тему. И боюсь, он не даст мне нужных ответов. А тот, кто на это способен, на данный момент вообще в мою сторону не смотрит и искусно делает вид, что меня вовсе не существует.
Хотя зачем бы ему выказывать расположение какому-то Фантому? Да и зачем поворачиваться, когда с «Гаем» его величество в последний раз виделся несколько месяцев тому назад, мельком, и тот, если верить Ригу, наговорил ему каких-то несусветных гадостей, о которых я (хоть убей!) не помню.
Грустно, короче, мне было. Даже сомневаться начинаю, стоило ли приходить.
— Как вы выбрались из Невирона? — неожиданным басом спросил воинственный дядька, сидящий рядом с королем. Тот самый, вояка до мозга костей, который сменил утренний камзол на более привычный военный мундир со знаками отличия. Между прочим, очень интересный дядька — абсолютно седой, немного трепанный, явно битый жизнью, но еще очень и очень бравый. Как генерал в отставке. Который, если бы вдруг решил отрастить себе усы, был бы очень похож на присмиревшего к старости Бармалея. Одни лохматые, торчащие в разные стороны брови чего стоят. Да еще этот бас…
— Прошу прощения, тарр-кан та Лейро, — тонко улыбнулся Эррей, давший мне всего одной фразой понять, что за дядьку я обозвала «бармалеем». — Но это — закрытая информация. Я не имею права ее распространять.
Тарр-кан… высший воинский чин в Валлионе… однако, нехилый оказался дядька. Очень и очень нехилый. Можно сказать, главнокомандующий. Самая большая военная шишка здесь. После короля, конечно. Понятно, почему Рорн был с ним так вежлив.
— Почему вы уверены в том, что разрушили заклятие пирамиды?
— Я — не маг, господин та Лейро. Об этом лучше спрашивать не у меня.
— А у кого?
Эррей с хитро блестящими глазами уставился в мою сторону, аж лучась от удовольствия, на что я лишь пожала плечами и негромко обронила: