— Почему? — неестественно спокойно осведомился Фаэс, а его ладонь внезапно стала напряженной и твердой, как скала.
Я только вздохнула.
— Глупая потому что. И слабая. Для нее в Валлионе больше не осталось места.
— А в Скарон-Оле?
— Может быть… не знаю… не спрашивай.
Топчущийся рядом пес жалобно заскулил. А потом поднял голову и тихо, тоскливо завыл, каким-то образом зная, что творится у меня на душе, и по-своему выражая свое собачье сочувствие. Бедняга.
— Тебе больно, Фантом, — внезапно понял старый эрдал и отодвинулся от меня подальше. — Ты думаешь о Гайдэ, и тебе больно… даже Крой это чувствует. Даже мне это передается. Святой Аллар… что же ты натворил, что твое сердце рвется на части?!
— Ничего хорошего, Фаэс. Я совершил ошибку. Грубую и нелепую. За это и расплачиваюсь сейчас.
— Ты что-то сделал с Гайдэ?!
— Да. И нет. Я пытался, но, видимо, не смог. Я хотел, но у меня ничего не вышло. Кажется, снова… не вышло. Хотя я очень старался.
Фаэс резко побледнел.
— Что ты с ней сделал?!
— Попытался убить.
— ЧТО?!
— Я пытался, — прерывисто вздохнула я, до боли зажмурившись и тщетно пытаясь задавить рвущуюся изнутри боль. — Честно пытался… и не смог. Я даже сейчас пытаюсь, но она не желает уходить. А я не могу так больше. Двое — это много для меня одного! Слишком много боли, отчаяния. И слишком много тревог для одного-единственного сердца. Оно не выдержит долго, Фаэс. Боюсь, еще один такой разговор, и мы погибнем оба. А сейчас мне просто плохо… ох, если бы ты знал, как же мне плохо!
Крой сильно вздрогнул, когда у меня сами собой опустились плечи, и завыл еще громче, пугая соседей и даже собственного хозяина, уставившегося на меня в каком-то потустороннем ужасе.
— Гай… ты что… посмел…?!
— Я сделал все, чтобы Гайдэ никого не тревожила. Я укрыл ее Тенью. Я отправил ее в забвение. Я захлопнул туда дверь, чтобы никогда не видеть ее слезы. Но она возвращается. Все равно каким-то образом возвращается. И я не знаю, как сделать так, чтобы заставить ее уйти насовсем.
— Гай, да ты — сумасшедший! — сдавленно охнул Фаэс, побледнев, кажется, еще сильнее.
— Да. Наверное…
— Но она живая?! Скажи мне, ОНА еще живая?!
— Господи, как же мне все это надоело! — вместо ответа прошептала я, измученно уткнув лицо в ладони. — ГАЙ!
— Да, Фаэс, — обреченно кивнула я. — Живая.
— Ты уверен?!
— Конечно. Она ведь — часть меня. Конечно, я уверен.
Из широкой груди эрдала внезапно вырвался прерывистый вздох. Долгий, неестественно длинный и совсем непонятный. Он дернулся вперед, схватил меня за плечи, требовательно развернул к себе и настойчиво посмотрел.
— Ты точно уверен, Фантом?! Ты готов поклясться, что Гайдэ жива?!
— Да, — равнодушно кивнула я, и у него вырвался еще один невольный вздох. Правда, теперь почему-то облегченный. И полный какой-то непонятной радости, которая в нынешнем состоянии показалась мне откровенно неуместной.
— Ты ее чувствуешь? Знаешь, где она? Ты как-то с ней связан?
— Теперь уже нет.
— Тогда почему?
Я устало пожала плечами, но потом вдруг поняла, что мне уже ровным счетом все равно, что будет дальше, и стянула с головы едва не приросшую маску.
— Да вот поэтому, Фаэс. Надеюсь, теперь ты больше не будешь задавать мне глупых вопросов?
Отступление 1
— Ха-ха-ха, — мрачно сказал массивный рогатый гигант, хмуро уставившись на своего белокрылого соседа. — Великолепный ход. Просто чудесный. Такой изящный, легкий, мудрый… одного только не пойму: как ты после этого еще смеешь отвергать мои методы?!
— Помолчи, — вяло огрызнулся второй, напряженно о чем-то размышляя. — Я этого не планировал. Все должно было быть не так.
— А как? Неужели ты все еще мечтаешь о всеобщем счастье для своих смертных игрушек?
— Хватит. По-моему, сейчас не время для этого спора.
— А что такое, брат? Не нравится правда? Твоя любимая истина глаза колет? Не ожидал, что все твои планы рухнут в бездну из-за одного крохотного просчета? Кажется, ты недооценил нашего любопытного Игрока. Кажется, у тебя не вышло его остановить. Он не пошел у тебя на поводу. Он даже не заметил твоих смешных попыток его привлечь. Так что ты серьезно ошибся в этой партии.
— А ты нарушил правила!
— Я не нарушал! — мгновенно вскинулся рогатый и быстрее молнии превратился в крылатое чудовище, громко клацнувшее зубами и угрожающе зашипевшее в пустоту.
Но белокрылый даже бровью не пошевелил. Не в первый раз наблюдал подобную реакцию, поэтому только фыркнул, сложил руки на могучей груди и обвиняюще уставился на Зверя.
— Ты развернул Игрока на свою сторону.
— Р-р… нет! Это был добр-р-овольный выбо-р-р!
— Ты дал Игроку свой Знак!
— Я?!
— Хорошо, не ты. Твоя фигура. Но правила все равно были нарушены. И снова — нарушены ТОБОЙ!
Зверь недовольно наморщил нос и отвернулся.
— Ты тоже нар-р-рушил. Я видел.
— Это был ответный ход. Такое допускается, чтобы равновесие было восстановлено. И оно восстановлено. Мной. Поэтому Игра продолжится, как раньше, но ты, как и положено, пропускаешь Ход. Еще раз зайдешь за рамки, и я ее закончу. Ты знаешь, как.
— Смотр-р-ри, как бы Игрок не закончил ее раньше положенного срока сам! — раздраженно дернул шипастым хвостом Зверь. — МОИМИ методами. Как в прошлый раз.
— Не закончит, — странно хмыкнул белокрылый, рассеянно очертив перед собой в воздухе идеально ровный круг и задумчиво уставившись на то, как совершенная в своей законченности фигура медленно гаснет под его пламенным взглядом. — Такой Игрок не закончит. Для этого он слишком хорош…
Глава 20
Скарон-Ол показался перед нами только глубокой ночью. Да и то, я бы, наверное, не разглядела его с такой высоты, потому что, в отличие от современных технократических и щедро освещенных городов, он был почти целиком погружен в темноту. Лишь ровные цепочки факелов горели на четырех городских стенах, сильно смахивающих с высоты драконьего полета на огромную мишень из четырех колец, которую кто-то нарисовал на северном берегу бурной реки Кайры.
«Подлетаем, — на всякий случай предупредил Лин, хотя прекрасно знал, что я не сплю. — Держись. Сейчас может поболтать».
Поболтать так поболтать.
Я послушно прильнула к шипастой спине, на которой заботливый демон вырастил целое седло, перехватила покрепче выращенные им же тугие отростки, заменяющие поручни и ремни безопасности одновременно. Потом прижалась щекой к шершавой коже и мысленно перекрестилась, надеясь, что во время быстрой посадки меня не вывернет наизнанку.
«Снижаюсь!»
«Давай», — со смешком согласилась я, так же мысленно представив, как мы сейчас тяжелым снарядом рухнем точно в центр услужливо нарисованной «мишени». Медленно снижаться Лин не любил. По его словам, от этого весь кайф теряется. Надо, чтобы ветер в лицо, чтобы адреналин бурлил в жилах, чтобы сердце замирало в сладком ужасе от вида стремительно приближающейся земли… короче, подсел на драйв мой персональный демоненок. Причем крепко так подсел. А летать мы с ним давно толком не летали, вот он и дорвался до любимого дела. Вот и ухнем мы с ним сейчас камнем вместо того, чтобы плавно, красиво и очень величественно подплыть белыми… вернее, черными… лебедями, опустившись прямо на руки моим обеспокоенным братикам. Ровным счетом для того, чтобы быть тут же подхваченными на эти самые руки, аккуратно унесенными куда-то вглубь дворца, где нас никто не увидит… а потом зверски замученными и страшно обруганными за такой безумный риск!
Почувствовав, что Лин по обыкновению развернулся тылом в зенит и складывает тихо шуршащие крылья, мой желудок обреченно сжался и принялся скатываться куда-то под горло. Я тут же сглотнула, благодаря небеса за то, что правильно рассчитала время и с утра ничего не ела, а потом сглотнула снова, с раздражением отпихивая упрямое нутро на положенное место. Еще не хватало тут сцены устраивать! Что я, барышня какая? На демонах в жизни не летала? С высоты трех небоскребов никогда не падала?!
А-а-а-а…
Поняв, что — да, никогда не падала, я поспешила зажмуриться, чтобы не смотреть на любимую забаву своего игривого друга. Нет уж, нет уж. Пусть он один любуется прекрасным зрелищем приближающейся, словно скоростной поезд к вокзалу, земли. Если он не успеет и мы расшибемся, я хотя бы этого не увижу. А если нормально сядем, то всегда смогу сказать, что просто задремала. Если, конечно, выживу после таких перегрузок.
«Ну как?! — с непередаваемой гордостью крикнул Лин, черным метеором несясь к жесткой поверхности и буквально лучась счастьем по этому поводу. — Правда, красиво?!»
«Очень», — процедила я, не открывая глаз.
«А я еще быстрее могу!»
«Быстрее — не надо», — раздельно произнесла я, чувствуя, как меня медленно, но верно отрывает от шипастой спины.
«Но я правда могу!»
«Я верю. Но НЕ надо, хорошо? В другой раз будешь быстрее. Без меня».
Лин огорченно вздохнул и, чуть поправив немного сбившееся от встречного ветра крыло, разочарованно кивнул.
«Ладно. Куда приземляться?»
Не разжимая губ, я снова процедила:
«Куда хочешь. Только так, чтобы валлионцы нас не приняли за атакующего с воздуха Темного мага. И, желательно, поближе к ребятам, чтобы мне не пришлось их долго искать».
«Значит, в сад, — спокойно заключил мой упрямый демон и, прямо на лету почесав кончик драконьего носа, неожиданно добавил: — Гайдэ, ты не жалеешь?»
«О чем? О том, что открылась Фаэсу?»
«Да».
Я против воли улыбнулась, когда вспомнила выражение лица доблестного эрдала, впервые увидевшего меня без маски. Непередаваемое, надо сказать, было выражение. Просто изумительное. Признаться, я даже не подозревала, что он умеет так быстро и густо краснеть, попутно задыхаясь от избытка чувств и тщетно пытаясь выдавить из себя хоть что-нибудь, приличествующее случаю. Но я, если честно, не жалела. Правда, мы общались недолго, потому что времени было в обрез. Но я все-таки успела вкратце объяснить причины своего демарша в качестве Фантома, смогла извиниться и покаяться за такой гнусный обман. Сочно двинула старика по спине, когда он опасно подавился и едва не умер от перенапряжения. А потом вскользь напомнила, чтобы держал язык за зубами.