– Клиент.
Тар-эн стремительно склонился к моему лицу, произнес:
– Не лги мне, женщина. У тебя, кроме меня, никого не было.
Ого, догадливый. Или знает? Кажется, я врубилась, к чему были эти обнюхивания. И мне бы помолчать, но…
– Тешь себя надеждой, – ехидно ответила я.
В следующее мгновение я оказалась переброшена через широкое и могучее плечо. Я и вякнуть ничего не успела, как понесли меня, в порванном плаще, в одной туфле, со свертком, который каким-то чудесным образом вообще повис, зацепившись за пояс, в совершенно неизвестном направлении. И собиралась я возмутиться или даже на помощь позвать, ибо воинов вообще тут было немало, но, когда блондинистый шагнул в тень проулка, я, извивающаяся на его плече, узрела въезд пяти воинов клана МакВаррас на площадь. И желание кричать отпало мгновенно – как бы там ни было, но на повторный интим с конкретно этим воином я согласна, а вот на первый с тем самым Дьяром – нет!
В итоге, поерзав и устроившись удобнее, я решила снизойти до беседы:
– Слушай, воин, – обратилась я к спине и тому, что пониже спины и сейчас было в движении, – давай поговорим.
И что я слышу?
– Помолчи!
Нормально, да?
– А ты у меня спросить ничего не хочешь? – откровенно любуясь и спиной, и тем, что пониже, поинтересовалась я.
Воин мрачно пообещал:
– Я спрошу. И ты ответишь.
– Уверен? – Так как мои гормоны опять бунтовали, я старалась глубоко дышать и вообще думать о чем-либо ином, кроме его руки, придерживающей меня за бедро… точнее, чуть выше.
– Уверен, – послышался злой ответ. – Ты мне на все ответишь, после того как будешь долго и много раз мне принадлежать.
При слове «принадлежать» мне вдруг стало совсем жарко. И так жарко, и так сладко, и так… И вдруг вспомнилось, как мы в той палатке, и я лежу, а он, удерживая свой вес на вытянутых руках, чтобы мне больно не сделать, не сводит с меня взгляда потемневших от страсти синих глаз, и…
– Прекрати! – гневный рык, после чего я взлетела.
Точнее, не только я – блондин, дойдя до своего животного, рывком вскочил на него. А я была стащена с плеча и усажена на ноги воина, лицом собственно к тар-эну. И вот зачем он это сделал?! Едва его освещенное лишь светом двух лун лицо оказалось напротив моего, я снова дышать перестала и думать тоже… Руки как-то сами собой, совершено без моего участия потянулись к его лицу, пальцы провели по скулам, коснулись плотно сжатых губ, едва дотронулись до носа… Дальше революция гормонов, их полная и безоговорочная победа над разумом, сумасшедшее дыхание, сердце, переставшее биться, как ему полагается, и слова, за которые точно потом себя буду ругать:
– Привет… красавчик.
«Красавчик» застыл, глядя на меня суженными глазами, и резко выдохнул, а то, что его сердце, как и мое, забилось значительно быстрее, я сейчас отчетливо ощущала. Гормоны всего мира, объединяйтесь, называется! Наши общие явно праздновали победу. И повинуясь нестабильный атом ведает чему, я позволила рукам соскользнуть ниже и уместила ладошки на его груди… Сердце воина билось все быстрее, быстрее, быстрее… А когда я чуть повела ладонями, из-за крепко стиснутых губ раздался глухой стон. И как-то вдруг совершенно жизненно важно стало накрыть этот стон своими губами, прижаться к нему и, забыв обо всем, целовать, и целовать, и…
Я потянулась и прижалась к его губам. Воин фыркнул, я тоже. Совсем забыла про капюшон, который до носа лицо закрывал. С головы-то он в процессе обнимашек сполз едва ли не до ушей, а вот рот прикрывал. Рванула тесемочки, сделала глубокий вдох и повторно потянулась к блондину.
– Не… – начал он, но было уже поздно.
Я прикоснулась губами к его губам, замерла на мгновение и осторожно, едва касаясь, поцеловала, чувствуя, что совершенно теряю ощущение окружающего пространства и уже не соображаю, кто я, где я, как я, почему я и зачем я… И я ведь не выпила ни капли, а чувство такое, словно уносит меня на волне опьянения…
– Женщина, – простонал воин.
– Мм? – ответила я, не соображая своим затуманенным сознанием абсолютно ничего.
– Маленькая моя, – простонал он повторно, стискивая меня в объятиях.
Бракованный навигатор, я была готова повторно испытать всю гамму неприятных последствий после этого мужчины, лишь бы он овладел мною снова. И уже неважно где – у стены или на этом самом животном, только бы его руки вновь коснулись моей обнаженной кожи, губы сладко целовали, а каждое движение возносило куда-то выше звезд…
Но воин вдруг отстранился, и я услышала тихое:
– Прекрати.
И я остановилась. Отпрянула от него, кажется, покраснела, а потом… потом вспомнила, где я, что я, с кем я и вообще… Как-то вдруг стало неуютно, неприятно, стыдно и даже холодно. Словно озноб охватил. А гормоны со своей революцией были не просто подавлены, я им серию репрессий устроила. Да что со мной творится? Я же вообще соображать перестаю!
В это время тар-эн потянулся, достал что-то из сумки у седла, затем развернул и набросил мне на плечи, как оказалось, тонкое, но теплое покрывало.
– Тебе холодно, – почему-то произнес он.
Затем тронул свое животное, и мы медленно поехали… куда-то. А куда?
Я грустно вздохнула, зябко обхватила плечи руками, осмотрелась и, судя по всему, начала медленно приходить в себя.
Спустя метров двести я решила спросить:
– Куда мы едем?
Вместо ответа воин резко натянул на меня мой же капюшон, потом и затянул тесемки, скрывая мои губы. Удивленно посмотрела на него и поняла, что у него гормональная революция все еще продолжается. Причем в отличие от моей, жестоко подавленной, она у него в полном разгаре. Ну, тот факт, что он загорается медленнее, зато горит ярче, интенсивнее и дольше меня, мы выяснили еще тогда в Шоданаре. Вот и сейчас тар-эн тяжело дышал, старался не смотреть в мою сторону, и в то же время его левая рука прочно уместилась на моей талии, удерживая, сдерживая, придерживая… в общем, ясно, что теперь нестабильный атом отпустит.
Он заметил мой взгляд и хрипло произнес:
– Я очень зол на тебя. Очень. Я оставил тебя на несколько минут, исключительно чтобы поторопить эйтну, а по возвращении обнаружил пятна крови и изрезанную палатку. Первой мыслью было: «Хассар Айгора мне отомстил», но Гарданг, осмотрев следы, подтвердил мои опасения – ты ушла сама. Как? А главное – зачем?
Дернув капюшон, вообще сняла его и спокойно ответила:
– А что мне нужно было – тебя дожидаться?
– Да! – прорычал практически. – Тебе, невероятное порождение чужой цивилизации, нужно было просто дождаться меня, как я и сказал!
Ого!
– Извини, – ехидно протянула я, – у меня были другие планы на вечер.
Воин, который до этого старался на меня не смотреть, теперь просто прожигал взглядом. Затем я услышала ледяное:
– Извини, у тебя больше не будет планов ни на вечер, ни на утро, ни даже на день.
Это к чему было сказано?
– То есть ты меня убьешь? – возмутилась я. – За что?! За секс?! Так ты сам этого хотел, я не настаивала, у меня вообще планы поменялись на тот момент, и я с невинностью расставаться передумала.
Смотрю на него большими обиженными глазами, тар-эн смотрит в ответ зло, но несколько потрясенно.
– Я не собираюсь тебя убивать, – с глухим раздражением произнес воин.
– Тогда как понимать твое «Извини, у тебя больше не будет планов ни на вечер, ни на утро, ни даже на день»?
– Буквально.
– Что значит «буквально»? – возмущенно интересуюсь. – Мне что, вообще уже больше ничего не планировать?
– Да, – последовал скупой злой ответ.
– В каком смысле? – не поняла я.
– В прямом.
Разговор глухого с немым. Я простонала, потерла лицо, задумалась, припомнила его решительное «Я нашел тебя» и догадалась:
– Ты меня к себе везешь?
– Да. – А злиться перестал, видимо, радуясь моей догадливости.
– И зачем?
Тар-эн взял мою руку, положил на… в общем, положил на кое-что и глухо спросил:
– Не догадываешься?
Какие догадки, тут все кристально ясно… Руку отдернула прежде, чем гормоны взбунтовались по новой. Но жарко стало… опять. И желание сбежать почему-то испарилось! И это при том, что я по идее должна возмутиться, оскорбиться и вообще… По морде ему заехать, что ли? Посмотрела на его морду… поняла, что, если буду смотреть и дальше, вместо мордобоя будет поцелуй, и потому вернулась к нашей беседе:
– Так, – я даже руками обмахиваться начала, ибо реально жарковато стало, – а что потом?
Молча взял мою руку и положил на…
– Это я уже поняла. – Ладонь, правда, убрала уже медленнее, но убрала. – А потом?
Молча взял мою руку…
– Нет, ну ты издеваешься?!
И положил на…
– Слушай, воин! – Отдернула руку, сижу злая и опять до крайности возбужденная, причем сама не знаю, с чего бы. – Я уже поняла, ты готов к труду и обороне, но не стоит переоценивать свои возможности, хорошо?
– Переоценивать? – вопросили у меня. – Женщина, ты не ведаешь традиций Иристана. Традиции предписывают не брать женщину до заката светила и беречь ночью, овладевая не более двух раз, так как тар-эн способен на большее… на гораздо большее. Традиции Иристана защищают женщину.
– Да неужели? – делано изумляюсь я и ехидно добавляю: – А что, заставлять женщину лапать воинское достоинство – это тоже в традициях, да?
Не ждала ответа, но он все же ответил:
– Нет.
– А мы честные, оказывается, – иронично протянула я.
– Да.
– А уж какие многословные.
– Да.
Мы помолчали. И вдруг он снова взял мою руку и положил на…
– Да я уже ни о чем не спрашиваю! – возмутилась я.
– А жаль. – Но поверх моей руки еще и свою положил, видимо, чтобы уж наверняка.
Сижу, смотрю на его лицо в полумраке, ощущаю… все, что можно ощутить… гормоны опять бунт поднимают… Идиллия.
И вдруг:
– Гррр! – издало нечто под нами.
«Шерстюсик!» – догадалась я.
Воин тоже о чем-то догадался и резко достал меч. В этот миг животина, на коей мы ехали, поднялась на дыбы и… И этого мне и надо было!