А меня все несли и несли к дверям, но, когда и все присутствующие воины рванули в сторону возбужденно орущей эйтны-хассаш, я взвыла от досады! Это же я все устроила, и я обязана это увидеть! Хоть одним глазком! Меня просто-таки сгрызало любопытство! Оно реально грызло, но воин держал крепко, и добраться до перцового баллончика возможностей не было… И тут я подумала – а за каким нестабильным атомом мне баллончик?!
– Икас! – крикнула я.
Рык! В следующую секунду я была свободна. Но вот как раз оборачиваться не стала.
– Икас, за мной! – Стремительная команда зверю, и я рванула к лестнице, благо путь был свободный.
Взлетая по ступеням наверх, я благодарила небо за то, что додумалась надеть кроссы. Подбежав к двери и вытягивая ремень из брюк, чтобы эту самую дверь заблокировать, я все же позволила себе обернуться… Это было нечто! Мой блондин, все его воины, Нрого и парочка воинов МакДрагар, папандр, Араван и несколько моих братьев – держали оборону!
Они реально держали круговую оборону!
Против них были все остальные воины, у которых явно на пике роста находилась революция гормонов, и сии индивиды бросались на кольцо защитников эйтны… Сама черномотанка оказалась очень даже ничего – темноволосая, темнокожая, на вид лет сорок-пятьдесят, груди, правда, почти нет, но в остальном обнаженная по пояс женщина была бы очень даже ничего, если бы не бросалась на воинов с явно недвусмысленными предложениями. И выглядело все это так… ну просто так эротишшшшно… как в лучших порнофильмах, украдкой уворованных нами с Микаэллой у Эда.
– А… что там происходит? – раздался изумленный голос.
Я обернулась – бегемот. Она ко мне подошла, а вся остальная женская половина маялась метрах в десяти. То есть дамочки сообразили, что тут творится нечто из ряда, и даже у дверей столпились, а заглянуть было страшно.
– Надо же, ты еще с нами, – язвительно протянула я, разглядывая чрезмерно завитого бегемота.
Завитки были в таком количестве и такой формы и густоты, что лично у меня сложилось страшное предположение – Эталин в стремлении поразить папандра красотой своей нашла и жестоко обкорнала барашка какого-нибудь. С другой стороны, бараны вид вымерший, но на Иристане возможно абсолютно все! Например, ярко-малиновые губы и накладные ресницы… тоже у кого-то явно позаимствованные, так как черные, длинные и загнутые вверх, они сильно контрастировали с естественными рыжеватыми.
– Женщине вроде как запрещено украшать себя, – вспомнила вдруг я одну из иристанских придуростей.
– У меня сегодня день… важный. – Эталин смерила меня полным ненависти взглядом. – Великая эйтна-хассаш, непревзойденная в своей мудрости, напомнит хассару Айгора о скромности и послушании, что я дарила ему столько лет. Напомнит о целомудрии, коего лишена шлюха Киара, и… – рожа перекривилась, – и он вновь сделает меня своей единственной! Меня, а не ее!
– Это ты сейчас как мою маму назвала? – Я невольно сжала кулаки.
– Ты такая же! – резко ответила Эталин.
В этот момент в трапезной раздался вопль:
– Я требую ночь!
И стон эйтны-хассаш.
На лицах женщин нарисовалось такое выражение, которое могло свидетельствовать только об одном – им грозит смерть от любопытства. Реанимации не подлежат. Что ж, тетя Киран, поработаем добрым дядей-доктором:
– Да, – я распахнула дверь, – на это стоит глянуть. Эйтна-хассаш проповедует истинное целомудрие!
Толпа разной степени бегемотистости рванула мимо меня и столпилась у дверей, прижав меня к стене. Дальше была непередаваемая гамма эмоций, стоны почему-то зависти и вопль самой бегемотихи:
– Что это происходит?!
– Это? – Я попыталась скрыть мстительную усмешку. – Моя месть эйтне-хассаш. Понимаете, у меня есть духи с феромонами… в общем, такая штука, если обрызгаться которой мужики голову от страсти теряют.
Светлые глаза бегемота удивленно округлились, губы алчно облизнулись. В этот момент послышалось:
– Моя женщина! – И очередной воин рванул на прорыв.
Прорвался немыслимым образом, сжал эйтну в объятиях, та в свою очередь тоже спешила слиться в экстазе и обняла воина руками и ногами. Вмешался повелитель, брезгливо оторвал их друг от друга, воина швырнул… тот пролетел через весь зал. Ну и силища у блондинчика!
– А… почему он? – выдохнула бегемот.
– Ревнует, – протянула я. – Я эйтне-хассаш духи дала, сказала не усердствовать, а бабуля на себя весь флакон вылила. Теперь все – все мужики ее, вон уже штабелями укладываются.
– Так она же старая! – продолжала жертва моей следующей мести.
– А это неважно. – Я достала второй баллончик, демонстративно покрутила. – Феромоны – для любого возраста. Достаточно просто обрызгать себя, и любой воин потеряет голову. А если с мужчиной провести ночь, перед этим обрызгавшись, он будет любить без памяти всю жизнь.
Я любовно погладила розовый баллончик с сердечками.
Бегемот, сегодня весь в розовом, нервно облизнула губы, переводя взгляд с меня на баллончик, а потом воскликнула:
– Так вот как ты влюбила в себя Нрого!
И лицо Эталин приняло незабываемое выражение – «Вот оно, мое спасение!» называется.
Эх, какие мы легковерные… Все так просто, что даже немного скучно, но лицо делаю хитрое, чуть киваю и, хлопая ресницами, отвечаю:
– Естественно… Я и повелителя в себя так влюблю, и вообще, все у моих ног будут…
В следующую секунду меня ударили кулаком в живот, баллончик из руки выдернули и центнер воровского счастья помчался по коридору. Я едва успела приказать Икасу:
– Сидеть… – сделала вид, что сползаю по стеночке, одновременно достав мужские феромоны, и на глазах у бабенций, радостно поглаживая баллончик, простонала: – Остались последние… последняя надежда…
Еще одна бегемотиха рванула ко мне. С воплем «только не бей» швырнула ей баллончик. Дама поймала на лету и грохнулась на пол. Но тут же подскочила и тоже рванула по коридору… Я истерически захихикала, но, бросив взгляд в зал, поняла, что времени на баловство не осталось – ко мне направлялся сам местный повелитель.
Посмотрев в сторону эйтны, я осознала, почему у блонди появилось свободное время – мокрая черномотанка дрожала в луже воды… Водичка же вдруг вновь полилась на нее сверху, словно прямо из воздуха! Нравится мне сообразительность этого последнего воина с конца.
Вновь посмотрела на него, и на мгновение наши глаза встретились… он так и застыл на месте, а я вдруг перестала дышать…
Где-то там, на заднем фоне, слышались команды какого-то другого беловолосого, уводили эйтну-хассаш, кого-то отчитывали, толпы воинов частью приходили в себя, частью помогали второй части прийти в себя, почему-то избрав для этого единственный способ – бить по морде. А я… я смотрела на блондина, стоявшего у подножия лестницы, и не могла заставить себя даже пошевелиться… Я дышала им… я видела только его… и у меня вдруг не осталось сил быть без него… Но, судя по выражению лиц некоторых очень симпатичных, меня сейчас ждет скандал. А я скандалы не очень люблю и потому… В общем, я решительно поднялась. Блондин не менее решительно шагнул на первую ступеньку… В следующую секунду мною были закрыты двери, а ручки зафиксированы ремнем. Это был отработанный прием, он занял лишь несколько секунд.
Зафиксировала я качественно, да и ремень был не простой… простых не держим. И только я собиралась позлорадствовать, как двери дрогнули, затем исчезли, открывая моему взору разгневанного повелителя. И пока я закрывала и открывала рот, эти самые двери, попросту выломанные им и отброшенные, грохнулись на пол. И грохот такой был… тихий на фоне взревевшей сирены!
– Тхаарда! – вопил электронный голос над нашими головами. – Тхаарда!
Я посмотрела наверх, ища динамики, – не нашла, перевела взгляд на воина и повторила свое предложение:
– Бежим!
– Что? – не сообразил он.
– Бежим, – говорю, – здесь сейчас все рухнет!
Повелитель Иристана удивленно вздернул бровь, затем произнес:
– Это сообщение об атаке, система ее отразит, но возможны колебания почвы, – и вдруг улыбнулся и с невероятной нежностью в голосе спросил: – Испугалась?
Еще одна вот такая улыбка, и мне даже смертная казнь будет нестрашна, но что касается конкретно данной ситуации:
– Воин, поверь мне, дворец не выстоит, – честно сказала я.
И словно в подтверждение моих слов раздался взрыв, здание пошатнулось, и я бы даже упала, не удержи он меня, а следом за взрывом взвыла совсем оглушительная сирена, и механический голос безэмоционально начал проговаривать:
– Ал таа кердве! Ал таа кердве! Ал таа кердве! Ал таа кердве! Ал таа кердве! Ал таа кердве!
Уже без вопросов меня подхватили на руки, и тар-эн стремительно направился к ближайшему выходу.
Но что примечательно – паники не было. Остальные воины вели себя так же – то есть покидали здание или выводили женщин. Через три минуты мы все стояли на приличном расстоянии от сотрясающегося дворца хассара Айгора, причем меня все так же держали на руках, и от одного этого гормоны вовсю маршировали вместе с мурашками, создавая невероятное ощущение абсолютного счастья…
Вру, абсолютное пришло, едва дворец хассара начал проваливаться под землю!
– Потрясающее зрелище, – протянула я, не скрывая радости по поводу происходящего. – Просто потрясающее… Ничего в жизни прекраснее не видела…
Руки, без напряжения меня удерживающие, дрогнули, после чего я услышала весьма гневный вопрос:
– Ты?
На моем лице расцвела такая самодовольная улыбка, что у воина просто не должно было остаться сомнений в личности уничтожителя хассаровой собственности. И они не возникли!
– Киран, – прошипел синеглазый, – ты соображаешь, что творишь?
– Делаю себе приятно, – спокойно ответила я. – И даже получается, вот мне сейчас о-о-очень приятно.
В этот миг раздалась трель, и папандр, находящийся от нас с повелителем метрах в двадцати, достал свой сейр, вслушался в сообщение. Я знала, что он сейчас услышал – что вся, абсолютна вся его недвижимая собственность собственно больше не существует! Потому что «кроты» сработали одновременно! Все! И хассар стоял, белея, а вслед за первой трелью раздалась вторая, третья, четвертая, пятая… Ну да, и все явно с очень «приятными» новостями, типа: «Привет, хассар, а у вас дом развалился, и второй развалился, и третий, и даже загородная резиденция». О нестабильный атом, я себя такой счастливой почувствовала.