— Это ещё почему?
— Потому что у тебя есть для этого всё необходимое. Даже помощником обзавёлся… Или правильнее было бы назвать ЭТО домашним питомцем? Ладно, именованием займёмся после, а сейчас… — Ксо мечтательно потянулся и поднялся на ноги. — Пойду успокою Магрит, а то она, бедняжка, места, наверное, себе не находит.
— А ты хочешь предложить ей для успокоения свои объятия?
— И предложу, — пообещал кузен. — И может быть, она даже примет моё предложение… Ах, мечты, мечты! Не засиживайся здесь долго, по ногам дует.
И Ксаррон стремительно взлетел по лестнице вверх. На второй этаж. К покоям сестры.
Я улыбнулся ему вслед. Вот значит, почему Магрит настаивала на моём пребывании в Доме: боялась, что, находясь без присмотра, совершу непоправимую ошибку. Боялась, что не справлюсь со своими чувствами. Или не своими?
«Твоими, твоими, но поданными с другой стороны зеркала…» — подсказывает Мантия, и я так рад её слышать, что забываю о намерении поругаться.
Где ты была?
«Я всегда рядом…»
Почему не отвечала, когда я звал?
«Не хотела быть третьей лишней…»
Лишней — в чём?
«В твоём споре с самим собой…»
Разве я спорил? Я… почти дрался.
«Именно… А от чужой драки всегда лучше держаться подальше, верно?..» — Лукавая, но немного грустная усмешка, словно подружка сожалеет о том, что драка — чужая.
Верно. Расскажи, кто живёт в моём теле?
«Только недолго, здесь и в самом деле не жарко, ты можешь простыть…»
Торжественно обещаю не болеть! Расскажи!
«Хорошо, слушай… — Мантия переходит на тон, приличествующий бродячим сказителям, а не благородной даме. Повеселить меня хочет, заботливая моя… — Металл, который называют „лунным серебром“, — единственная вещь в мире, обречённая существовать на грани между жизнью и смертью… Проще говоря, имеет собственные разум и волю, но не обладает возможностью свободно их использовать, что, как ты сам можешь догадаться, сказывается на характере не лучшим образом… Подобие жизни „лунное серебро“ обретает лишь с помощью чар, но подобие — лишь мутное отражение, а не то, что его отбрасывает в зеркале бытия…»
И разумеется, оно ненавидит заклинателя, подарившего столь ограниченную свободу?
«Да уж, любовью не пылает… — ехидный смешок. — Потому что эта „свобода“ оплачивается исполнением чужой воли…»
Неужели это настолько больно — подчиняться приказам?
«Не обладая возможностью делать что-либо для себя? Это убивает… Час за часом… Век за веком…»
Убивает… Я тоже умру в конце концов?
«А ты хочешь жить вечно?!» — Искреннее недоумение.
Так, как сейчас? О нет! Надеюсь, надобность в моём существовании когда-нибудь отпадёт.
«Возможно… Но ты об этом вряд ли узнаешь…»
Да, вряд ли.
Даже когда решу уйти, не смогу быть уверенным, что за мной в мир не явится новый Разрушитель, приговорённый к тем же ошибкам и той же боли… Хм. Вот и причина не торопиться за Порог: не желаю кому-то ещё пройти моим путём. Хотя бы потому, что на нём слишком много заманчивых развилок, ведущих к разным финалам. Ну да, фрэлл с ними со всеми! Пусть каждый живёт своей жизнью. Жизнью, которую заслужил.
Значит, «лунное серебро» способно жить, только растворённое чарами?
«Именно, только в текучем состоянии, недаром говорят, что жизнь — это движение… Впрочем, и не удивительно: в любом существе, по праву называющемся живым, есть жидкость, питающая его…»
А вода? Оно растворяется в воде?
«Не до конца и…» — Пауза, показавшаяся мне нерешительной.
И? Что происходит?
«Вода лишь помогает слезам Ка-Йен попасть в живое тело, но не способна подарить им жизнь…»
Вот! «В живое тело»! Что же мешает частичкам металла…
«Ожить? Невыполнение необходимых для этого условий…»
Каких же?
«Во-первых, состав крови… Видишь ли, только в крови одной расы „лунное серебро“ может раствориться полностью, теряя малейшие признаки формы и тем самым получая право возникнуть заново: ведь, чтобы построить из камней новый дом, нужно сначала очистить с них следы старого раствора… Во-вторых, нельзя получить подарок, прокрадываясь в дом незваным гостем…»
Подарок? Ты так называешь жизнь?
«А как ещё её назвать? — удивляется Мантия. — Она, конечно, часто бывает предметом торга, но за рыночной суетой забывается главное: мать всегда дарит жизнь своему ребёнку, а не одалживает или продаёт…»
Уговорила. Итак, получить жизнь можно только в дар. Но я никому и ничего не собирался дарить!
«Не собирался… Истинный дар всегда приносится без ведома дарителя, и в этом состоит его величайшая драгоценность…»
Хорошо, допустим. Но я и не приглашал осколки войти в меня! Что скажешь на это?
«О чём ты думал в тот миг, когда разбивал Зеркало?»
Ни о чём приятном.
«Верно… Ты думал о том, что не существуешь, а это первый шаг к осознанию безграничной свободы, и Зеркало услышало твои мысли… Услышало, потому что само мечтало о разрушении границ… Никогда не представляйся пустым местом, любовь моя: тебя тут же поспешат заполнить. „Лунное серебро“ так и поступило, ворвавшись туда, где, по твоим собственным уверениям, ничего не было…»
Ну и дела… Никогда бы не подумал, что из такой нелепости могут возникнуть большие проблемы.
«А так оно всегда и происходит…» — Кивок умудрённой жизнью особы.
Впредь постараюсь обращаться осторожнее даже с пустячной мыслишкой.
«Умница! Так вот, гость вошёл в пустой дом, но в своём обычном состоянии ты вскоре исторг бы „лунное серебро“ из крови, однако…»
Мне пришлось погрузиться в Саван.
«Да… И более ничто не мешало пришельцу воскресать… А кое-что и помогало…»
Что?
«Ты помнишь старую легенду? Кровь дракона способна исполнять любые желания…»
Ерунда!
«Вовсе нет… Просто никто и никогда не добавлял: любые, кроме его собственных… А чего желает узник? Обрести свободу… И свобода была обретена…»
Угу. За счёт моей.
«Ты об этом жалеешь?» — Вопрос звучит странно: и вкрадчиво, и тревожно.
Жалею? Надо подумать. Соседство с кем-то совершенно чуждым и непонятным пока не принесло мне ничего хорошего, а сегодня… Сегодня едва не стало причиной преступления! Это ведь осколки Зеркала будоражили мою кровь?
«Конечно… „Лунное серебро“ помимо прочих своих качеств обладает очень занятной особенностью: оно, будучи не в состоянии стать счастливым, стремится осчастливить того, в чьём теле находится… Конечно, осчастливить, как оно это понимает, что приводит к печальным последствиям…»
Продолжать не надо: результат я прочувствовал лично. От начала и до конца. Значит, оно так восприняло мои стремления? Будто всё, чего мне не хватает, это постельные утехи и только?
«Уж так-то не упрощай… — укоризненно насупилась Мантия. — Твои мысли занимали одиночество и боль, а при виде девочки ты ощутил ещё и некоторое родство… Близость вашего положения, которая принесла с собой нежное тепло… Какой должен был последовать вывод? Нужно вас соединить, чтобы тепла стало больше… Разве не логично?»
Логично. И совершенно не по-людски.
«А чего ты хотел от куска металла?» — пожимает плечами Мантия.
Да ничего, собственно. Он больше не будет так… меня осчастливливать?
«Не будет, не волнуйся: ошибка осознана и запомнится…»
Не ошибка. Столкновение разных взглядов на вещи. Я не сержусь, грешно ругать за добрые намерения. Особенно того, кто делает первые шаги в мире. И… Откуда ты знаешь, что он всё понял?
«Я могу его слышать…»
А почему я не могу?
«Откуда эта обида? Сам посуди: тебе что, мало разговоров со мной? Хочешь, чтобы голоса в твоей голове звучали не переставая?»
Э-э-э… Не хочу.
«То-то… Ничего, если возникнет надобность пообщаться, я переведу…»
А он… тоже меня не слышит напрямую?
«Когда как…»
Кстати! Это «он», «она» или «оно»?
«А ты не догадываешься? Кто ещё, кроме мужчины, будет искать решение проблемы одиночества в слиянии тел?» — довольное и неописуемо злорадное хихиканье.
«Поскольку Кружево метаморфа является двойным (и это верно даже для найо, только в данном случае количество скользящих Узлов превышает все разумные пределы), необходимо позволять Силе время от времени свободно течь по обоим контурам, для чего, собственно, Обращения должны проводиться с регулярностью, зависящей от вида, возраста, физического и духовного развития особи. В самом общем случае цикл Обращения составляет один месяц, и наиболее легко и естественно переход из одного облика в другой происходит в часы полнолуния, когда Нити бывают особенно податливыми. Если же отступать от предписанного природой порядка, второй контур Кружева (неважно, является ли он принадлежностью человеческого либо же звериного тела) не получает подпитки током Силы, что истончает составляющие его Нити, и в какой-то момент становится достаточно самого лёгкого прикосновения, чтобы их порвать…
Случается, по каким-то причинам метаморф оказывается неспособен к переходу из одного облика в другой. Тогда следует вмешаться в его Кружево и отсечь не используемую часть, пока не стало слишком поздно, потому что разрушение изнутри гораздо опаснее, чем насильственное воздействие извне. Однако следует сознавать и другую опасность: лишённое предписанной от рождения части самого себя, живое существо с большим трудом сохраняет в себе жизнь. Речь идёт в первую очередь о душевном здравии, которое не только неразрывно связано со здравием тела, но и зачастую определяет его, поэтому отсечение безопаснее всего проводить в младенчестве, когда сознание ещё не успело обрести какие-либо чёткие черты…
Наиболее яркий пример невозможности полноценного существования — смешение двух разных родов. Как правило, полукровки рождаются уже мёртвыми, о чём позаботилась сама природа, но законы любят обходить все кому не лень. И, что самое интересное, некоторым действительно удаётся сие сделать. Так, при связи человеческой особи и оборотня, находящегося в человеческом облике, велика вероятность получения жизнеспособного потомства, обладающего в полной мере качествами обеих сторон…»