Жонглёр, подбрасывающий и ловящий шарики, чтобы снова отправить их в полёт, — вот на кого похож маг, управляющий тем или иным объектом. Да, надо обладать определённой ловкостью, чтобы удерживать в воздухе одновременно несколько ярких штуковин, именуемых заклинаниями, но не это главный труд. Нужно знать, в какой момент времени и с какими свойствами чары вернутся в выпустившую их ладонь. Если запоздают, не страшно: будет лишнее время на изготовку. А если поспешат? Да ещё изменятся за время своего отсутствия? Опытный маг никогда не будет иметь дело с незнакомыми заклинаниями, и тем более с теми, что сотворил сам, но по каким-то причинам утратил над ними контроль. Некромант учитывал это и не ослаблял Нити,[30] соединяющие его с восставшим трупом. Но предусмотреть физическое сближение не мог просто потому, что с моей стороны подобной угрозы не существовало, а чары слежения, долженствовавшие докладывать своему хозяину о приближении посторонних, не были рассчитаны на того, кто вернул вещам их порядок. На козла.
Да-да! Здоровенного длинношёрстного пегого козла, боднувшего мага, как выражаются селяне, «в самый задок», и теперь наслаждавшегося делом рогов своих на краю могилы, в которой барахтались мертвец недавнего прошлого и мертвец недалёкого будущего. Пожалуй, некроманта никто не сумел бы спасти. Да никто и не рвался. По крайней мере, мы с козлом дождались окончания представления, убедились, что врагов (ни живых, ни мёртвых) больше нет, и взглянули друг на друга.
Не знаю, какие мысли бродили в козлиной голове, но в выражении торжества и я, и мой нечаянный спаситель были единодушны. И хохот слился с оглушительным меканьем…
— Ай, Пешка, ай, животина шкодливая! — всплеснула руками Уна, когда спустя пару минут после упокоения некроманта застала нас с козлом на погосте. — Где ж ты шлялся, негодник?
— По всей видимости, далеко от деревни не уходил, — отсмеявшись, предположил я. — А знатно он орёт… Испугаться можно.
— Так и пугались мы! Почитай, каждый раз, он страсть как подкрадываться любит. Только зазеваешься, а над ухом как мекнет!
Над ухом? Пугались? А если добавить к этому коронный приём, отправивший на тот свет даже мага… Знаю, какого демона собирались ловить в деревне. То-то никаких возмущений Пространства не наблюдалось! Да за такую историю Ксо не откажется и впредь ссужать меня деньгами.
— И давно он от вас сбежал?
— Да с месяц уже.
— А демон как давно объявился?
Девушка посчитала в уме дни с момента пропажи козла и ойкнула:
— Что ж это получается? Рогатый паскудник всю деревню в страхе держал?
— Похоже на то.
— И что делать-то? — пригорюнилась Уна. — Как заезжие магики узнают, на кого охотиться собирались, опозорят нас на весь свет…
— Не опозорят, самим будет стыдно признаваться, что не учуяли подделку. Не волнуйся, милая, когда вернёшь свою животинку домой, пройдёт немного времени, нападений «демона» не будет, и все отправятся восвояси. За новой дичью.
В карих глазах отразилось сомнение.
— Думаете?
— Непременно! — горячо заверил я.
— Ну раз так… А как его домой свести?
Действительно как? Бегать по смазанной мокрой глиной и оттого ещё более скользкой траве не представлялось завидным занятием. Да и не угнались бы мы за козлом ни вдвоём, ни поодиночке. Пользоваться чем-то из своего арсенала я не хотел, чтобы лишний раз не волновать Гобелен, поэтому следовало искать другой путь укрощения строптивого зверя, лукаво поглядывавшего на нас из-под длинной чёлки. И путь нашёлся.
Пешка хоть и был по рождению козлом, но дураком быть отказывался: пока чёрные ноздри не уловили запах эльфийской выпечки, которую я захватил с собой, попытки мирных переговоров отклонялись. Зато продемонстрированная на безопасном удалении от бородатой морды медовая лепёшка заставила упрямца сдаться без долгих раздумий и последовать за юной хозяйкой. Причём, судя по заинтересованному разглядыванию и опробованию моего подарка на вкус, козлу должна была достаться лишь малая часть угощения. А может, и вовсе ничего.
Проводив парочку взглядом, я вздохнул и перешёл к осмотру сцены, на которой незадачливый некромант вознамерился показать мне свой лучший спектакль.
От чернявого осталась только жидкая грязь, ещё больше облепившая труп, с трудом нашедший в посмертии покой. Прятать следы показалось мне напрасным занятием: ещё несколько дней дождя, и края разворошённой могилы оплывут, съедут вниз, тогда мало кто поймёт, что происходило на погосте. Решат, что ненастье подмыло грунт, дождутся солнца и наведут порядок. А с магическими остатками поработаю я. Ну-ка, что у нас имеется?
Слабенькие, затухающие прядки волшбы, тянущиеся от трупов к… Посмотрим.
Я шёл по Нитям к голым веткам кустов, притулившихся на краю овражного склона, и невольно ускорял шаг, потому что ток Силы слабел очень быстро. Слабел, но отчаянно не хотел прерываться, и в его пульсации мне вдруг почудилось биение сердца, поэтому моя находка не вызвала удивления. Зато отвращения было сколько угодно!
В клетке из толстых ивовых прутьев, спрятанной у корней куста, лежали неподвижные тельца кошек. Почти котят, мокрых и беспомощных. Вот как некромант поднимал труп: вливал в него Силу, извлечённую из живых существ. Мерзко, хотя и эффективно. Сколько зверьков ему понадобилось? Пять? Шесть? Но если Нити ещё не угасли и не рассыпались прахом, это значит, что по меньшей мере один из шерстяных комков жив. И я недолго думая открыл клетку.
Перчатки были сняты и заткнуты за пояс, потому что в чехарде умирающих Нитей лучше полагаться на чуткость рук, чем на все Уровни Зрения разом. И оставшийся в живых мученик нашёлся: нескладная тряпичная кукла, мокрая и грязная, с пятнами глины и крови. Самая тёплая из всех. Мои пальцы нащупали на тонкой шейке под нижней челюстью кисы слабый пульс, и в этот же момент передние лапы дёрнулись, нацеливаясь выпущенными в последнем усилии когтями в беззащитную руку. Я уже приготовился зажмуриться от боли (не знаю, как кому, а мне доводилось залечивать царапины, оставленные игривыми кошками, и удовольствие это сомнительное), но ничего не произошло. То есть когти вонзились, но не в мою плоть, а в то, что заняло её место. В чёрную ленту, широким кольцом вспухшую под верхним слоем кожи.
Наверное, несколько вдохов подряд я оторопело смотрел на неожиданный щит, уберёгший меня от ран. Смотрел, пока кошачьи когти не вернулись на место, и тельце, освобождённое от связи с умершим магом, окончательно не обмякло в моих руках. Воспользовавшись подаренной передышкой, я спрятал кису за пазуху и отдал последние почести её умершим родичам. Проще говоря, опустил их в ту же могилу, из которой вылезал труп. Прах к праху, и никак иначе. Выживет спасённый зверёк или нет — всё в воле богов, но на моей груди ему будет не хуже, чем в других местах. А мне надо кое-что выяснить.
Что произошло, драгоценная?
«То, чего и следовало ожидать…»
А именно?
«Была сделана попытка тебя отблагодарить… На сей раз уже вполне пристойная…»
Хочешь сказать, оно… он действовал осмысленно?
«Разумеется… Он же разумное существо… В отличие от некоторых…» — Она опять издевается?
Значит, я поступил глупо?
«Ты приложил все усилия к тому, чтобы оказаться с разодранной грязными когтями рукой… Скажи спасибо, что о тебе позаботились…»
Скажу. Тем более что совершенно не ожидал такого поступка со стороны…
«Приручённого зверя? А зря… Помнится, ты его даже накормил, позволил увеличить тело, не требуя ничего взамен… Он оценил предоставленную свободу и… Отдал её тебе…»
Что это значит?
«Он признал тебя своим хозяином… — промурлыкала Мантия. — И теперь будет служить в меру своих возможностей…»
Они велики?
«Кто знает? Но защитить плоть от удара лезвия или когтя вполне по силам „лунному серебру“…»
Я посмотрел на правую ладонь, в центре которой поднялся и утвердительно качнулся тёмный бугорок.
Но я не могу…
«Принять его службу? Можешь… И примешь, потому что она предложена тебе в обмен, а не даром…»
Да, пожалуй, ты права. Приму. Потому что отказ только обидит хорошего… Зверя?
«Он больше, чем зверь… Он — часть твоего личного Круга Стражи…»
Внешнего или Внутреннего?
«Выбирай сам…»
Всё равно. Не хочу делить друзей на близких и далёких.
«Друзей?» — Немного удивления, немного удовлетворения.
А кого же ещё? И ты, и он — мои друзья. Видеть в вас слуг я не могу, а враждовать с частью себя самого глупо. Поэтому будем дружить. Согласны?
Бугорок снова дрогнул, а вот Мантия с ответом не спешила.
Сомневаешься, драгоценная?
«Твой недавний поступок не даёт мне принять окончательное решение…»
Это было необходимо.
«Знаю, но это было и опасно… Для нас обоих… Поэтому, если не возражаешь, я погожу решать и решаться…»
Как пожелаешь. Не смею настаивать. Но на твои советы всё равно буду претендовать!
«И на уроки?»
И на уроки!
«Любые?» — Кокетливо вздёрнутая бровь.
Любые! Без исключений!
«Что ж, заманчивое предложение… От него я не могу отказаться… Так и быть, будем учить и учиться, но чур вместе!»
Разумеется, драгоценная!
«И вот тебе первое задание: посмотри внимательнее на состояние погоста…»
Зачем?
«Сначала посмотри, потом задавай вопросы!» — мысленный щелчок по лбу.
Хорошо, последую твоим указаниям.
Погост как погост. Любопытно, что живущие поблизости от эльфийских ланов люди следуют обычаям листоухих, не доверяя тела умерших огню (пепел, соответственно, ветру или речным струям), а хороня усопших в земле. Для эльфов закон: «Прах к праху» священен, но они так редко умирают, что вполне могут позволить себе содержать фамильное кладбище. А люди… Печально видеть, как обширные и зачастую плодородные земли тоскуют, принимая в себя останки: только червям раздолье. Не лучше ли развеивать пепел над возделанными полями, отдавая последние почести скромному труженику, который измерил каждую их пядь своими шагами за плугом? Нет, трупы зарывают, оставляя гнить, отравляя почву и подземные воды. Тьфу. А ещё приятнее, когда по весне, при сходе снега потоки талой воды подмывают кладбищенские косогоры, унося плохо закопанные тела прямиком в ближайший водоём. Нечто подобное, судя по всему, имело место и здесь, в Огерках, как назвал деревню хозяин гостевого дома.