— И вот поэтому, бездельники, — шериф посмотрел на нас, — мне приходится самому ехать в Брикстоун. Мне, Стиву Палмеру и Чаку. Алекс Талицкий останется здесь.
— Какая честь для меня… Я просто счастлив, шериф…
— Меня твое счастье мало интересует, — отрезал Марк. — Ты все понял?
— Понял, — с хмурым видом отозвался я.
— Не слышу!
— Да, сэр!
— Если будет нужно, то сможешь привлечь Сержио Моретти. Он сидит в салоне Долли и дуреет от безделья. Скоро всех баб перетрахает от скуки.
— Если он трезвый.
— Выльешь на него пару ведер холодной воды. Можешь поговорить с парнями мистера Джекобса. Они все равно сейчас бездельничают.
— До мистера Джекобса час езды… Пока я доеду…
— Талицкий… Ты начинаешь меня злить!
— Все, больше не буду, — поднял руки я и посмотрел на советника, который сидел и томно улыбался своим мыслям. Интересно, не он ли подал идею губернатору убрать шерифа из Ривертауна? Я бы не удивился.
46
Тюрьма у нас небольшая. Пять или шесть камер, не больше. Здешние постояльцы, как правило, не задерживаются в этих холодных и неприветливых стенах. Мелкие преступники тихо отсиживают свое и выходят на свободу с чистой совестью, а для прочих, угодивших в лапы правосудия, есть Брикстоунская каторжная тюрьма и виселица, построенная во дворе.
— На выход, ублюдки! — раздался голос тюремщика, и через несколько минут мы с Чаком увидели подопечных. Бандиты были закованы в кандалы, но это нас не сильно обрадовало.
Мерный лязг цепей, хмурые взгляды и всклокоченные волосы. Поверьте мне на слово — не самый приятный вид. Шериф дал слово, и они пойдут на каторгу. Я предпочел бы видеть этих парней на виселице, но кто меня спрашивает о моих желаниях?
— Распишитесь вот здесь, сэр! — Тюремщик, устроившийся за высокой конторкой, подал листок и ручку с обгрызенным кончиком. Я обмакнул перо в замызганную чернильницу и вывел какую-то закорючку. Охранник посмотрел и удовлетворенно кивнул:
— Теперь, мистер Талицкий, это ваша головная боль. До самого Брикстоуна!
— Да уж, приятель… Иначе не скажешь…
Парни простуженно кашляли, проклинали погоду и поглядывали на меня и Чака. Повинуясь приказу, они пошли по направлению к пристани, где нас уже поджидали Брэдли и Палмер. Прохожие с интересом разглядывали заключенных, а уличные мальчишки радостно свистели вслед и проводили нашу процессию до самой пристани. До парохода добрались без проблем. Шериф, стоявший неподалеку от трапа, морщился и тихо ругался, проклиная и Ривертаун, и Брикстоун, и даже матушку губернатора, которую, судя по его словам, любил незатейливо, но искренне.
— Что-то мне подсказывает, Алекс, что поплывем мы весело, — сказал Чак и кивнул на пассажиров, собравшихся на пристани. Там как раз прохаживался Стив. Он оттеснил трех парней в сторону и начал что-то выяснять.
— Ты думаешь, кто-то попытается освободить этих идиотов?
— Кто знает, что нас ждет завтра?.. — философски заметил Чак и пожал плечами.
Над Ривертауном разнесся протяжный пароходный гудок. Последний в этом году. Мы немного поскучали, а потом отвели заключенных в каюту третьего класса и пристегнули к койкам. В коридоре уже стоял Стив с винчестером наперевес. Чак, как всегда, горестно вздохнул и взял дробовик. Марка Брэдли я нашел на верхней палубе. Он курил, смотрел на берег и морщился. Неподалеку крутился губернский советник.
— Удачи, шериф!
— Спасибо, Алекс. Смотри, не проспи банк!
— Все будет хорошо, сэр!
Когда пароход ушел, я еще немного постоял на пристани, перехватил несколько ухмылок и пошел домой. До вечера было не так уж много времени, так что расслабляться не стоило.
Осенние вечера в Ривертауне скучны и очень незатейливы. Народ быстро исчезает с улиц, и город затихает. Лавки закрываются в шесть, а бармены уже в девять начинают подметать свои пустые заведения и подсчитывать скромную дневную выручку. Осень, господа… Осень!
Успел зайти в банк и поговорить с управляющим. Да, он тоже был на взводе. Суетился, крутил в руках карандаш и заглядывал мне в глаза:
— Вы уверены, мистер Талицкий, что ваш план сработает?
— Уверен. Особенно если вы не расскажете о нем мэру.
— Разумеется! Ни единым словом!
— Вы подготовили комнату?
— Все, как мы и договаривались!
— Прекрасно. — Я даже улыбнулся, чтобы как-то подбодрить этого до смерти испуганного француза. — Кто останется в банке на ночь?
— Я сам. Не могу доверить такое ответственное дело кому-нибудь из служащих.
— Ваше право. Тогда запасайтесь холодным ужином и картами. Только без спиртного.
— Картами? — Он как-то по-птичьи наклонил голову и уставился на меня. — Зачем?
— Вы что, собираетесь просто сидеть и скучать? Так хоть в карты поиграем.
— Да-да… конечно.
Уже собрался уходить, как почувствовал легкий запах духов, витавший в кабинете. Как бы много я ни курил, но обоняние у меня хорошее. Прямо как у голодной собаки, которая сидит на пороге колбасной лавки и прикидывает свои шансы на бесплатный кусок кровяной колбасы.
— Извините, мистер Жаккар…
— Что-то не так?
— У вас была посетительница?
— Простите? — Он удивленно и даже слегка возмущенно дернул бровью.
Да, пожалуй, я не прав. Нельзя так прямолинейно. Здесь за такой вопрос можно и по уху схлопотать.
— Пьер, вы уж извините меня за этот бестактный вопрос, но запах очень приятный. Дело в том, что Палмер хотел сделать подарок своей подружке и спрашивал у меня совета, но вот в чем беда — я ни черта не смыслю в этих вещах. Вы меня понимаете?
Он немного смягчился, просветлел лицом и объяснил:
— Заходила моя племянница. Последнее время я весь издергался, и вот, Катрин старается меня как-то поддержать. Если вы хотите, то узнаю название ее туалетной воды.
— Если это вас не затруднит…
— Нет, что вы, Алекс! Разумеется, не трудно!
— Благодарю! Tres gentil de votre part.[6]
— Вы говорите по-французски?
— Немного.
— Как это мило, Алекс! — Он расплылся в широкой улыбке.
— Давайте вернемся к нашим делам?
— Да, конечно. — Пьер моментально стал серьезным и кивнул.
— Надеюсь, вы не проговорились племяннице о наших планах на ближайшие дни?
— Боже упаси! Она бы не заснула всю ночь! — Он даже руками всплеснул. — Катрин — очень впечатлительная девушка. Это было бы слишком жестоко с моей стороны.
— Ну и прекрасно, — улыбнулся я. — До вечера!
В нашей конторе тускло светились окна. Видимо, старый мистер Грин сидел и дожидался моего возвращения из банка. Я взбежал по ступеням и толкнул дверь. Черт побери! Первой мыслью, которая мелькнула в голове, была незатейливая ругань в адрес старого лентяя, который так и не помыл окна. Будь они чистые, я бы смог заметить этих гостей.
За моим столом сидел… «часовщик». Мистер Грэг Джойс собственной персоной. Сидел и неторопливо, с некоторой долей вальяжности, листал старый номер «Брикстоун кроникл». Рядом, опираясь на камин и держа руку на кобуре, стоял еще один — незнакомый мне парень в темно-сером котелке. Твою мать… Как бы это смешно ни прозвучало, но именно сейчас я понял, что влип. По уши… Увы, но отступать было некуда. Джойс увидел меня и скупо улыбнулся. Положил газету на стол и развел руками:
— Какая встреча, мистер Талицкий!
— Что вы здесь делаете, Грэг? — поморщился я. — Не заметил вас на пристани.
— У нас свои пути-дороги… — продолжал улыбаться он. — Неужели вы мне не рады?
— Как вам сказать… Мне очень некогда.
— Что так? Ваши коллеги опять поручили вашим заботам весь Ривертаун? Понимаю, это большая ответственность. Сочувствую.
— Вы что, решили сменить профессию и устроиться к нам на службу? Увы, но вакансий нет. Зайдите через полгодика, тогда и обсудим.
— Через полгодика?
— Не раньше, — кивнул я.
— Что же должно случиться за это время? — не унимался он и сложил ладони домиком. Ну просто олицетворение здешнего гламура, черт меня побери!
— Извините, но мне некогда, — отрезал я. Мне надоело это пустословие, и приходилось брать быка за рога. — Покиньте помещение.
— Но все же…
— Мистер Джойс…
— Что?
— Будьте любезны… покиньте офис… Не вынуждайте меня быть грубым.
— Мистер Талицкий… — укоризненно протянул он. — Неужели мы собираемся ссориться? Боже меня упаси! Что же вы нервный такой? В вашем мире все такие?
— В моем мире? — переспросил я и прищурился. — Вы меня ни с кем не перепутали?
— Может, с вашим родным братом? Владом Талицким?
— С братом? Где он?
— Увы… Это я и хотел узнать. Мы думали, он сейчас в Форт-Россе, но его там не оказалось. Он такой непоседа, ваш брат! Вы, несмотря на все ваши приключения, просто заядлый домосед. Разумеется, если вас сравнивать с Владом.
— Ну-ну…
— Где он? — спросил Джойс, и улыбка сменилась серьезным и холодным взглядом.
— Понятия не имею. Что-то еще?
— Как вам сказать… Александр… Вы позволите вас так называть? — Он не дождался моего ответа и продолжил: — Видите ли, в чем дело… У меня и моих коллег накопилось очень много вопросов и к вам, и к вашему брату. Как к любому человеку, который приходит в наш мир таким, не побоюсь этого слова, волшебным образом.
— Простите, вы больны?
— Что? — Он повернулся и посмотрел на меня. — Ах, вот вы о чем! Нет, не болен. Разве что немного простудился по дороге. Погода, знаете ли, не балует.
— Уходите.
— Мистер Талицкий, мистер Талицкий… — с наигранной грустью произнес он. — Вы же не будете меня разочаровывать и утверждать, что ошибаюсь?
— Нет, не буду.
— Уже лучше. Хвататься за свой револьвер, надеюсь, тоже не собираетесь?
— Нет.
— Еще лучше! Вот видите: так, шаг за шагом, мы и найдем общий язык. Поэтому давайте не будем ссориться, а тихо оседлаем лошадок и отправимся. Путь предстоит долгий…
— Хм… Это куда, позвольте вас спросить?