– Меню, – протянул нам официант объемные толстые желтоватые листы, видимо символизирующие гранки бессмертного труда бородатого классика коммунизма. – И винная карта.
– Ты вино будешь или, как все, пиво станешь дуть? – спросила Кролина, углубляясь в винную карту. – А скудноват выбор-то.
– Я пиво не пью, – ответил я ей и тоже глянул в карту. – Бутылку Корво Бьянко, пожалуйста. Дорогая, ты не против?
– Сухое, – сморщила носик Кро, но возражать не стала.
– У нас только сухие вина, – пояснил официант. – Что будете кушать?
Лучше бы он этого у неё не спрашивал, ибо, судя по всему, Кро умела и любила поесть. А может, даже и готовить, поскольку она явно со знанием дела задавала бедолаге вопросы, в которых я даже не все слова знал. Она интересовалась, точно ли в брускетту кладут сыр «чеддер», какой именно и в каких пропорциях, в каком именно вине варят здесь мидий и из «дор-блю» к ним делают соус или из какого другого голубого сыра (Боги мои! Сыр – и тот голубой). И это она пока пошуровала только в разделе горячих закусок. Ну а что она начала творить с официантом, когда дошла до рыбных блюд, вам лучше не знать.
– Как ваша дама хорошо разбирается в кухне, – со скорбью в глазах сказал мне официант минут через десять, когда Кро вобрала окровавленные когти в пальцы и, сыто облизываясь, стерла с губ кровь бедолаги.
– Не то слово. – Я подумал, что парню надо будет оставить побольше чаевых. К тому же, для него только первая серия кончилась, впереди еще десерт.
– А вам что принести? – обреченно спросил парень, ожидая еще какой-нибудь сюрприз.
– Ассорти из колбасок, – не стал мудрить я.
– Оно на четыре персоны, – предупредил официант.
– Не смотри, что она маленькая, – показал я на Кро. – В нее влезает много. Несите пока вино.
– И откройте его здесь, – потребовала Кролина. – Чтобы мы видели!
– Ну ты въедливая, – покачал я головой, сам не зная – осуждаю я ее или одобряю. – Чего ты его так шпыняла?
– Мама научила. – Кро положила локти на стол, переплела пальцы и опустила на них подбородок, задумчиво смотря на меня. – Если официантов сразу начать гонять, то они скажут поварам, что пришел въедливый клиент, а те начнут шевелиться быстрее и готовить тщательней.
– Или наоборот, плюнут в еду, – не согласился я с версией ее мамы. – Народ – он разный.
– Фу, какие ты гадости говоришь. – Тоненькие брови изобразили «домик». – Я теперь даже не знаю – есть мне здесь или нет?
– Уплочено, – заявил я. – Ничего не знаю.
– Ваше вино. – Появился официант с бутылкой темного стекла и ловко ее открыл. Вино плеснуло в бокалы, красиво светясь в неярком свете.
– Где моя брускетта? – строго посмотрела Кролина на официанта. – Сейчас этот пошарпанный гражданин меня подпоит, мой голодный желудок пошлет импульс опьянения в мой юный мозг, еще непривычный к алкоголю, и завтра утром в своем моральном падении я буду винить именно вас, молодой человек. А если еще и беременность случится, то вам придется на мне жениться, как честному человеку.
Официант посмотрел на меня, видимо, оценивая степень пошарпанности, на ехидно улыбающуюся Кролину, вздохнул и сказал:
– Пойду, потороплю повара.
В его голосе так и слышалось: «Держись, мужик».
– Вот он сейчас как возьмет, как позвонит в комиссию по нравственности! – припугнул я Кро.
– И чего? – отпила вина из бокала она. – Заметут-то тебя, а не меня. И потом – у моего папки серьезные связи, так что я могу здесь даже голой на столе станцевать без последствий для себя. Правовых, конечно.
– Ты коварна и обольстительна, – заявил я ей. – Ты фам-фаталь, наносящая «фаталити» любому из мужчин, ты…
– Фу, банальщина, – как-то даже расстроилась Кро. – Не расстраивай меня.
– А ты дослушай сначала, – возмутился я. – На чем я там закончил?
– На «ты», – подсказала Кро. – Танцем ты меня удивить не хочешь, так добей меня словом, глава клана.
– Ты… ты… – я потерял мысль. – А, вот! Ты берешь мужчин за галстук и ведешь их на алтарь твоей красоты, ты, как древнегреческая жрица, можешь одним взглядом остановить целое войско, твое лицо рисовали все художники, от первого неандертальского по имени Ы-уа и до Сафра Никосова, который только тебя одну и нарисовал бесплатно…
– Ты это откуда знаешь? – посерьезнела Кролина. – Хотя насчет бесплатно я не уверена, это папка и приврать мог. Чтобы он – и бесплатно?
– Да тьфу на тебя, – разозлился я, отметив, однако, что кто бы ни был папка Кролины, он явно небедный дядька. Портреты Никосова – привилегия сильных мира сего, бомж Витек или, к примеру, журналист Никифоров не могут рассчитывать не то что на его работу маслом, а даже и на карандашный набросок. – В общем, подытоживая – ты такая-растакая, и я недостоин тебя. Это так, на всякий случай.
– Какой случай? Ты очумел? – Кролина даже икнула. – Ты на себя в зеркало смотрел? Не обижайся, но даже предположить подобное… Пфе!
И искренне изумленная девушка издала довольно-таки громкий смешок.
Вот так. Ну, расслабили тебя легкие победы на любовном фронте, а по факту ты старый хрен с горы, которого только что поставили на место.
– Надо же – какой молодой мужчина и какая взрослая у него дочь, – донеслись до меня слова одной из двух проходящих мимо нас дам, слегка пьяненьких и потому пошатывающихся. – Видать, грехи молодости.
– «Воскресный» папа, – согласилась вторая.
Ну что, вот и пресловутый «фаталити», добили меня окончательно. Блин, ее даже за нимфетку не приняли, только за мою дочь. Вот и кончилась молодость…
Внезапно и впрямь заболели коленки, впервые в жизни. И еще захотелось выпить водки.
– Ты обиделся что ли? – хлопнула глазами Кро. – Слушай, я не хотела, просто так вышло. Но тут же объективно все. Ну, чего ты? Да мало ли какую хрень я несу?
– Какие обиды? – хмыкнул я – Все правильно сказано. Ладно, это все лирика. Давай лучше познакомимся, а? Ну не Кролиной же мне тебя здесь называть?
– Юля. – Девушка протянула ко мне бокал. – Можно Юлечка или даже Юлия. Но не Юли, терпеть не могу, когда меня так называют. Кстати, я тебе свое имя называла уже, мог бы и запомнить.
– А я Харитон, – дзынькнул я своим бокалом об ее.
– Твои родители или большие затейники, или большие оригиналы, – заметила Юля, отпивая вина. – За что они тебя так?
– Понятия не имею. – Кстати, недурное вино и даже очень. – Можешь называть меня Киф, так мне привычней будет, а тебе язык не придется ломать.
– Ваша брускетта. – Перед Юлей опустилось блюдо и приборы в салфетке, официант замер рядом со столом, привычно-безразлично глядя в стену и ожидая едких комментариев от девушки.
– Молодец! – Юля положила на колени салфетку, развернула приборы и облизнулась. – Свободны пока, суждения о качестве блюд будут высказаны вместе с оплатой счета. И с горячим не затягивайте!
Девушка, похоже, не врала насчет того, что голодна, это было заметно, но при этом она ела красиво и с достоинством, чувствовалось, что за столом она сиживала.
Вскоре подали горячее, колбаски пахли одуряюще вкусно, да еще и соусов разных к ним подали немало, по этой причине беседа минут на пятнадцать прекратилась.
– Не так уж и плохо, – наконец сообщила Юля, кладя приборы на тарелку. – Дорада была сомнительная, но при этом повар выжал из блюда тот максимум, на который был способен, за что ему честь и хвала.
– Еще вина? – я взял бутылку в руку.
– Не откажусь, – без какого-либо кокетства сказал Юля и подставила мне свой бокал.
– Слушай, – спросила она у меня, отпив из него. – Скажи мне, а что подталкивает немолодых дядек, вроде тебя, идти в игру? У вас же работа есть, семьи, дети…
– Ну, семьи у меня как таковой нет, – почесал затылок я. – Детей, по крайней мере, официальных, тоже… Да и не старый я еще.
– Я не сказала «старых», – немного капризно заметила Юля. – Я сказала «немолодых».
– К немолодым я себя тоже пока не отношу, – упрямо заявил я. – Мне сорока нет!
– Шут с тобой, – засмеялась Юля. – Уговорил. Скажем так – что заставляет мужчин среднего возраста ходить в игру?
– Не знаю, – ее вопрос всколыхнул мои давнишние размышления на эту тему. Вроде бы и совсем недавно, но такое ощущение, что в какой-то другой жизни, я написал целых шесть статей на эту тему и пытался в них дать на него ответ – но так и не смог этого сделать. – Вот правда – не знаю.
– Хорошо. – Юля снова положила подбородок на руки и хитро поглядела на меня. – А вот ты лично зачем играешь?
Черт, ну вот что она пристала? Поговорили бы лучше о чем-то другом. О погоде, о природе…
– По привычке, – решил остановиться на полуправде я. – Как-то врос в игру.
– Тяжело врать глаза в глаза? – сочувственно спросила Юля и махнула официанту, чтобы тот подошел.
– Чего сразу врать? – очень искренне возмутился я. – Правду говорю.
– Ага, а я еще хожу в школу, – хихикнула Юля и строго спросила у официанта: – У вас есть мороженое?
– Разумеется, – устало ответил тот.
– И чтобы с ежевикой и малиной, – строго приказала ему девушка. – И не с замороженными, чтобы на зубах ягодки не хрустели, я этого терпеть не могу.
Парень устало кивнул и побрел в сторону кухни. Не уверен, что у них такое мороженое есть в меню, но он явно не хотел спорить.
– Так, о чем я? – Юля снова повернулась ко мне. – Ну-ка, Киф, сознавайся, что тебя в игре держит?
Она шутливо нахмурилась, при этом глаза ее были смешливыми донельзя. Вот же, блин, не приведи господь в такую влюбиться, жизни не взвидишь. Хотя, наверное, только в таких и надо влюбляться по молодости. Да, это будет безумная нервотрепка, беспрестанная ревность, постоянный кавардак в голове и жизни, разбитые надежды и иллюзии, когда придет время неизбежного финала и длительный запой в качестве бонусной награды, но именно эту девушку ты будешь вспоминать с теплом и нежностью всю свою жизнь. Просто она подарила тебе то, что не смогли дать другие, более покладистые и спокойные девушки. Она подарила тебе эмоции и ощущение полноты жизни, своим «нет» она перебрала все струны твоей души. Она подарила тебе то, что поэты называют «бурей чувств», и это бесценный подарок, просто осознаешь ты это только тогда, когда волосы становятся редкими, пузо отвисшим, а огни, некогда ярко горящие в душе, подергиваютс